Проснувшись утром 3 июля, жители Нукуса, столицы автономной Республики Каракалпакстан, обнаружили, что в городе, истерзанном двухдневными жестокими беспорядками, вступил в силу режим чрезвычайного положения.

В местном морге плакал мужчина, опознав тело одного из 18 человек, погибших во время столкновений между протестующими и силовиками.

Обеспокоенные родственники томились у здания больницы в ожидании новостей о состоянии близких, которые числились среди 243 мирных жителей, пострадавших во время столкновений. У здания хорошо охраняемого отделения милиции люди пытались получить информацию о членах своих семей, которые, по их предположению, могли быть среди порядка 500 человек, арестованных в ходе массовых задержаний.

Власти отключили интернет, опасаясь, что демонстранты, скоординировав действия, продолжат выходить на улицы. В результате жители города оставались в неведении относительно происходившего, что невольно послужило поводом для распространения слухов. 

Хорошо вооруженные отряды и армейские машины патрулировали пустые улицы. Магазины и рестораны были закрыты.

Дороги вокруг главных административных зданий были отгорожены от остальной части города контрольно-пропускными пунктами. Военнослужащие в масках и с автоматами напряженно осматривались.

Обычно оживленный базар был почти безлюден. Несколько продавцов боролись друг с другом за каждого покупателя, который отважился выйти на улицу за провизией.

Одна из них – Ульмекен Алланазарова, мать четверых детей и владелица небольшого магазина безделушек, которой немногим более 30 лет. Ее имя, как и имена всех респондентов, рассказавших свои истории, были изменены с целью сохранить анонимность. После творившегося в городе хаоса здесь царит страх.

Когда Алланазарова открывала свой магазин, как обычно, утром 1 июля, она никак не ожидала, что день закончится тем, что силовики будут травить ее слезоточивым газом и ей придется спасаться бегством от водомета.

Но именно это и произошло после того, как она присоединилась к демонстрациям, переросшим в беспорядки такого масштаба, которые еще несколько дней назад казались едва ли мыслимыми в этой тихой пустынной республике.

3 июля, когда в Нукусе был восстановлен порядок, Алланазарова сидела у своего магазина вместе с несколькими другими приунывшими владельцами ларьков. Со смесью грусти и гнева эта маленькая группа размышляла о произошедших событиях, машинально прокручивая ролики о беспорядках, которые начались в нескольких минутах ходьбы от магазина Алланазаровой. Видеозаписи с мобильных телефонов передавались по старинке от человека к человеку, поскольку интернет не работал.

По словам Алланазаровой, серьезные неприятности начались после того, как по базару разнеслась весть об аресте популярного гражданского журналиста из Нукуса. Даулетмурат Тажимуратов выступил против предложения о внесении изменений в конституцию, которые в случае принятия ослабили бы особый статус Каракалпакстана как единственной автономной территории Узбекистана.

Как и все граждане страны, Алланазарова узнала о поправках лишь несколько дней назад. Комитет, подготовивший эти изменения, не провел с общественностью должных консультаций. Новость о предлагаемых конституционных реформах вызвала бурную реакцию в каракалпакском сегменте социальных сетей.

Как и большинство местных жителей, опрошенных Eurasianet.org в Нукусе в течение трех дней, Алланазарова выступает решительно против любого изменения статуса Каракалпакстана, который формально является республикой, в отличие от других территорий Узбекистана, являющихся областями. Каракалпакстан имеет собственное правительство и парламент. Каракалпакский язык, который ближе к казахскому, нежели к узбекскому, имеет официальный статус.

Согласно действующей конституции, с 2013 года Каракалпакстан имеет право потребовать проведения референдума о выходе из состава Узбекистана. Никто из известных людей в Узбекистане пока публично не призывал к тому, чтобы воспользоваться этим правом, но эта условная привилегия все равно ревностно охраняется. Внесение изменений в конституцию отменило бы это право.

2 июля, еще до того, как беспорядки в Нукусе полностью утихли, президент Шавкат Мирзиёев отказался от этих поправок, осознав, очевидно, опасность воплощения этой идеи.

Накануне Алланазарова разделила всеобщее негодование, царившее среди ее соотечественников-каракалпаков. А когда она услышала об аресте Тажимуратова, ярого поборника автономии, она присоединилась к торговцам и покупателям, которые собрались в огромном количестве на большой открытой площади перед базаром, чтобы потребовать его освобождения. Толпа быстро разрослась до нескольких тысяч человек, некоторые из которых размахивали сине-зелено-оранжевым флагом Каракалпакстана. В какой-то момент собралась такая масса людей, что демонстрация перекрыла оживленную главную дорогу перед рынком.

Многие из горожан просто хотели сохранить закрепленный в конституции статус Каракалпакстана. Другие, как Алланазарова, выступали за радикальный шаг: отделение с целью создания независимого каракалпакского государства.

«Лично я требовала свободы для Каракалпакстана, – сказала она Eurasianet.org. –Вот почему мы вышли на улицу. [...] Нам нужна наша собственная республика».

Подобные устремления неприемлемы для властей, о чем свидетельствуют резкие заявления Мирзиёева по поводу наказания за призывы к сепаратизму.

К тому времени, когда Тажимуратова ненадолго освободили в качестве уступки и дали ему возможность выйти к собравшейся на площади толпе, запущенный маховик событий было уже не остановить. С наступлением вечера 1 июля толпа у базара, среди которой была и Алланазарова, решила пройти маршем к зданию каракалпакского парламента, известному как Жокаргы Кенес.

Там напряженная ситуация переросла в ожесточенные столкновения между силовиками и демонстрантами, которые, по словам официальных лиц, пытались взять здание штурмом.

Беспорядки продолжились ночью и на следующий день, когда, по словам правоохранительных органов, они отразили две попытки штурма главного управления милиции. Беспорядки продолжались и всю вторую ночь; только к утру 3 июля их удалось подавить.

Описанный Алланазаровой и некоторыми другими очевидцами протестов на базаре и у здания парламента ход событий, приведших к вспышке насилия, в целом совпадает с версией властей.

Но имеются серьезные разногласия по одному критически важному вопросу: кто первым прибег к насилию?

По словам Алланазаровой, первыми были силовики, которые безосновательно применили слезоточивый газ, водометы, дымовые шашки и светошумовые гранаты против мирных демонстрантов.

«Это был мирный митинг. У нас не было оружия», – сказала она. Но в ответ на более настойчивые вопросы она признала, что «да, люди бросали небольшие камни».

«Но у нас больше ничего не было», – сказала она.

Многие возмущенные жители города разделяют мнение о том, что силовики нападали на мирных демонстрантов Более того, они склонны считать, что силовики, прибывшие в качестве подкрепления из других регионов Узбекистана, разделывались с демонстрантами еще усерднее и беспощаднее, чем их коллеги из Каракалпакстана.

«Нас огорчает тот факт, что они убили всех этих безобидных безоружных людей», – возмущается 70-летняя Зиуар Алиханова, которая 2 июля стала свидетельницей столкновений в своем районе неподалеку от аэропорта.

Однако некоторые видеоролики опровергают высказывание о том, что все демонстранты были мирными. Представители сил безопасности Нукуса предоставили Eurasianet.org кадры, взятые с камер наблюдения и из социальных сетей, на которых видно, как протестующие избивают схваченных сотрудников милиции, сорвав с них предварительно бронежилеты.

На одном из видео зафиксировано, как один из милиционеров весь в крови ковыляет прочь, опершись на своих товарищей. На другой записи протестующие, окружив бронетранспортер, взбираются на него. Пока не удалось выяснить обстоятельства, приведшие к этим нападениям.

Имеются также кадры, на которых люди бросают в силовиков бутылки с зажигательной смесью, а в это время автомобиль доставляет горючее в канистрах для изготовления этого самодельного оружия.

Начальник милиции Нукуса полковник Зияутдин Заитов в беседе с Eurasianet.org, состоявшейся 5 июля в главном отделении милиции, опроверг информацию о применении силовиками неоправданной силы. В свою очередь, он обвинил демонстрантов в провоцировании насилия.

«Под влиянием определенных людей они организовали массовые беспорядки на улицах, – сказал он. – Они поджигали покрышки и бросали камни. В итоге жизнь жителей города оказалась под угрозой [...] По этой причине были приняты особые меры».

По его словам, силовики использовали для разгона демонстрантов только слезоточивый газ, водометы, светошумовые гранаты и дымовые шашки, но они воздержались от применения боевого оружия. Нет никаких доказательств того, что действия сотрудников сил безопасности или применяемые ими средства для подавления беспорядков привели к гибели или даже ранениям людей, настаивал Заитов.

Чтобы снизить напряженность, пока стороны выдвигают альтернативные версии случившегося, Мирзиёев пообещал расследовать действия силовиков и наказать всех, кто будет уличен в совершении неправомерных действий.

Независимо от того, были ли допущены эксцессы, правозащитники выразили обеспокоенность по поводу автоматического применения властями силы для разгона демонстрантов. Озабоченность также вызывает отключение интернета.

Это расценивается как «жестокое подавление права на мирные собрания в Нукусе», сказал Eurasianet.org Мариус Фоссум, представитель Норвежского Хельсинкского комитета по Центральной Азии.

«Отключение связи и ставшее уже привычным в Узбекистане подавление свободы слова затрудняют понимание происходящего, но количество погибших, сотни раненых и большое число задержанных говорят сами за себя», – сказал Фоссум.

В городском морге патологоанатомы назвали предварительную причину гибели 18 человек (среди них все мужчины, четверо из которых сотрудники правоохранительных органов): они погибли от полученных, как они выразились, «термических» или «механических» повреждений или их сочетания.

Проще говоря, в первом случае они скончались от ожогов, а во втором – от удара твердым тупым предметом, пояснила Асель Калымова, старший эксперт Нукусского центра судебно-медицинской экспертизы.

По ее словам, механическую травму можно нанести любым предметом – от куска металла до автомобиля, а дымовые гранаты могут стать причиной термических ран.

В попытке объяснить наличие у погибших термических повреждений в области рук, головы и груди Калымова предположила, что люди пытались подобрать дымовые шашки, которые силовики бросали в протестующих.

Одна из видеозаписей, предоставленных Eurasianet.org милицией, возможно, подтверждает эту теорию. Траектория, по которой летят дымовые шашки на видео, дает возможность предположить, что они были брошены из собравшейся у парламента толпы в сторону силовиков, охранявших его на исходе дня, 1 июля.

Что касается заявлений официальных лиц о том, что протестующие находились в состоянии алкогольного и наркотического опьянения, судмедэкспертиза подтвердила наличие умеренного количества алкоголя в крови 11 погибших, сказала Eurasianet.org Калымова. Тест на содержание наркотических веществ не был завершен, добавила она. Кроме того, военнослужащие Национальной гвардии утверждают, что многие демонстранты находились под воздействием «Трамадала» и «Лирики» – двух запрещенных в Узбекистане препаратов.

В больнице, куда было доставлено большинство раненых, врачи обрабатывали раны, полученные от различных предметов, включая светошумовые гранаты и камни, сказал Eurasianet.org заместитель директора больницы Ерназар Калмурзаев.

Как и многие медработники в Нукусе, Калмурзаев работал не покладая рук в течение нескольких дней. Ему помогали врачи, доставленные сюда из других регионов Узбекистана, сказал он.

И Калмурзаев, и Калымова сказали, что в процессе осмотра они не обнаружили никаких следов и доказательств применения боевого оружия против протестующих.

По словам Калмурзаева, среди пациентов были сотрудники правоохранительных органов, получившие ранения от ударов металлическими предметами и палками, а также по меньшей мере двое детей, пострадавших в давке.

4 июля на скамье у здания больницы сидели члены одной семьи, мрачно уставившись в землю. Они находились в тревожном ожидании новостей об их молодом родственнике, которого прооперировали по поводу ранения в голову.

На другом конце города у здания главного управления милиции собрались около 200 человек, которые пытались определить местонахождение задержанных родственников. По словам находившихся там людей, сотрудники МВД и войск Национальной гвардии (обе структуры участвовали в подавлении беспорядков) проводили массовые зачистки, порой забирая среди бела дня ни в чем не повинных граждан, занимавшихся своими повседневными делами.

Один мужчина искал своего сына, который был задержан вскоре после сдачи экзамена в университете во второй день беспорядков. Молодая женщина искала свою сестру – по ее словам, она была задержана во время работы в продуктовом магазине.

Женщина средних лет вообще не была уверена, что ее брат был задержан. Однако новость об аресте было бы легче пережить, чем любое другое объяснение его исчезновения.

«Мы искали в больницах, в морге. Его там нет», – в отчаянии сказала она.

Заитов опровергает информацию о безосновательном задержании граждан.

Периодически к ожидавшим у здания родственникам выходили сотрудники милиции и выкрикивал в мегафон имена задержанных.

Каждый раз, когда звучало знакомое имя, кто-то в толпе облегченно или сокрушенно вздыхал, или испытывал одновременно оба чувства. Многие опасались, что задержанные могут подвергаться жестокому обращению со стороны сотрудников милиции. Имеются многочисленные свидетельства избиения и пыток заключенных в узбекских тюрьмах.

Заитов категорически отрицает, что подобное может происходить.

Время покажет, говорил ли Заитов правду, но уже есть неопровержимые доказательства того, что милиционеры применяли грубую силу против беззащитных демонстрантов на улицах. Более того, рядовые сотрудники милиции, похоже, все еще с подозрением относятся ко всем, кто пытается расследовать их деятельность.

После беседы с родственниками у здания управления журналистка Eurasianet.org была задержана сотрудниками милиции более чем на час; ее вынудили удалить видео- и фотоматериалы. Позднее они отпустили журналистку с извинениями.

Это был уже второй раз за несколько часов, когда силовики потребовали от журналистки удалить отснятые материалы с ее телефона. В предыдущем случае военнослужащие на контрольно-пропускном пункте выразили недовольство по поводу того, что их фотографируют.

Но кое-что все же изменилось с последних кровавых событий в Андижане в 2005 году, когда в ответ на восстание со стороны власти последовали жестокие репрессии, унесшие, по мнению международных правозащитных организаций, сотни жизней. Сейчас Узбекистан, который активно декларирует приверженность реформистскому курсу, больше, чем тогда, беспокоится о сохранении своей репутации в глазах международного сообщества.

Как только появились сообщения о том, что у журналистки Eurasianet.org возникли проблемы в Нукусе, в дело вмешался узбекский МИД. В сопровождении представителей правительства репортеру удалось получить доступ к сотрудникам правоохранительных органов и медицинских учреждений, а также вести фотосъемку на улицах города.

Местные журналисты редко удостаиваются такого вежливого обращения. А непрекращающиеся на протяжении десятилетий репрессии со стороны государства привели к тому, что граждане неохотно высказываются по горячим следам бурных событий.

«Мы не можем ничего сказать, ведь они могут посадить нас в тюрьму», – сказал Eurasianet.org продавец арбузов, нервно оглядываясь по сторонам.

Создавшаяся атмосфера страха в определенной мере объясняет, почему так мало узбекских СМИ попытались снять независимый репортаж об этой вспышке гражданских беспорядков – худшей за последние 17 лет.

И этот факт не остался незамеченным в Нукусе.

«Где журналисты из Ташкента?» – раздраженно спросила одна женщина, встретив иностранную журналистку.

Упорное стремление властей Узбекистана контролировать поступающую информацию уже грозит тем, что расследование событий в Каракалпакстане может оказаться под угрозой срыва.

«Серьезную озабоченность вызывает то обстоятельство, что, подавляя свободу слова и препятствуя освещению событий, власти, похоже, скорее стремятся держать информацию под контролем, а не пытаются установить все факты произошедшего в Нукусе, – сказал Фоссум. – Если независимые СМИ и гражданское общество не могут свободно освещать события, не остается никакой возможности проверить официальную версию».

Задержание известной каракалпакской журналистки Лолагуль Каллихановой, о которой ничего не слышно с тех пор, как она была схвачена 1 июля предположительно после загрузки видеообращения с призывом к отделению Каракалпакстана, еще больше убеждает в правомерности этих опасений. Гражданский журналист Тажимуратов, который был в тот же день ненадолго освобожден, также исчез.

В отсутствие тщательного расследования, которое включало бы и проверку версии о том, что беспорядки могли быть вызваны внутренними факторами, власти могут привычно возложить вину за происходящее на некие внешние силы. Президент Мирзиёев уже дал понять о своем намерении сделать это в одном из недавних публичных заявлений.

6 июля Мирзиёев заявил, что беспорядки готовились «годами иностранными силами», целью которых было «нарушение территориальной целостности Узбекистана и создание межнационального конфликта».

Он не оставил ни одной зацепки, которая помогла бы понять, на кого он намекает.