Skip to main content

Eurasianet

Main Menu

  • Регионы
  • Темы
  • Прочее
  • О нас
  • Поиск
  • Pассылка
  • English
X

Кавказ

Азербайджан
Армения
Грузия

Центральная Азия

Казахстан
Кыргызстан
Таджикистан
Туркменистан
Узбекистан

Другие регионы

Афганистан
Венесуэла
Евросоюз
Иран
Китай
Монголия
Пакистан
Сирия
США
Турция
Южная Корея

Зоны конфликтов

Абхазия
Нагорный Карабах
Южная Осетия

Восточная Европа

Беларусь
Молдова
Прибалтика
Россия
Украина
X

Политика

Внешняя политика
Выборы
Права человека

Экономика

Бизнес
Инновации и технологии
Россия: Успешные новаторы

Общество

Академические свободы
Культура и искусство
Мнения

Безопасность

Спорные границы
X

Фотоэссе

Блоги

X
Использование ключевых слов повысит точность поиска.
Центральная Азия, Китай

В Синьцзяне больше нет места для пятничной молитвы

Во время прогулок по переулкам крупных городов Синьцзяна, я видела запертые на замок двери и груды камней там, где когда-то возвышались старинные мечети.

Дженнифер Балфур Nov 19, 2018
Мечеть Ид-Ках в Кашгаре: безлюдная даже в пятницу. (Eurasianet.org) Мечеть Ид-Ках в Кашгаре: безлюдная даже в пятницу. (Eurasianet.org)

Пятница всегда была главным днем недели для мусульман-уйгуров, проживающих на северо-западе Китая. Большинство мужчин и мальчиков прекращали работу около 12:30 и, захватив свои молитвенные коврики, направлялись в ближайшую окрестную мечеть.

Но этому пришел конец. В августе 2016 года Пекин направил в Синьцзян нового губернатора Чэнь Цюаньгуо прямиком из Тибета, где ему удалось подавить беспорядки. Сразу же после его вступления в должность начали закрываться мечети; появились ограждения и колючая проволока, призванные «защитить» прихожан; по пятницам за собирающимися верующими следили при помощи систем распознавания голосов и лиц. Но самое страшное – начали исчезать тысячи людей.

Поначалу здесь терпимо относились к исламу. Невзирая на бронемашины, по пятницам многочисленные верующие приходили и смело занимали места в мечети, когда призыв к молитве раздавался по всему огромному региону, в три раза превосходящему по территории Францию.

Богослужение всегда было сугубо мужской прерогативой. Однако несовершеннолетним школьникам удавалось в то время проскользнуть за сетчатое ограждение и присоединиться к толпе, запихивая свою форму в школьные сумки в страхе быть обнаруженными. После окончания пятничной молитвы толпы уйгуров высыпали на улицы, чтобы посплетничать в чайханах, кафе-мороженых и закусочных. В пятницу после обеда мало кто возвращался на работу.

До прихода к власти Чэня разрешалось вести беседы на религиозные темы, как и молиться после еды и приветствовать друг друга фразой «Ас-саламу-алейкум», что значит «мир вам». Всего четыре года назад казалось, что ислам в регионе усиливается под влиянием Ближнего Востока. Люди стали чаще говорить «Аллах», а не «Худа» – имя бога, чаще используемое уйгурами. На смену по большей части номинальной религиозности пришла более фундаменталистская и ревностная. Повсюду можно было увидеть женщин, облаченных в черный никаб, а девочки-подростки начали экспериментировать с ношением хиджаба; иногда они носили его наподобие пучка, обернув платок вокруг лица и оставив свободным нижний край. Одновременно с этим они могли надеть мини-юбку.

Но эти времена ушли в небытие.

Танки в Урумчи. (Eurasianet.org)
Танки в Урумчи. (Eurasianet.org)

Все началось с того, что начали исчезать люди. Правительство, обеспокоенное сообщениями о том, что тысячи уйгуров перебрались в Сирию, и ростом роли догматичного ислама, приняло жесткие меры. Чэнь представил целый ряд новых законов, направленных на погашение очагов «терроризма, сепаратизма и религиозного экстремизма» – «трех зол», как их называют в партийных кругах.

В течение первых трех месяцев пребывания Чэня на посту губернатора были разрушены мечети – порядка 5 000, согласно исследованию Радио «Свободная Азия». Лю Сяомин, посол Китая в Великобритании, опроверг подобные сообщения в письме, направленном в Financial Times в августе, заявив, что в Синьцзяне более 24 000 мечетей и защищая послужной список своего правительства в сфере свободы вероисповедания.

Он неправ. Мечети по всей провинции разрушаются. На месте богослужебных сооружений разбиты парки и построены фабрики, многоквартирные дома и развлекательные центры. В Хотане, городе на юго-западе Синьцзяна, я увидела цемент и парковые скамьи там, где еще год назад возвышалась одна из главных мечетей города. Во время прогулок по переулкам крупных городов Синьцзяна, я видела запертые на замок двери и груды камней там, где местные жители встречались на протяжении долгого времени для отправления обрядов. Даже двери знаменитой мечети Ид-Ках в Кашгаре, которая уцелела, закрыты для верующих.

Растущее число показаний свидетелей и правозащитных групп дает основание полагать, что тысячи исчезнувших уйгуров и представителей других национальных меньшинств силой удерживаются в секретных лагерях перевоспитания. В августе Организация объединенных наций выразила тревогу по поводу сообщений о «свыше миллиона» этнических уйгуров и представителей других мусульманских меньшинств, «удерживаемых под стражей без связи с внешним миром и зачастую в течение длительного времени, без предъявления обвинений или привлечения к судебной ответственности, под предлогом борьбы с терроризмом и религиозным экстремизмом».

На китайском «новоязе» религиозные убеждения – это болезнь. Чтобы убедить молодежь Синьцзяна в том, что не было ничего ужасного в растущем числе таинственных исчезновений с момента прихода к власти Чэня, союз молодежи при региональном правительстве в октябре 2017 года распространил запись под названием «Что это за место – Центр образовательной трансформации». Они описывают лагеря как места, где люди с сильными религиозными убеждениями или политически некорректными мыслями могут быть «излечены» от своих «болезней». В сообщении говорится, что лагеря необходимы, чтобы остановить «жестокие теракты, число которых растет и которые распространяются подобно неизлечимой злокачественной опухоли». Запись распространили посредством WeChat, единственного разрешенной в Китае приложения для обмена сообщениями и обсуждения.

Каждый гражданин – солдат  

В рамках развернутой им кампании Чэнь изначально особо себя не ограничивал. Его приспешники запретили религиозные имена, ношение длинных бород и чадры, и преследовали людей, которые отказывались смотреть государственное телевидение.

Поначалу власти применяли наказание в виде недельного или двухнедельного тюремного заключения за мелкие преступления, такие, как опоздание на обязательную церемонию поднятия флага в понедельник на площадях, в школах и на рабочих местах. Впоследствии правонарушители возвращались, демонстрируя раскаяние и благодарность властям за то, что им указали на их ошибки. Но постепенно возвращавшихся становилось все меньше. Семьи, которые слишком напуганы, чтобы рассказывать о своих исчезнувших близких, и ужасающее осознание того, что огромное количество уйгуров действительно исчезло, – сегодня обычное дело.

Десятки тысяч пустующих домов опечатаны и оснащены сигнализацией, чтобы предотвратить проникновение в них. Представитель правительства, отправленный на юг для оказания помощи в сборе урожая, сообщил о деревнях, оставшихся без рабочих, и детских домах, предназначенных для размещения детей, чьи родители исчезли.

Чэнь считает, что все жители Синьцзяна должны принимать участие в войне с терроризмом. Школьная форма на юге теперь имеет расцветку камуфляжа. Девочкам запрещено надевать юбки, особенно длинного кроя, подразумевающие благочестие. За прилавками на рынке Хотана стоят торговцы, одетые в военную форму в касках и пуленепробиваемых жилетах. Вооружившись полицейскими щитами и деревянными дубинками, они готовы сражаться с невидимым врагом, когда он появится.

Рынок в Хотне в Синьцзяне. (Eurasianet.org)
Рынок в Хотне в Синьцзяне. (Eurasianet.org)

Соседи шпионят друг за другом. Власти раздают блокноты для записи времени прихода и ухода гостей, а также содержания праздной болтовни. Жителей вынудили установить на телефонах разработанные правительством приложения для контроля за разговорами, массовыми скоплениями людей, скачанными файлами религиозного или антикитайского характера. На расположенных повсюду контрольно-пропускных пунктах бдительные полицейские проверяют телефоны на предмет любых несоответствий. Отключение телефона вызывает подозрения. Также подозрительным считается восстановление заводских настроек на телефоне, наличие аналогового телефона или отсутствие устройства вообще.

А значит, кошмар продолжается. Каждый день приносит новые ограничения, очередную катушку колючей проволоки и исчезновение очередного друга.

А что касается пятничной молитвы: сегодня она фактически не совершается. Мало кто осмеливается ходить в мечеть или даже говорить об этом. Никто открыто не молится и не упоминает имя бога. Между тем теперь на улице в качестве приветствия вы все чаще можете услышать восклицание «Хвала партии!».

Дженнифер Балфур – псевдоним писательницы, которая до недавнего времени жила в
Китае.

Подписывайтесь на бесплатную еженедельную рассылку Eurasianet (на английском языке).
 

Другие материалы по теме

Узбекистан: детский труд широко используется и за пределами полей
Китай-Центральная Азия: новые проекты, новые возможности
Узбекистан: суд по каракалпакскому делу закончился суровым приговором предполагаемому зачинщику

Самое читаемое

Узбекистан: детский труд широко используется и за пределами полей
Китай-Центральная Азия: новые проекты, новые возможности
Бюллетень КНР-ЦА
Узбекистан: суд по каракалпакскому делу закончился суровым приговором предполагаемому зачинщику

Eurasianet

  • О нас
  • Команда
  • Вакансии
  • Перепечатка
  • Поправки
  • Контакты
Eurasianet © 2023