22-летний Канан Мамедли живет в российском городе Волгограде с самого детства. Здесь он ходил в школу, а сейчас учится в местном университете управления. Хотя он родился в Азербайджане и имеет азербайджанский паспорт, его родной язык — русский.

После получения диплома он хотел бы остаться в России, чтобы накопить профессиональный опыт, а потом, когда-нибудь, вернуться в Азербайджан. Но, если он не откажется от азербайджанского гражданства и не подаст на получение русского паспорта, ему, вероятно, придется уехать сразу же по окончании университета.

«В детстве я жил по временным документам. Потом, когда я уже учился, я несколько раз подавал на вид на жительство или ПМЖ, но каждый раз оказывалось, что [в квоте], которую правительство выделяет каждый год, уже нет мест. Так что теперь я могу быть в России только в течение учебного года», — объяснил Мамедли.

Нехватка видов на жительство и требование, согласно которому получающий российское гражданство должен отказаться от своего прежнего, — это проблемы российского законодательства, говорит Юлия Флоринская, специалист по миграции из Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ (РАНХиГС).

«В результате многие из тех, кто хочет жить здесь в течение продолжительного, но ограниченного времени, не могут этого сделать, — сказала она. — Решение этой проблемы могло бы существенно изменить число [приезжающих в Россию] мигрантов».

После распада Советского Союза Россия стала основным центром притяжения мигрантов из постсоветских стран. Мигранты помогают России компенсировать недостаток рабочей силы, поскольку уровень рождаемости в стране падает. Правительство разбивает этих работников на две общие категории: временных мигрантов, которые часто занимаются низкоквалифицированной работой и ежегодно возвращаются домой, и работников, остающихся в стране на год и больше, многие из которых в конце концов подают на получение гражданства.

В последние годы число приезжающих на короткий срок мигрантов остается сравнительно стабильным, а вот численность второй группы снижается. По данным РАНХиГС, в 2018 году количество мигрантов, приехавших на длительный срок, составило 124 900 человек — наименьший показатель с 2005 года. Как следует из расчетов, опубликованных Институтом демографии московской Высшей школы экономики, если эта тенденция сохранится, к 2030 году численность населения России сократится со 146 до 128 миллионов.

В октябре прошлого года президент Владимир Путин отметил роль мигрантов в стабилизации численности российского населения, подписав новую Концепцию миграционной политики, которая обещает либерализовать условия иммиграции, упростить получение гражданства и обеспечить увеличение числа долговременных мигрантов.

«Основная цель этой концепции — сделать процедуру получения российского гражданства более простой и привлекательной», — сказала Ольга Чудиновских, демограф из Московского государственного университета.

Но Концепция не касается тех, кто хочет получить вид на жительство, проработать в России несколько лет, а потом вернуться на родину, — таких как Мамедли. Правда, Государственная дума рассматривает сейчас два законопроекта, которые могут открыть выход из этого тупика.

Но даже если новой миграционной концепции удастся сделать жизнь в России более привлекательной, в ней недостает еще одного элемента, жизненно важного для любой эффективной политики в области иммиграции, утверждает Евгений Варшавер, другой специалист по миграции из РАНХиГС. «Нет продуманной политики интеграции — ни в этом документе, ни в предыдущем», — сказал он Eurasianet.org.

В России слишком сильная сегрегация, утверждает Варшавер: «Недостаток общения способствует росту страха и недоверия с обеих сторон и может привести к этническим конфликтам».

Исследование, проведенное Левада-центром, независимым институтом по изучению общественного мнения, показывает, что сегодня мигранты встречают еще менее теплый прием, чем десять лет назад. Между 2007 и 2017 годами, по данным Левада-центра, число россиян, считающих мигрантов трудолюбивыми, снизилось с 30 до 26 процентов; число тех, кто согласен, что мигранты работают, чтобы обеспечить свои семьи, упало с 38 до 25 процентов.

«Как это нам нужно еще больше мигрантов, если они и так уже повсюду?» — спрашивает 31-летний Роман, управляющий бара в Бирюлево, районе Москвы, где живут многие выходцы из Центральной Азии.

Хотя россияне видят, что мигранты выполняют ту работу, «которую мы сами не делаем», сказал Роман, он считает, что законы, позволяющие большему числу иностранцев приезжать в страну, вызовут в России недовольство.

Иммигранты хорошо знают о таких настроениях.

31-летний Данияр приехал в Россию из Узбекистана вместе со своей семьей пару лет назад. Как он рассказывает, с получением гражданства не возникло никаких проблем, потому что все они бегло говорят по-русски. Но найти работу или снять жилье оказалось гораздо сложнее.

«Даже если ты хорошо говоришь по-русски и у тебя русский паспорт, тебе все равно отказывают. [Для квартирных хозяев и работодателей] имеет значение только славянская внешность», — сказал Данияр.

Флоринская из РАНХиГС считает, что Концепция недостаточно модернизирует российскую миграционную политику, в частности потому, что она остается слишком централизованной.

«Многие решения принимаются непосредственно президентом, что дает ему еще больше возможностей использовать миграционные законы в качестве рычага давления в отношениях с постсоветскими странами», — сказала она, напоминая об апрельском указе Путина выдать российские паспорта жителям отколовшихся областей Украины. По ее словам, это никак не повлияет на демографическую ситуацию в России, потому что все, кто хотел приехать, уже приехали.