По официальным данным на 17 ноября, пандемия COVID-19 унесла жизни 33,9 тыс. россиян. По независимым оценкам, смертность от коронавируса в апреле-октябре может достигать 130-140 тыс., к которым в ноябре прибавится еще около 50-80 тыс.

Если верить правительственному сайту Стопкоронавирус.рф, количество летальных исходов на миллион населения в России (180, по состоянию на конец октября) в разы ниже, чем в США (685), Бразилии (746), Великобритании (672) или Италии (622).

Владимир Путин и другие высокопоставленные чиновники не раз отмечали низкую смертность от COVID-19 в стране по сравнению с остальным миром, объясняя это успехами госполитики.

Однако некоторые эксперты сомневаются в реалистичности официальной статистики. В частности, демограф Алексей Ракша, до своего увольнения в июле бывший советником отдела демографических расчётов управления статистики населения и здравоохранения Росстата, утверждает, что цифры оперативного штаба по борьбе с вирусом занижены в разы.

Почему официальные данные ставят под сомнение?

Методика подсчета жертв вируса в разных странах неодинакова. Например, в США считают не только людей, причиной смерти которых значится COVID-19, но и погибших от гриппоподобного заболевания и пневмонии (при отсутствии положительного теста на SARS-CoV-2). В Бельгии статистика охватывает всех умерших, в отношении которых было хотя бы подозрение на коронавирус.

Российский оперштаб учитывает только те летальные случаи, в которых COVID-19 признан основной причиной смерти человека. При этом многие пациенты умирают от сопутствующих заболеваний, течение которых осложнил новый коронавирус. Какую причину смерти признать главной, а какую – второстепенной, решают медики.

Кроме того, результаты тестов ПЦР не всегда точны или доступны, оснащение лабораторий – недостаточно, чтобы охватить всех пациентов с подозрением на COVID-19, а морги не справляются со вскрытием умерших (процедура обязательна для установления причины смерти предполагаемых жертв пандемии).

Подсчетом смертности от COVID-19 и сопутствующих причин занимается Росстат. Он делит умерших на четыре группы: когда вирус идентифицирован и является основной причиной смерти; когда он не идентифицирован, но считается основной причиной; когда COVID-19 существенно повлиял на смертельный исход; и когда он сопутствовал заболеванию, оказавшемуся смертельным.  

По данным ведомства, в апреле-августе (более свежая информация всё еще не опубликована) коронавирус стал основной причиной смерти 25,9 тыс. и дополнительной – 18,6 тыс. человек. Таким образом, еще до осенней второй волны пандемии потери составили 44,6 тыс. человек, что в разы больше, чем показывал официальный сайт правительства Стопкоронавирус.рф.

Однако «четыре колонки» Росстата тоже не отражают всей действительности, поскольку они (как и цифры Стопкоронавирус.рф) опираются на искаженные данные, считает Алексей Ракша.

По его мнению, медучреждения и государственные статистические службы намеренно фальсифицируют информацию в угоду политической конъюнктуре. 

«Патологоанатомы часто ставят ту причину смерти, которая “политически корректна”. На них давят главврачи, на которых, в свою очередь, давят депздравы регионов, на которых давит федеральная власть», – утверждает демограф.

О том же сообщали некоторые врачи и судмедэксперты в комментариях независимым СМИ. Другие эксперты уверяют, что утаить или фальсифицировать данные, полученные при аутопсии, невозможно, так как каждый этап вскрытия тщательно фиксируется.

Сопредседатель профсоюза медработников «Действие» Андрей Коновал допускает, что сознательное занижение смертности от COVID-19 имеет место, однако затрудняется оценить его масштабы и мотивы.

Он обращает внимание на то, что число медиков, погибших от коронавируса при исполнении служебных обязанностей по версии Минздрава (258 случаев на конец сентября) втрое меньше мартиролога, который ведут сами медики.

Кроме того, отмечает Коновал, в отдельных регионах госорганы демонстрирует пристрастное отношение к диагностике COVID-19. 

«В Удмуртии ввели правило перепроверки положительных результатов тестирования [ПЦР] лабораторией Роспотребнадзора… Когда правило отменили (примерно месяц назад), суточный прирост заболевших оказался сразу в несколько раз выше», – приводит пример профлидер.

По мнению Ракши, «второй этап лжи» имеет место при обработке полученных от медучреждений сведений командой, создающей цифры для сайта Стопкоронавирус.рф (по словам эксперта, Росстат к этому не причастен).

«Цифры по отдельным регионам не отражают вообще ничего. Часто ставится рандомное (произвольное) число заболевших и умерших. [В итоге] данные на сайте стопкоронавирус.рф что-то, слегка, говорят про общероссийскую тенденцию, но по отдельным регионам их использовать категорически нельзя», – подчеркивает бывший сотрудник Росстата.

Критики Кремля не раз высказывали подозрение, что власти сознательно занижали масштаб эпидемии, чтобы обеспечить явку на плебисцит по поправкам в Конституцию и сентябрьские выборы в регионах. Подтасовки продолжаются по инерции и после того, как голосование состоялось, считает Ракша.

Смертоносный год

По мнению Ракши, более надежным показателем, отражающим реальные последствия пандемии, является избыточная смертность, то есть данные о приросте общего числа умерших в стране по сравнению с показателями прошлых лет.

Избыточная смертность привлекает внимание ученых в разных странах мира. По данным группы исследователей из Оксфорда, она является более всеобъемлющим показателем, чем статистика по количеству подтвержденных смертей от COVID-19, так как позволяет охватить случаи, которые не были правильно диагностированы или зарегистрированы, а также смерти, связанные с кризисными условиями жизни (например, перегрузкой систем здравоохранения).

Схожего мнения придерживается директор по исследованиям компании Data Insight Борис Овчинников, автор новаторского исследования, проследившего динамику роста заболеваемости COVID-19 по специфическим «ковидным» запросам в поисковике Яндекс. 

«Показатель избыточной смертности более объективно отражает реальность [чем официальная статистика], даже при всех его ограничениях и недостатках… Можно уверенно говорить о том, что данные по избыточной смертности не противоречат данным поисковой статистики», – отмечает он.

Расхождения между избыточной смертностью в 2020-м и официальными «ковидными» сводками навели Ракшу на мысль о том, что власти скрывают истинные масштабы бедствия.

Смертность в России стабильно снижалась с начала нулевых, что объясняли ростом уровня жизни (в сравнении с 1990-ми годами), прогрессом здравоохранения, сокращением насильственной преступности и антитабачной политикой властей.  

Согласно Росстату, за весь 2019 год скончалось 1,8 млн. россиян, что на 10% меньше, чем в 2009-м и на 1,6% меньше, чем в 2018-м.

Однако в апреле-августе нынешнего года (то есть с момента, когда в РФ ввели «режим повышенной готовности») Росстат зафиксировал на 83,2 тыс. смертей больше, чем за тот же период 2019-го. Прирост составил 11,2%.

Смертность в 2020-м росла параллельно с развитием пандемии. В январе-апреле ничто не предвещало беды: количество умерших было на 2,5% меньше, чем за те же месяцы 2019-го. Однако данные за май дали почти 12-процентный прирост, июнь – почти 19-процентный, июль – почти 20-процентный, августовские – 7-процентный, сентябрьские – 23-процентный. Данные за октябрь пока не опубликованы.

Официальные цифры за последующие месяцы, когда страну накрыла вторая волна пандемии, неизвестна. Однако, по собственным подсчетам Алексея Ракши, основанным на анализе данных региональных управлений ЗАГС, к 1 ноября избыточная смертность в России за период кризиса достигла 163,2 тыс. человек.

«Мировой опыт показывает, что COVID-19 составляет большинство в избыточной смертности. Самый низкий показатель в Испании: 55%, самый высокий в Швеции, Бельгии и Франции: 104-108% (другие исследователи приводят немного отличающиеся данные). Я беру [за среднее значение] 80% и умножаю избыточную смертность на 0,8», – объясняет свою методику Ракша.

Если следовать ей, окажется, что уже к началу октября из-за пандемии в РФ скончалось 92 тыс. человек.

Чем объясняется высокая избыточная смертность

Что вызвало такой всплеск смертности, можно лишь гадать, поскольку с апреля Росстат перестал публиковать данные о причинах смерти, за исключением коронавируса.

«Я считаю, что это было сделано намеренно, – говорит Ракша, – У них (в Росстате) есть объяснение: “Из-за пандемии и самоизоляции люди стали меньше обращаться в загсы и плохо регистрировать смерти”. В этом есть доля правды. Тем не менее это слабое объяснение. Оно [может быть, действительно] для 5% актов о смерти. Думаю, это политическое решение».

Теоретически самоизоляция должна была сократить смертность от других причин, не связанных с COVID-19. Так, количество автоаварий в апреле упало почти вдвое, а число погибших в ДТП людей – почти на четверть. Многие горожане перебрались в сельскую местность с более здоровой экологией. Снизился уровень уличной насильственной преступности.

Вклад в избыточную смертность могла бы внести сильная жара, стоявшая в нескольких регионах. Рекорд поставила Свердловская область, где дневная температура в июле подчас превышала +35 по Цельсию. По словам Ракши, такие уровень и продолжительность жары, как этим летом, являются пороговыми для того, чтобы смертность выросла.

«Из 45-процентного прироста смертности в Свердловской области [в июле], может быть, 15% приходится на жару, но 30% – это COVID-19», – полагает эксперт.

Региональные аномалии

Наибольшую избыточную смертность в 2020-м показали республики Северного Кавказа.

«Если взять данные о числе умерших за апрель-август, то рекордсменами окажутся Ингушетия (+52%), Чечня (+51%), Дагестан (+44%)», – констатирует Ракша.

В предыдущие четыре года смертность в регионе колебалась в пределах ±10% с выраженной тенденцией к сокращению, констатировали специалисты правозащитного центра «Мемориал» в бюллетене о ситуации на Северном Кавказе.

Если верить официальной статистике, лишь ничтожная часть избыточной смертности в регионе связана с пандемией.

Согласно Росстату, в апреле-августе от коронавируса умер лишь 91 житель Чечни (смерть от сопутствующих факторов в республике зафиксирована лишь однажды, что ставит под вопрос достоверность данных). При этом избыточная смертность составила 1,5 тыс. человек.

В Ингушетии и Дагестане с COVID-19 связали 126 и 517 смертей соответственно. При этом избыточная смертность там была вдвое и впятеро больше.

По мнению специалистов «Мемориала», аномальный рост количества умерших объясняется не иначе, как просчетами, допущенными местными властями (в частности, преждевременным выходом Чечни из режима самоизоляции и пассивностью руководства Ингушетии). Логично предположить, что, занижая коронавирусную статистику, республиканские элиты пытаются уйти от ответственности. 

В Москве и Санкт-Петербурге наблюдается противоположная тенденция. Избыточная смертность за апрель-август составила здесь 11,6 тыс. и 8,4 тыс. человек соответственно. При этом весь или почти весь этот прирост приписывается COVID-19. Если верить Росстату, коронавирус убил или ускорил смерть 13,2 тыс. москвичей и 6,2 тыс. петербуржцев.  

По словам Ракши, власти двух столиц придерживаются иной линии поведения, чем лидеры северокавказских республик, что сказывается на публикуемой статистике.

«Депздрав Москвы почти всегда объясняет COVID-19 практически всю избыточную смертность. Так же поступает Комитет по здравоохранению Петербурга. Они хотят … показать: “Мы не виноваты [в росте смертности], виноват коронавирус”», – говорит демограф, добавляя, что он больше согласен с таким подходом, чем с преуменьшением данных о жертвах пандемии.

Что готовит будущее?

Заболеваемость COVID-19 в России бьет рекорды. Поэтому в ближайшие месяцы не стоит и мечтать о снижении смертности, говорит Алексей Ракша.

«Я прогнозирую избыточную смертность в октябре от 43 до 50-ти тыс. человек. Если умножить ее на 0,8, будет от 35 до 47 тыс. [умерших от коронавируса]… В ноябре будет еще хуже: от 60-ти до 100 тыс [избыточно умерших] и 48-80 тыс. скончавшихся от вируса. Считаю, что по итогам года избыточная смертность от COVID-19 составит от 200 до 300 тыс. человек», – говорит исследователь.