Слова России о евразийской интеграции расходятся с делами. Недавно президент Владимир Путин обрисовал величественный проект интеграции этого региона, но на низовом уровне Россия препятствует региональному сотрудничеству выборочным и негибким регулированием торговли.

То, как Россия обращалась в последние недели с экспортом продовольствия из Центральной Азии, в особенности Казахстана и Кыргызстана, подчеркивает расхождение между заявленным Москвой стремлением к более тесным экономическим связям и препятствиями, которые она чинит торговле. Все три государства входят в Евразийский экономический союз (ЕАЭС), созданную в 2015 году — якобы для поддержки региональной торговли — региональную организацию, главенствующую роль в которой играет Россия.

За первые две недели сентября 475 тонн сельскохозяйственной продукции, предназначавшейся для Оренбургской области России, — в том числе сухофруктов, бобов, овощей, орехов и риса — были остановлены сотрудниками таможни и возвращены в Казахстан и Кыргызстан. Россельхознадзор, российское агентство, осуществляющее надзор в области сельского хозяйства, объявил, что эти товары не соответствовали стандартам ЕАЭС, так как не имели правильной маркировки и действительных фитосанитарных сертификатов. Несколько дней спустя то же агентство запретило импорт 65 тонн казахской и кыргызской сельскохозяйственной продукции «высокого риска», направлявшейся в Алтайский край, также назвав причиной запрета недействительные сертификаты. Этим решениям предшествовал запрет на ввоз 72 тонн казахской продукции растительного происхождения, отправленной в Астрахань, в связи с «неправильной маркировкой».

Ответственность за соблюдение установленных в ЕАЭС правил экспорта и импорта лежит на экспортерах. В то же время частота, с которой российские органы надзора за продовольственными продуктами останавливают ввоз продукции соседей по ЕАЭС, ясно свидетельствует о неэффективности этой системы. Вопрос о том, почему это происходит, остается без ответа. Некоторые эксперты подозревают, что российские надзорные органы создают больше затруднений, чем необходимо.

Жесткая нормативная позиция России в ЕАЭС кажется противоречащей взглядам Путина, которые тот огласил 17 сентября на саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Российский руководитель призвал к «большому евразийскому партнерству», подразумевающему более тесное сотрудничество стран-членов ЕАЭС и ШОС, а также других стран Восточной и Южной Азии.

«Стыковка различных интеграционных процессов, развивающихся в Евразии, и формирование в этом огромном регионе общего пространства открытого, равноправного и взаимовыгодного сотрудничества отвечает интересам всех наших стран», — сказал Путин.

Эта нормативная полоса препятствий ЕАЭС мешала торговле с самого начала. В мае один из высших руководителей Евразийской экономической комиссии с гордостью заявил, что с 2016 по 2020 год союз устранил 81 процент торговых ограничений. Однако на практике дела обстоят не столь прекрасно. По мере устранения старых барьеров возникали новые препятствия. Почти половина из 58 препятствий свободной торговле, зарегистрированных в реестре этого года, были выявлены в результате жалоб на санитарные и фитосанитарные меры, технические правила и другие виды нетарифных барьеров (НТБ).

В статье, опубликованной в августе на сайте Kapital.kz, главный экономист Евразийского банка развития Евгений Винокуров утверждал, что НТБ препятствуют торговле в ЕАЭС сильнее, чем умеренные таможенные тарифы. По оценке сотрудника мюнхенского Института изучения интеграции рынков и экономической политики Юрия Кофнера, НТБ делают торговлю дороже на 32 процента. В то же время, Кофнер сказал в интервью «Известиям», что число нетарифных барьеров сократилось с 2019 года с 71 до 59.

Основополагающий договор о ЕАЭС разрешает членам союза вводить санитарные и фитосанитарные меры при условии равного применения правил. Однако страны-члены ЕАЭС время от времени прибегают к манипуляции строгими и несогласованными стандартами, прикрывая ими протекционистские побуждения. В частности, известны случаи, когда Россельхознадзор применял такие правила защиты местных производителей путем ограничения доступа на российский рынок международных конкурентов.

Например, в 2018 году это российское агентство играло ведущую роль в «молочных войнах» между Россией и Беларусью. Временный запрет на импорт товаров из Беларуси был объявлен почти сразу после того, как бывший тогда премьер-министром Дмитрий Медведев посетил Татарстан и подчеркнул необходимость поддержки местного производителя. Впоследствии Комиссия ЕАЭС заключила, что применение правил российским агентством было неправомерным.

В декабре прошлого года Россельхознадзор временно ограничил импорт перца и помидоров из Казахстана, якобы зараженных плодовым вирусом. Когда местным и зарубежным лабораториям не удалось обнаружить вирус, Министерство торговли Казахстана пригрозило ответными действиями. В конце концов Коллегия ЕАЭС призвала Россию отменить запрет.

Хотя действия России в ЕАЭС раздражают ее соседей, официальные лица центральноазиатских стран сохраняют приверженность региональной торговой организации. В марте министр торговли Казахстана Бахыт Султанов признал, что в ЕАЭС есть разнообразные проблемы, но заключил, что «выгоды как экономические, так и неэкономические перевешивают» нынешние недостатки ЕАЭС.

Приверженность России делу поддержки свободной торговли внутри ЕАЭС остается под вопросом. Кремль заявляет о стремлении к интеграции, но многократные запреты на импорт, устанавливаемые Россельхознадзором, сохранение нетарифных ограничений и вялый ход согласований свидетельствуют об обратном.