С конца марта 2024 года весь Казахстан наблюдал за судебным процессом над Куандыком Бишимбаевым, бывшим министром экономики, который в ноябре 2023 года убил свою жену Салтанат Нукенову. Находясь в ресторане своей матери, Бишимбаев избивал Нукенову на протяжении нескольких часов, пока она не умерла от черепно-мозговой травмы. Данное дело вызвало невиданную доселе волну общественного порицания насилия против женщин в Казахстане и получило международную огласку. Однако и здесь мы слышим несмолкающие вопросы: «Почему она терпела насилие?», «Почему не ушла от мужа?», «Почему Салтанат не защитила ее семья?». 

Каждый год тысячи казахстанских женщин обращаются в полицию за защитой от насилия со стороны мужей, женихов, интимных партнеров – бывших или настоящих. Хотя мужчины также могут подвергаться домашнему насилию, подавляющее большинство жертв – более 90% – это женщины и девочки, а подавляющее большинство агрессоров – мужчины. По информации Министерства внутренних дел Республики Казахстан, в 2023 году им «поступило 99 026 заявлений о семейных скандалах, в 2022 году – 115 526». В этой статье мы хотели бы показать на примере ставших общеизвестными фактов об отношениях между Нукеновой и Бишимбаевым, почему женщинам сложно выйти из абьюзивных отношений.

Вопреки популярному мнению, абьюзеров сложно вычислить с первых минут знакомства. Чаще всего они не применяет силу в самом начале отношений. Почва для насилия закладывается абьюзером по крупинке в течение продолжительного времени через: 

• нарастающий контроль поведения и местонахождения женщины;
• ограничение круга ее общения;
• размывание грани между дозволенным и неприемлемым отношением к ней;
• перекладывание ответственности за собственное агрессивное поведение на женщину и обесценивание ее чувств;
• взывание к чувствам вины и жалости и манипулирование этими чувствами;
• постоянные унижения и подавление самооценки женщины. 

Благодаря показаниям свидетелей в ходе процесса над Бишимбаевым мы увидели, что практически все это он применял к своей жене. Писательница Рейчел Луиза Снайдер посвятила десять лет изучению темы домашнего насилия, в течение которых провела десятки интервью с женщинами, выжившими после насилия, семьями убитых в результате домашнего насилия женщин и детей, полицейскими, правозащитницами, социальными работниками и самими абьюзерами. В своей книге «Без видимых повреждений. Наша неосведомленность о домашнем насилии может оказаться смертельной» Снайдер описывает, как женщина постепенно теряет агентность и с годами даже на словах перестает сопротивляться неприемлемым в обычной ситуации действиям и высказываниям абьюзера. Женщина со сломленной самооценкой и живущая в постоянном страхе вызвать агрессию своего партнера может перестать адекватно воспринимать опасность своего положения. Снайдер предпочитает называть домашнее насилие «терроризмом со стороны интимного партнера», поскольку именно в ситуации систематического террора женщина в абьюзивных отношениях и живет. 

Исследователи и специалисты, работающие в сфере домашнего насилия, которое также называют бытовым, семейным или интимным насилием, выделяют четыре стадии цикла насилия: нарастание напряжения ==> насильственный инцидент ==> примирение ==> спокойная фаза или «медовый месяц». Поскольку это цикл, то за спокойной фазой следует новое нарастание напряжения и так по кругу.

На практике это выглядит примерно так: 

1. Нарастание напряжения: абьюзер испытывает трудности (на работе, со здоровьем или с другими близкими) и начинает демонстрировать агрессию, раздражение, нетерпеливость, вспышки гнева. Его партнерша в это время чувствует тревогу, страх и старается вести себя смиренно и податливо в попытке избежать скандала. 
2. Инцидент: напряжение достигает пика и абьюзер демонстрирует свою власть и контроль над партнершей. Инцидент может быть в форме запугиваний, угроз, оскорблений, унижений, изоляции, финансового насилия, физического и сексуализированного насилия. У этой стадии есть тенденции к эскалации с каждым последующим циклом насилия, то есть в начале это могут быть словесные оскорбления, которые позже перейдут в физические действия. 
3. Примирение: сняв напряжение, абьюзер может извиниться и пообещать, что это больше не повторится. На этой стадии также вероятен газлайтинг, то есть партнер, совершивший насилие, начинает находить оправдания своему поведению и убеждать партнершу, что все не так плохо и что «она сама виновата». 
4. Спокойная фаза или «медовый месяц»: пара примирилась, жизнь идет своим чередом, и абьюзер будто хочет исправиться и улучшить отношения. Эта фаза может быть самой неоднозначной для женщины, переживающей абьюз, так как она верит, что все может наладиться. 

Для домашнего насилия характерна именно цикличность, то есть новое нарастание напряжения после затишья неизбежно. С течением времени цикл насилия может стать короче, инциденты могут происходить все чаще, а фазы примирения и «медового месяца» могут исчезнуть вообще. 

Общество социализировано так, что чаще всего не рассматривает домашнее насилие или насилие между интимными партнерами именно как насилие. Одна из историй в книге Снайдер о семье, где мужчина застрелил свою 23-летнюю жену и своих двух детей 6 и 7 лет. В одну из попыток уйти от мужа девушка уехала к своему отцу. Муж приехал за ней, бил по двери дома отца и оставил на ней вмятины, пытаясь заставить жену выйти к нему. Отцу девушки это тогда не показалось насилием, и в этом отражена природа домашнего насилия. Мы бы не позволили незнакомому человеку вламываться в наш дом и, скорее всего, вызвали бы полицию. Но когда дело касается отношений внутри семьи, такое поведение почему-то считается приемлемым. Увидев конфликт между мужчиной и женщиной на улице, люди предпочитают не вмешиваться, считая, что это личное, внутрисемейное дело.

Международные исследования показывают, что для того, чтобы выйти из абьюзивных отношений, женщине требуется примерно 7 попыток. Анна Рыль, руководительница кризисного центра «Қорғау» в Астане, рассказала, что «все женщины, которые попадают в кризисный центр, говорят, что 2-3 раза она от него [абьюзера] уже уходила. Мучитель [абьюзер] всегда обвиняет жертву, и она возвращается к нему, чтобы доказать, что она достойная, умная, хорошая».

Нам бы хотелось, чтобы люди, задающие вопрос «Почему она не ушла?», поняли, что выход из абьюзивных отношений – это не единоразовый поступок, это процесс. Перед женщиной стоит целый айсберг вопросов, которые нужно решить и спланировать, чтобы выход получился эффективным и окончательным. Среди них вопрос физической безопасности, жилья, финансов, ухода за детьми и опеки над ними, в случае наличия таковых. 

Вот несколько факторов, которые женщине, переживающей домашнее насилие, приходится взвешивать прежде, чем предпринять попытку уйти от абьюзера:

• Физическая и даже смертельная опасность. Абьюзер мог угрожать убийством самой женщине или их детям, членам семьи женщины, если она уйдет. Простой поиск в интернете по словам «Казахстан бывший муж убил» выдает десятки новостей о том, когда женщину, которая смогла развестись, преследует и убивает бывший супруг.   
• Изоляция. Семья и друзья женщины, подвергающейся насилию, могут не знать о происходящем, либо не поддерживают ее уход от мужа. Также женщине может быть не у кого попросить помощи в результате отчуждения ее круга общения, поскольку изоляция жертвы – это ключевая тактика абьюзера. 
• Дети. Многие женщины не уверены, что уход – это наилучшее решение для детей, особенно, если они не подвергаются насилию напрямую. Также неуверенность вызывают вопросы опеки над детьми, способности обеспечивать их, желание дать детям «полноценную семью».
• Цикл насилия и надежда на перемены. Цикл насилия непрерывен, и из него трудно вырваться. Кроме того, часто женщина убеждена в том, что в происходящем насилии виновата она сама.
• Стыд. Насилие может происходить в любой паре и семье, независимо от материального и социального положения. Женщине может быть стыдно рассказывать о насилии, особенно в обществе, где популярны нарративы «сама такое допустила», «сама такого выбрала» и т.д. 
• Недостаток ресурсов. У женщины может не быть собственного дохода, ей некуда уйти и не у кого попросить помощи.
• Институциональные барьеры. Государственная политика в Казахстане ставит в приоритет нерушимость семьи, а не безопасность женщин; полиция без общественной огласки не защищает женщин от домашнего насилия и рассматривает его как внутрисемейный вопрос, а не нападение одного человека на другого; нет достаточного количества убежищ для женщин и детей. 
• Социальные барьеры. По религиозным или другим убеждениям женщина может не считать развод приемлемым решением; имеет место общественное порицание и возлагание ответственности за распавшийся брак на женщину.
• Иммиграционный статус. Женщины, иммигрировавшие в страну, могут бояться депортации, разлуки с детьми, могут иметь языковой барьер и не иметь связи с семьей. 

Учитывая все эти факторы, вопросы, которые мы должны задавать вместо «Почему она не ушла?», это «Как мы можем ей помочь?» и «Почему он себе позволяет такое поведение?». Анна Рыль убеждена: «При правильном подходе, при хорошей поддержке женщина может уйти от этих отношений. Бывает, когда женщине, чтобы уйти от этих отношений, нужно 3-4 раза, пока она не достигнет дна, пока она полностью не убедится. Но если женщина начнет прорабатывать себя, лечить свои психотравмы, поднимать свою самооценку, выход может быть намного быстрее, он может быть за один раз». Это очень важный момент, где решающую роль будет играть поддержка от окружения женщины – ее семьи, друзей, коллег, всего общества, а также возможность для ее психологической реабилитации.

Мы знаем слишком много случаев, когда женщина погибает от рук своего партнера. В США одной из прорывных практик по предотвращению смертельного исхода при домашнем насилии считается проведение оценки риска. На основе своей многолетней работы в сфере здравоохранения американская исследовательница и адвокат по борьбе с домашним насилием Жаклин Кемпбелл разработала инструмент по оценке риска. Эта анкета, на вопросы которой отвечает женщина, пребывающая в ситуации домашнего насилия, может помочь предсказать вероятность гибели этой женщины от рук партнера. Например, попытка удушения – это один из предвестников последующего убийства. Снайдер также утверждает, что попытка удушения – это один из трех признаков необратимой эскалации насилия, которая часто предшествует убийству женщины. Если во время конфликта партнер душит женщину, хоть и не до смерти, сам факт этого вида насилия в 7 раз увеличивает вероятность того, что он ее в итоге убьет. Из следствия над Бишимбаевым мы знаем, что он душил Нукенову.

Сегодня краеугольной частью решения проблемы домашнего насилия считается наличие убежищ для женщин и детей. Мы же считаем, что сами принципы работы по противодействию домашнему насилию должны быть пересмотрены. Снайдер в своей книге предлагает представить ситуацию, когда ваш дом обокрали, приехала полиция и вам говорят, что во избежание опасности вам теперь нужно выехать из своего собственного дома. Наличие достаточного количества убежищ очень важно, но мы не можем решить проблему насилия без вовлечения насильников. Сколько бы помощи не оказывалось женщинам, это не останавливает мужчин от применения насилия. Даже если абьюзер оставит в покое одну женщину, ничто не помешает ему завести отношения с другой и заново начать насилие.

В Казахстане некоторые центры поддержки женщин уже начали вовлекать в свою работу мужчин для психологической реабилитации. Бытует миф, что насилие происходит от недостатка у абьюзеров контроля над своими эмоциями. Однако этот стереотипный портрет подходит лишь примерно к четверти абьюзеров. В большинстве случаев это вопрос власти и контроля. Человек принимает решение, против кого использовать насилие. Такой человек не ведет себя агрессивно со всеми – со своим начальником, например, или другими, стоящими выше по статусу людьми. Он делает выбор вести себя так с определенными людьми – с членами своей семьи, женой, девушкой или бывшей партнершей, которых он считает себя вправе контролировать. Вместо того, чтобы искать, в чем провинилась женщина и чем заслужила насилие, нам стоит переключить внимание на тех, кто применяет к ним силу.

Пожалуйста, внимательно изучите эту анкету по оценке риска и поделитесь ей со своими близкими и всеми, кому, вы считаете, она может быть полезна.