Первое, что бросается в глаза, когда вы входите в квартиру, – это обувь. Кроссовок, ботинок и тапочек так много, что они занимают весь пол от входной двери до гостиной.

В начале марта эта четырехкомнатная квартира, расположенная в одном из домов в пригороде Тбилиси, стала пристанищем для 16 человек. Все они являются друзьями, бежавшими в Грузию из России после того, как их страна развязала войну в Украине. С тех пор большинство из них нашли отдельное жилье, но квартира остается местом их встреч.

В гостиной на самом видном месте лежит доска для нард. В России эта игра не очень распространена, зато популярна на Кавказе, и жители квартиры переняли местный обычай.

Именно за игрой в нарды члены группы ведут разговоры, которые неизбежно сводятся к войне и их месте в ней. Всех присутствующих в доме объединяет антивоенная и проукраинская позиция: из кухни виден висящий на балконе украинский флаг, над которым развевается на ветру маленький грузинский флажок.

Но стоит в разговоре затронуть отношение каждого отдельного члена группы к войне, оказывается, что у всех разные мнения, и дискуссии становятся более личными и болезненными. На фоне нанесенной войной травмы эти россияне пытаются понять, кем же они являются на самом деле.

«Сейчас люди задаются вопросом о собственной идентичности, но они не задавались им даже после 2014 года и аннексии Крыма», – сказал один из участников компании по имени Артур.

Будучи журналистом, Артур постоянно ездил в Украину, где у него много друзей и коллег. Он пытался поддерживать связь с некоторыми из них, но многие из них разорвали с ним все отношения.  «Я писал им и спрашивал, как у них дела, а они отвечали: “Как могут быть дела? Твоя страна бомбит города моей страны?”».

По словам Артура, он всегда иначе определял свою идентичность. Его семья переехала в Россию из Армении в 1990-х годах, и, хотя он вырос в России, получил там образование и говорит по-русски лучше, чем по-армянски, он по-прежнему считает себя армянином.

«Когда мы говорим о национальности, мы понимаем под этим также и этническую принадлежность, но для украинцев это обычно гражданство, – сказал он. – В 2014 году во время Майдана [протесты в Киеве, которые в итоге привели к падению правительства] первым застрелили армянина Сергея Нигояна. Все [в Армении] говорили, что “застрелили армянина”. Но украинцы говорили: “Какой армянин? Он украинец, у него украинское гражданство”. Так что, если ты гражданин России, то ты русский, а значит, ты тоже часть этого».

Другая россиянка из этой компании, 31-летняя Надя, работала в Москве архитектором. Когда началась война, она была в отпуске за границей, и мама сказала ей, чтобы она не возвращалась. Она вернулась, но обнаружила, что все ее друзья собираются бежать из страны. И она сделала то же самое.

Вспоминая свой круг общения в Москве, она теперь понимает, что многие из тех, кого она знала, возможно, имели украинские корни, но разговор на эту тему никогда не заходил. «Признаться, раньше я никогда не задумывалась, русский ли передо мной, украинец или белорус, потому что мы все похожи». Но после начала войны Надя пришла к мысли, что это разделение на самом деле важно, поскольку одним из элементов конфликта является попытка России отрицать украинскую идентичность. «Теперь речь идет о солидарности с украинцами, которые борются за свою свободу», – сказала она.

В первые дни после бегства из России компания почти не выходила из квартиры, разве что для участия в проукраинских протестах, которые в то время часто проходили в Тбилиси. Эти демонстрации давно закончились, и теперь улицы Тбилиси являют собой молчаливый протест в виде повсеместных граффити с проклятиями в адрес России, Путина и русских.

Но Надя говорит, что не принимает это на свой счет и понимает обиду грузин на свою страну. Она рассматривает уличное искусство как попытку «вызвать реакцию, диалог, а не агрессию. Граффити – это форма искусства, и в этом цель искусства».

Тут к разговору подключился еще один член компании, Дима, который сказал, что «в повседневной жизни мы не чувствуем никакой враждебности. Очень немногие грузины ненавидят русских».

И все же, по словам Димы, первые дни его пребывания в Тбилиси были сложными. «Я понял, что нахожусь там, где люди злятся на меня, – сказал он, переходя к обсуждению отколовшихся от Грузии территорий, поддерживаемых Россией. «Я знал, что у них есть на это причины, что это [война в Украине] – соль на раны, но мне все равно непонятно: когда случилась Абхазия, я еще не родился, а когда случилась Южная Осетия, мне было всего 16 лет».

У Димы, 30-летнего видеопродюсера из Санкт-Петербурга, грузинские корни: его дед – грузин. Дима начал изучать родословную во время поездки в Грузию в 2016 году. В Грузии он испытал то, что чувствовал внутри себя, но что было редкостью в России: «То чувство, когда хочется, чтобы вокруг тебя всегда было много людей [...] гостеприимство». Но несмотря на то, что он начинает чувствовать себя больше грузином, это чувство не взаимно. Он не говорит по-грузински, и, кроме деда, его мало что связывает с этой страной.

«Грузины не считают меня грузином», – сказал он со смехом.

Между тем его бабушка, живущая в Днепропетровске, никогда не задумывалась ранее об этнической принадлежности. Но и эта ситуация сейчас меняется. «До войны мы никогда не говорили о ее идентичности, я не знал, чувствует ли она себя украинкой или русской. Но теперь, по словам моей мамы, когда бы она ни заговорила с ней на эту тему, бабушка отвечает: “Я украинка”».

Тем временем Артур планомерно укрепляет свои связи с Арменией. Его семья покинула Армению в трудные времена: они только что пережили первую войну с Азербайджаном и испытывали сильную нужду. Его родители хотели, чтобы их дети никогда больше не видели войны. Но несмотря на все усилия, которые прилагала семья, чтобы увезти его из Армении, в 2018 году Артур переехал в Ереван, поскольку Россия становилась все более авторитарной, а Армения, напротив, была полна надежд после «бархатной революции». «Мои родители не понимали меня, они думали, что я не в своем уме. Но в России я сходил с ума», – сказал он. Тем не менее через два года он вернулся в Москву из-за новой работы.

Но когда началась война в Украине, он вернулся в Ереван и с тех пор постоянно перемещается между Грузией и Арменией. Он даже получил армянское гражданство. Это случилось 14 сентября – на следующий день после того, как Азербайджан нанес мощный удар по Армении. «Теперь я нигде не чувствую себя в безопасности», – говорит он.

Его семья в России столкнулась с новой угрозой: его братья и зятья достигли призывного возраста. «У них просто нет сил, ресурсов и возможностей уехать», – сказал он. Один из зятьев получил российское гражданство спустя несколько дней после объявления мобилизации.

Сейчас Артур обживается в тихой деревне в Лорийской области Армении, неподалеку от грузинской границы, но он по-прежнему приезжает в Тбилиси, чтобы навестить своих друзей. «Там я ближе к горам, и я чувствую себя намного лучше».

Он благодарен за то, что оказался в менее удручающем положение, нежели многие его российские друзья. И хотя он провел в России почти всю свою жизнь, он никогда не считал ее своим домом. «Я верил в лучшее, но ничего не вышло, – сказал он. – Я понял это и давно распрощался с ней».