Две страны, два разных подхода к Афганистану. Многие удивились, когда 23 сентября представитель талибов написал в Twitter, что они приняли у себя официальную делегацию из Кыргызстана во главе с высокопоставленным силовым чиновником.

Позднее администрация президента Кыргызстана выступила с заявлением, в котором говорилось, что заместитель председателя Совета безопасности Таалатбек Масадыков находился в Кабуле для «обмена мнениями по вопросам безопасности в [Афганистане] и регионе в целом».

Бишкек также отправил в Афганистан самолет с гуманитарной помощью, которая была торжественно передана исполняющему обязанности первого заместителя премьер-министра Афганистана Абдулу Гани Барадару.

Между тем сосед Кыргызстана, Таджикистан, вслух высказывает обеспокоенность по поводу того, что Афганистан может стать прибежищем террористических организаций.

«Различные террористические группировки активно используют нестабильную военно-политическую ситуацию в Афганистане для укрепления своих позиций», – заявил 23 сентября президент Таджикистана Эмомали Рахмон на 76-й сессии Генассамблеи ООН.

Рахмон косвенно выразил сомнения по поводу готовности или способности нового режима в Кабуле не дать нестабильности выплеснуться на весь регион.

«Мы стали свидетелями освобождения тысяч боевиков “Исламского государства”, “Аль-Каиды” и других террористических групп, – сказал он. – Вызывает беспокойство и сожаление то, что сегодня Афганистан стоит на опасном пути превращения вновь в рассадник международного терроризма».

Между тем позиция, занятая Кыргызстаном, свидетельствует о стремлении нормализовать новый статус Афганистана на мировой арене. Но это не значит, что Бишкек устраивает новый порядок в Кабуле.

Выступая ранее в этом месяце на саммите глав государств-членов возглавляемой Москвой Организации Договора о коллективной безопасности, президент Кыргызстана Садыр Жапаров выразил тревогу по поводу прихода «Талибана» к власти.

«Он отметил, что формирование в нашем регионе теократического государства, безусловно, негативно повлияет на текущую ситуацию в странах-членах [ОДКБ]», – говорится в заявлении его администрации.

Таким образом, поездка Масадыкова в Кабул объясняется либо желанием получить определенные заверения, либо резкой сменой курса.

«Трудно судить, что побуждает Кыргызстан пойти на такой шаг – предложить фактическое признание правительству “Талибана” – в то время как большинство стран региона не желают вести с ним открытый диалог», – сказал Eurasianet.org политолог Эмилбек Джураев из Бишкека.

Но у Джураева есть теория: поездка была предпринята по указанию России, которая является основным гарантом безопасности Кыргызстана.

«Этот визит мог состояться только по согласованию с Москвой. Я думаю, что Россия ищет варианты, как начать диалог с талибами», – сказал он.

Хотя переговоры между Масадыковым и Барадаром в какой-то мере касались вопросов безопасности, последний во время беседы также обратился с призывом о внешней помощи.

Согласно сообщению кыргызской стороны по поводу встречи, Барадар «отметил, что обещанная международным сообществом гуманитарная помощь еще не поступила, а финансовые счета Афганистана до сих пор заморожены», а затем «подчеркнул необходимость укрепления меры доверия с соседними странами, отметив, что для “Талибан” важно установить мир в стране и заниматься экономикой для улучшения жизни ее населения».

Между тем Таджикистан пока не готов смириться с тем, как «Талибан» пришел к власти и как, судя по первым его решениям в качестве правящей силы в Афганистане, он намерен править дальше.

По словам Рахмона, его особенно беспокоит неспособность «Талибана» признать этническое разнообразие Афганистана. В конце августа он сказал министру иностранных дел Пакистана (правительство которого, по широко распространенному мнению, является спонсором движения «Талибан»), что не признает власть этого движения в Афганистане, если этническому таджикскому меньшинству не будет отведена «достойная роль» в управлении страной.

Более того, выступающая против «Талибана» вооруженная афганская оппозиция (бойцы которой, как считается, продолжают борьбу в отдаленных районах Панджшерского ущелья, где большинство населения составляют этнические таджики), пользуется значительной поддержкой среди населения Таджикистана. Власти в Душанбе благосклонно относятся к подобным настроениям и, возможно, даже подстегивают их.

Но также возможно, что Душанбе изучает пути выхода из затруднительного положения, в котором он оказался, загнав себя в откровенно враждебные отношения с потенциально опасным соседом.

Встреча Рахмона с премьер-министром Пакистана Имраном Ханом 17 сентября была частично посвящена, согласно стенограмме на сайте президента Таджикистана, поиску «скорейшему устранению конфликта и напряжённости в провинции Панджшер путём объявления прекращения огня и открытия дорог для оказания гуманитарной помощи населению региона».

С этой целью Таджикистан предложил провести в Душанбе переговоры между талибами и состоящими из этнических таджиков оппозиционными формированиями.

Многим членам движения сопротивления в Панджшере – в том числе, по сообщениям, его наиболее известным фигурам: Амрулле Салеху, бывшему первому вице-президенту Афганистана, и Ахмаду Масуду, сыну покойного лидера Северного альянса Ахмада Шаха Масуда – закулисно предложили убежище в Таджикистане.

Российское государственное новостное агентство Sputnik Таджикистан сообщило 24 сентября со ссылкой на неназванные источники, что Рахмон встречался с четырьмя представителями Фронта национального сопротивления Афганистана. Цель этой якобы состоявшейся встречи неизвестна.

Душанбинский аналитик Абдумалик Кадыров усматривает в этих событиях возможное участие России, тысячи военнослужащих которой дислоцированы у южной границы Таджикистана.

«Россия тоже играет роль в Панджшере. Она всегда вела двойную игру в Афганистане, и сейчас она тоже это делает», – сказал Кадыров.

До падения правительства президента Ашрафа Гани Кремль заявлял, что наиболее предпочтительным для него вариантом было временное – так называемое переходное – правительство, сформированное при посредничестве России, США, Китая и Пакистана.

Когда в августе подобный вариант стал невозможным, рычаги влияния России значительно ослабли. Исправить ситуацию могла бы молчаливая или скрытая поддержка противовеса талибам в Афганистане, утверждает Кадыров.

«Если талибы не прислушиваются к интересам России, Панджшер может быть использован как инструмент шантажа против них», – сказал он.

Кадыров обратил внимание на то, что Москва в последние недели заявляла о готовности продавать оружие Таджикистану со значительной скидкой.

«А между тем денег у нас нет, – сказал он. – Может быть [оружие] предназначено Ахмаду Масуду?»