Президент Владимир Путин утвердил обновленную Стратегию антинаркотической политики России до 2030 года. Документ, пришедший на смену аналогичному, принятому десять лет назад, не оправдал ожиданий тех, кто выступает за смену наркополитики.

Он требует ужесточить наказания за пропаганду наркотиков в интернете, внесудебно блокировать счета людей, заподозренных в причастности к обороту запрещенных веществ, подтверждает запрет на использование заместительной терапии (способ лечения зависимости от опиоидов с помощью менее опасного, по мнению сторонников метода, наркотика: метадона).

Между тем статистика по наркозависимости и смертности от наркотиков указывает на то, что ситуация с наркотиками существенно не улучшается, или даже ухудшается, и репрессивный подход оказался малоэффективным.

Официальная программа борьбы с наркотиками плохо соотносится с реальностью и носит, скорее, идеологический характер, считают опрошенные эксперты. Они придерживаются позиции, что злоупотребление уголовным преследованием лишь множит армию «новобранцев наркомира», а потребление наркотиков – не самостоятельная проблема, а симптом неблагополучия в целом, и ее нельзя решить, не меняя общую ситуацию.

Ведет ли наркополитика к улучшению наркоситуации?

Формально количество больных наркоманией в стране снижается год от года. Если верить Минздраву, то в минувшем году насчитывалось 479 тыс. пациентов наркодиспансеров – на треть меньше, чем в 2010-м.

Однако эти цифры ставят под сомнение, так как известно, что наркозависимые избегают контактов с медучреждениями, выполняющими не только врачебные, но и полицейские функции.

Столь же неточными являются и сведения о численности россиян, принимающих наркотики постоянно или время от времени (они основаны на опросах, откровенность участников которых по понятным причинам невысока).

Десять лет назад замдиректора ФСКН Олег Сафонов озвучивал данные о 2-2,5 млн наркопотребителей в стране. Главной задачей обсуждавшейся тогда Антинаркотической стратегии-2020 чиновник назвал снижение спроса на наркотики.

Судя по цифрам, содержащимся в новом программном документе, цель не выполнена. Стратегия-2030 говорит о 1,9 млн. потребителей наркотиков в РФ, что лишь немногим меньше, чем в начале десятилетия.

«Мода на психоактивные вещества меняется, но уровень спроса остается тем же самым. Мы убираем с рынка одно вещество, и этот вакуум заполняется другими, может быть, более страшными», – констатирует врач-нарколог, директор Института наркологического здоровья нации Олег Зыков. 

Еще одним источником знаний о развитии наркоситуации могла бы стать полицейская статистика. Согласно ей, за прошлый год выявлено 190 тыс. наркопреступлений, на 16% меньше, чем за десять лет до этого.

Однако в том, что эти данные отражают реальное положение вещей, также есть основания сомневаться.

«Все наркотические преступления являются тотально латентными и victimless (без жертвы). Их количество зависит не от реальной криминальной ситуации, а исключительно от активности полиции. [Их столько,] сколько смогли найти», – говорит ассоциированный профессор социологии права Европейского университета в Санкт-Петербурге Кирилл Титаев. 

Более-менее объективным показателем, вероятно, является лишь число смертей, причиной которых стали наркотики. В прошлом году от пагубного пристрастия умерло 4,6 тыс. человек – на четверть больше, чем в 2011-м.

Какими будут итоги 2020 года, судить преждевременно. Несмотря на сокращение наркотраффика из-за карантина, ситуация останется тяжелой, прогнозирует Государственный антинаркотический комитет. С этим согласен и Олег Зыков.  

«Стратегические наркотики… производятся на территории страны. Сколько, никто не знает. Все это делается в подвале на даче из так называемых прекурсоров, химических веществ, которые можно купить в магазине», – отмечает специалист.

Ни шагу вперед?

Стратегия, которой последовательно придерживаются российские власти, идет вразрез с международной тенденцией к либерализации наркополитики.

О том, что «война с наркотиками», ведущаяся с 1960-х годов, не принесла желаемого эффекта, и следует делать акцент не на репрессиях, а на медицинской и социальной помощи наркозависимым, заявила в прошлом году верховный комиссар ООН по правам человека Мишель Бачелет.

Программы снижения вреда от наркотиков (обмен использованных шприцев на стерильные, заместительная терапия и тому подобные меры) признаны на законодательном уровне в 87 государствах. России среди них нет.

Другим признаком меняющегося отношения к наркопотребителям является легализация каннабиса. За последние десять лет немедицинское использование марихуаны полностью или частично разрешили во многих странах, включая Канаду, США, ЮАР, Грузию, Уругвай.

РФ стремится возглавить лагерь стран (таких как Китай или Филиппины), придерживающихся традиционной жесткой линии в отношении наркотиков, отмечает эксперт программы «Наркополитика» Института прав человека Арсений Левинсон.

Антинаркотическая стратегия РФ осуждает декриминализацию потребления конопли, рассматривая ее как «ослабление глобального режима контроля над наркотиками».

Недавно Путин призвал «разоблачать ложь, в том числе о так называемом "безопасном, цивилизованном" потреблении так называемых "легких" и других наркотиков».

Документ не обоснован серьезными социологическими исследованиями и механически воспроизводит подходы, устаревшие десятилетия назад, полагает Олег Зыков.

«В этой стратегии… нет человека, его выбора, его интересов. Люди, писавшие стратегию…, веруют, что, посадив 100 тыс. людей в тюрьму, сделают [мир] лучше... При этом они не понимают, что…, посадив [их], мы получим 100 тыс. новобранцев наркомира», – убежден собеседник Eurasianet.org.

По другим оценкам, количество отбывающих заключение за наркотики сегодня составляет порядка 125 тыс. человек, что, действительно, эквивалентно количеству новобранцев, призываемых на военную службу за сезон. 

Реабилитация или репрессии?

Впрочем, стратегия содержит и некоторые уступки духу времени. Например, она требует развивать систему реабилитации и ресоциализации людей с наркозависимостью при участии общественных организаций, что, по мнению Арсения Левинсона, было бы прогрессивным шагом.

Реабилитацией наркозависимых сегодня занимаются наркодиспансеры (основной задачей которых является лечение, а не возвращение пациентов в социум), благотворительные и церковные организации, а также коммерческие центры, нередко использующие жестокие и шарлатанские методы.

Концепция реформы системы наркологической помощи и национальный стандарт в этой области разработаны специалистами уже давно. Однако частью наркополитики эти рекомендации так и не стали, подчеркивает Олег Зыков.

Создать национальную систему медико-социальной помощи больным наркоманией Путин поручал не раз: в 2012-м, 2015-м и позднее, но «воз и ныне там».

«Дискуссия на эту тему (о том, какое ведомство займется реабилитацией наркозависимых) продолжается, и по факту ответственность часто перекладывается одними ведомствами на другие. И все это неоправданно затянулось», – заметил президент, выступая на ноябрьском заседании Совбеза. Подписанная вслед за этим выступлением Антинаркотическая стратегия не решила проблему.

«МВД сказало, что они не собираются заниматься реабилитацией, ресоциализацией и профилактикой [пациентов с наркоманией]. Минздрав сказал, что реабилитация – это не лечение, пусть ею Минтруд занимается. Там это как горячую картошку от себя отбросили. Два года уже так», – сетует эксперт Института прав человека.

Зато другое поручение Путина: усилить борьбу с пропагандой наркотиков в интернете, породило целую серию законопроектов, один другого строже.

Первый из них, внесенный справороссами, грозил «нарко-пропагандистам» сроками до семи лет. Документ вернули на доработку.

Второй, разработанный МВД, предлагает криминализовать повторную наркопропаганду (сейчас высказывания о наркотиках в позитивном ключе являются административным правонарушением).

Третий, подготовленный думской комиссией по безопасности, предписывает сажать на 5-10 лет за «склонение» к употреблению наркотиков.

По мнению Левинсона, ужесточения не приведут ни к чему хорошему, так как провести грань между «пропагандой» (нацеленной на широкую аудиторию) и «склонением», относящимся к конкретному лицу или группе, на практике будет невозможно.

«Сегодня подобные нормы служат инструментом цензуры, ограничения общественной дискуссии о наркополитике, преследования проектов, занимающихся снижением вреда от наркотиков… [В других случаях они] используются для имитации борьбы [с наркотиками], например, когда преследуют подростков или предпринимателей, которые носят или продают футболки, ремни, трусы, носки с изображением листа конопли (таких дел очень много). Теперь их смогут [не только оштрафовать, но и] посадить», – считает правозащитник.

Есть ли выход?

«Если ты не осознаешь, что происходит в душах людей, принимающих решение себя разрушить, ты не понимаешь, как им помочь», – излагает суть альтернативного подхода к проблеме наркомании Олег Зыков.

По его мнению, порочной является сама идея о том, что с наркозависимостью можно бороться, «воюя» с запрещенными химическими веществами или запугивая людей, выбравших путь саморазрушения.

Поэтому центральным звеном наркополитики должны быть не репрессии, а профилактика, начинающаяся со школьной скамьи.

«Потребление ребенком наркотиков это не самостоятельная проблема, а симптом неблагополучия. Ее нельзя решить, не меняя судьбу ребенка», – объясняет специалист.

Между тем, по словам детского омбудсмена Анны Кузнецовой, которую цитировала Газета.ru, в российских школах остро не хватает психологов, а квалификация имеющихся оставляет желать лучшего.

В итоге профилактическая работа с подростками нередко сводится к дежурной агитации или массовым тестам на наркотики, которые, по мнению Зыкова, скорее подогревают интерес к запрещенным практикам.

Другим уровнем профилактики должно стать вовлечение наркопотребителей в реабилитационные процессы. 

При этом акцент нужно делать не на принуждении (когда подсудимым предлагают выбор между арестом и лечением), а на развитии лечебной субкультуры, то есть сообществ выздоравливающих, помогающих друг другу избавиться от пагубного пристрастия (таких как «Анонимные наркоманы»).

Но пока «наркоман» остается для государства и значительной части общества, прежде всего, преступником, обвинения в наркопропаганде будут угрожать любым попыткам самоорганизации наркопотребителей, считает эксперт.