По словам Жолдоша Оморова, новость о том, что огромное водохранилище, расположенное неподалёку от его дома, может быть полностью передано Узбекистану, прозвучала как гром среди ясного неба.

Ни с ним, ни с его соседями из Савая, села в часе езды к северу от Оша, второго по величине города Кыргызстана, никто по этому вопросу не советовался, сказал 68-летний Оморов журналистам Eurasianet.org. 

В конце марта глава ГКНБ Камчыбек Ташиев назвал сделку с Узбекистаном, которая предполагает обмен Кемпирабадского водохранилища на 80 квадратных километров земли, историческим прорывом, который положит конец продолжавшимся десятилетиями разногласиям по поводу демаркации границ.

«Споры вокруг кыргызско-узбекской границы решены на 100 процентов, – сказал он. – Не осталось ни одного спорного участка».

Жители кыргызских сел, примыкающих к водохранилищу, были разгневаны. Не только на Ташиева, но и на президента Садыра Жапарова, националиста, который позиционирует себя как лидера, открытого и близкого к нуждам народа.

«Мне кажется, они заплатили Ташиеву и Джапарову, вот почему они хотят отдать воду. Ну, кто решает какой-либо вопрос на 100 процентов таким образом? Прежде чем отправиться [в Узбекистан], они должны были посоветоваться с нами и спросить, следует ли отдать землю, – говорит Оморов. – Если бы они спросили, мы бы ответили “нет”».

Кемпирабадское водохранилище или, как его называют по ту сторону границы,  Андижанское водохранилище расположено в живописной местности. Весной его голубые воды обрамлены зелеными горами, усеянными маками. Стада овец и коров бродят по склонам, лениво жуя траву.

Для жителей близлежащих деревень водохранилище, которое было построено советскими инженерами в 1983 году, одновременно является источником проблем и радости. Пастбища, окаймляющие водоем, обеспечивают работой и пропитанием. Скот пьет прямо из водохранилища. Однако именно оно является причиной постоянного проседания грунта под домами и постоянной сырости внутри них. Что касается дорог с твердым покрытием, то их нет.

34-летний Ильгиз Осмонов, человек с лицом, покрытым красными волдырями от многочасового пребывания на солнце, переехал сюда четыре года назад из села Кызыл-Октябрь. Он арендовал 1500 квадратных метров земли и построил дом, в котором живет с женой и четырьмя детьми.

Он работает днями напролет, возделывая землю для посева, огораживая участки под овощи и ухаживая за скотом. Это тяжелый труд. Из 450 яблонь, которые посадил Осмонов, процвели только 200. Из-за засухи летом и высокой влажности почвы весной трудно найти правильный баланс.

Но пока его фруктовые деревья не приносят ему прибыли, он пасет скот, принадлежащий жителям соседних сел. Однако если земли будут переданы Узбекистану, ему, возможно, негде будет пасти почти 500 порученных ему коров.

Осмонов всегда мечтал быть как можно ближе к природе. Он давно отказался от смартфона в пользу кнопочной модели.

Неудивительно, что и о предполагаемой передаче земли он узнал из разговоров.

«[Чиновники] не хотят пачкать свои дорогие ботинки», поэтому и не приехали сюда перед тем, как начать строить свои планы, сказал Eurasianet.org Осмонов.

«Когда мы услышали эту новость, то сразу подумали, что, если понадобится, мы будем бороться. Какого бы ранга чиновник ни приехал, мы не сдадимся, будем стоять до конца», – сказал он.

В отсутствие вразумительных комментариев от официальных лиц возникли домыслы по поводу возможных планов узбеков. По словам Осмонова, ходят слухи, что они построят курорт на берегу водохранилища для иностранных туристов. В окрестных деревнях эта идея никому не нравится. 

В некотором смысле, идея о передаче водохранилища и его содержимого под контроль Узбекистана закономерно вытекает из того, как используется этот объект. По словам Назирбека Борубаева, представителя Кабинета министров по приграничным вопросам, Кыргызстан использует 14 процентов воды для орошения земель в Сузакском и Кара-Сууйском районах. Остальная вода поступает в Узбекистан, который также контролирует две гидроэлектростанции, размещенные на Кемпир-Абаде.

Предвидя недовольство местного населения по поводу обмена землями, Ташиев, сделав громкое заявление о «100 процентах», отметил, что Кемпир-Абад будет использоваться совместно.

«Вокруг водохранилища не будет ограждения и военных. Жители Кыргызстана могут использовать воду, ловить рыбу», – сказал он.

Позже, после неожиданного, на первый взгляд, отпора жителей, Ташиев заверил, что постарается провести дальнейшие переговоры и пересмотреть мартовское соглашение.

Все эти манипуляции со стороны высокопоставленных представителей правительства – лишь часть того, что вызывает беспокойство.

Плотина, по которой практически проходит граница между Кыргызстаном и Узбекистаном, демонстрирует существенные различия между уровнями развития. Если на кыргызской стороне слаборазвитая инфраструктура и пара-тройка жилых домов, то за плотиной открывается совершенно иная картина – ровные дороги и благоустроенные здания.

Разница чувствуется даже по ограждениям, установленным обеими сторонами. Кыргызстан вкопал несколько бетонных столбов, но вдоль большей части протяженности границы воткнуты шаткие колья, на которые по периметру натянута проволока. В некоторых местах вообще нет забора. Чужак по неосторожности может легко забрести на нейтральную территорию и не заметить этого.

Построенные узбеками ограждения видно даже из расположенного на вершине холма дома Осмонова. Они натянули колючую проволоку вдоль ряда массивных бетонных опор, протянувшихся до горизонта. Пограничники наблюдают за происходящим со сторожевых вышек.

У их кыргызских коллег нет даже караульной будки. До недавнего времени у пограничников был маленький шалаш, построенный из камыша и веток. Об этом стало известно из репортажа ошского журналиста Ыдырыса Исакова. Шалаш вызвал шквал насмешек в сети.

«Люди говорят, что им [властям] стало стыдно, поэтому они разобрали шалаш и сожгли его», – говорит Оморов. Сейчас на месте шалаша осталась лишь обугленная земля.

Оморов считает, что этот эпизод является типичным примером попустительского отношения властей. Он и его соседи опасаются, что таким образом Узбекистан потихоньку сдвигает фактическую границу, а кыргызских пограничников, которые могли бы вести наблюдение, нет.

«Мы обращались к властям и говорили им, что узбеки медленно сдвигают свою границу, но они ничего не предпринимают, – сказал Оморов. – Ситуация серьезная. Мы теряем землю».