Евразийский экономический союз всегда стремился расширить направления сотрудничества, не ограничиваясь торговлей и поездками. С самого начала озвучивались масштабные планы по развитию различных аспектов экономики стран-членов. Некоторые из этих перспектив в теории звучат вдохновляюще, но на практике показывают свою несостоятельность. Планы по скорому расширению цифровой инфраструктуры не стали исключением. Препон оказалось предостаточно: нереалистичные ожидания; страны, реализующие свои собственные повестки; и резкий контраст в развитии ИТ-инфраструктуры.

В декабре 2016 года, через год после образования ЕАЭС, его члены – Россия, Казахстан, Беларусь, Армения и Кыргызстан – договорились интегрировать свои цифровые экономики. Десять месяцев спустя был принят документ об основных направлениях реализации цифровой повестки, согласно которому предполагалось «разработать общие цифровые инициативы и проекты» к 2025 году. Основное внимание в документе было уделено интеграции инфраструктуры, цифровизации ключевых ресурсов ЕАЭС, и расширению доступности интернета и потребления интернет-услуг. По прогнозам Евразийской экономической комиссии (руководящего органа ЕАЭС), эти инициативы совокупно должны были добавить 10,6% к ВВП блока к 2025 году, увеличить занятость на 2,5% и производительность труда на 1,7%.

Согласно видению чиновников, доля цифровой экономики в ВВП ЕАЭС к 2025 году должна достигнуть не менее 20%. В настоящее время она составляет меньше 3%, согласно исследованию Евразийского банка развития, регионального кредитора, государствами-участниками которого являются страны ЕАЭС и Таджикистан.

Цифра в 20% звучит не просто амбициозно для Евразии. Для сравнения, в продвинутой в цифровой сфере Эстонии доля информационных и коммуникационных технологий (ИКТ) в ВВП составляла в 2018 году 6,2%, сообщает статистическое агентство страны. Вклад цифровой экономики в ВВП США – около 7%, согласно последним данным американского правительства.

Подобный разрыв между ЕАЭС и более развитыми странами обусловлен рядом факторов, говорится в исследовании Евразийского банка развития. Прежде всего, это отсутствие цифровой инфраструктуры – сетей ИКТ и видов сопутствующих услуг, которые помогают компаниям и правительствам повышать свою производительность и более эффективно общаться с клиентами и гражданами соответственно.

Еще более тревожным фактором для стратегов ЕАЭС является зияющая пропасть в цифровом развитии внутри самого региона. Доля широкополосных интернет-соединений в Кыргызстане примерно в два раза ниже, чем в остальных четырех странах союза.

В тех случаях, когда вышеприведенные показатели сопоставимы, наблюдаются значительные различия в том, за счет каких средств осуществляется техническое развитие, согласно Индексу внедрения цифровых технологий Всемирного банка. Например, в Беларуси ведущими инвесторами в ИКТ являются местные компании, в Казахстане – правительство, а в России – частные лица. В своем докладе «Цифровой потенциал стран-участниц ЕАБР» Евразийский банк развития оценивает, как правительства используют онлайн-сервисы для общения с гражданами. Россия занимает первое место с показателем 0,92 (по шкале 0-1), Армения – последнее с 0,57.

Более того, во всех государствах-членах ЕАЭС, в определенной степени, эти инициативы реализуются параллельно с государственными проектами безопасности, такими как широко внедряемая инфраструктура видеонаблюдения «Умный город» и меры по ограничению и мониторингу онлайн-активности.

Разные повестки, разные исходные условия

Хотя члены ЕАЭС договорились координировать свои планы в сфере цифровых технологий, на практике единой программы по сокращению разрыва в развитии не существует, отметил политолог из Бишкека Денис Бердаков.

«У каждого члена своя национальная повестка. Например, в Кыргызстане это «Таза Коом» [«Прозрачное общество»], где основное внимание уделяется цифровизации государственных услуг», – сказал Eurasianet.org Бердаков.

Проект российского правительства «Цифровая экономика» с бюджетом более 25 млрд долларов на период с 2018 по 2024 год направлен на расширение доступа к высокоскоростному интернету.

«Он поможет российским компаниям развивать свои собственные цифровые инициативы, – сказала Анна Нестерова, основатель Global Rus Trade, московской b2b-площадки для международной электронной коммерции. – Мы, например, теперь планируем сотрудничать с порталами в сфере интернет-коммерции из других стран союза с целью налаживания международной электронной торговли».

Между тем в Кыргызстане, как ожидается, коммерция станет наиболее сложной сферой для цифровизации, поскольку мало кто в частном секторе может позволить себе инвестировать необходимые суммы, считает Бердаков. Нехватка средств является проблемой и для правительства Кыргызстана, считает Игорь Шестаков, соучредитель расположенного в Бишкеке регионального экспертного клуба «Пикир».

«Цифровая программа государства зависит от международных грантов», – сказал Шестаков Eurasianet.org.

Однако некоторые проекты союзного масштаба уже запущены. Для координации цифрового развития в 2017 году Деловой совет ЕАЭС учредил Комитет по цифровой повестке, который занимается вовлечением частного сектора в процесс реализации цифровой повестки союза. В июне 2019 года его руководитель Владимир Басько сообщил агентству Regnum, что первоочередной задачей является цифровая промышленная кооперация и взаимное признание электронных документов. После этого комитет начнет заниматься предоставлением юридических консультаций.

Несмотря на эти инициативы, цифровизация в ЕАЭС, по-видимому, останется на низком уровне, отметила Антонина Левашенко из Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) при Президенте РФ. Отчасти это происходит потому, что страны не видят общую картину.

«В соответствии с нормами Организации экономического сотрудничества и развития [клуб в основном богатых стран], драйверами цифровой экономики являются блокчейн, искусственный интеллект, интернет вещей и большие данные, – сказала Левашенко Eurasianet.org. – Но ни одна из этих технологий не упоминается в Цифровой повестке [ЕАЭС]».

Нуржамал Джанибекова из Бишкека оказала содействие в подготовке данной статьи.