МВД России не хватает 53 тыс. сотрудников, или 7,4% численности, утверждают авторы принятого в августе закона, увеличивающего предельный срок службы в органах внутренних дел.

Критики называют штаты министерства раздутыми, а его работу забюрократизированной и неэффективной. По их мнению, МВД должно, наоборот, сокращать сотрудников, а также снижать бюрократическую нагрузку и децентрализовать ведомство.

Хватает ли полицейских в России

С 2018 года численность МВД составляет 894,9 тыс. человек, из которых 746,9 тыс. приходится на сотрудников в погонах, 17,2 тыс. — на гражданских служащих и 130,8 тыс. — на вспомогательный персонал. Нехватка, о которой говорится в законе, касается первой категории.

Таким образом, на 100 тыс. населения приходится около 509 сотрудников в погонах. Для сравнения, в США, по данным на 2017 год, около 203 офицеров полиции на 100 тыс. американцев.

Содержание многочисленной полиции дорого обходится российскому бюджету. После того как в 2012 году бюджет МВД увеличили вдвое — с 523,8 млрд до 1,1 трлн рублей — уровень затрат не опускался ниже уровня 950 млрд год.

В 2019-м плановые госрасходы на органы внутренних дел (не считая других правоохранительных ведомств) составляют 980,4 млрд, что на 40% выше, чем ассигнования в здравоохранение, втрое больше вложений в охрану окружающей среды и почти втрое — вложений в образование. При этом, как признает МВД, 84% его бюджета уходит на выплаты денежного довольствия, зарплат, пособий и компенсаций личному составу.

Многократно выдвигались предложения о реформе МВД и сокращении числа его сотрудников. Самые последние были озвучены главой «Роснано» Анатолием Чубайсом и руководителем Сбербанка и экс-министром экономики Германом Грефом на Московском финансовом форуме 13 сентября. В частности, руководители отметили чрезмерное давление силовиков на экономику, а Греф заявил, что «мы можем тем же самым милиционерам поднять зарплату в 3-4 раза, соответствующим образом их сократив, [т.к.] они не нужны в таком количестве».

Реагируя на заявление главы Сбербанка, пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что точка зрения Грефа «важна, она принимается во внимание», добавив при этом, что «сейчас каких-то позиций озвучить невозможно на этот счет, но, безусловно, это заслуживает внимания».

Между тем практически одновременно появилось сообщение о подготовке проекта указа президента РФ об увеличении штатной численности министерства.

Сокращения штабов не дали эффекта

Реформа милиции 2011-2012 годов, с тех пор ставшей полицией, сократила штат МВД и ужесточила процедуру отбора сотрудников. Сокращения коснулись прежде всего центрального административного аппарата, сотрудников которого увольняли или отправляли на работу в районные отделы полиции.

По официальным данным, в начале 2012 года конкурс при поступлении на службу в МВД составлял от трех до двадцати соискателей на вакансию (каким он был раньше — не сообщается). По мнению полицейских, это говорило о повышении престижа профессии.

«Можно только радоваться, что в МВД осознают проблему переизбытка штабных и командующих кадров [в московском уголовном розыске сейчас хотят провести массовые сокращения начальников, пишут «Известия»]. Однако опыт… показывает, что реальных изменений в этой сфере не происходит. Отдельные позитивные примеры связаны не с сокращением штабов, а с ликвидацией отдельных подразделений… Во время медведевской реформы количество среднего начальствующего состава на уровне районов даже выросло за счет дополнительных постов начальника полиции и замначальника территориального органа внутренних дел с подлежащими структурами», — утверждает директор по исследованиям Института проблем правоприменения Европейского университета Кирилл Титаев.

В то же время некоторые законы противоречат заявленному курсу на оптимизацию руководящих кадров. Один из них позволяет начальникам среднего и высшего звена уходить на покой не в 50, а в 55-65 лет.

«Участковый, который, имея возможность выйти на пенсию в 40-45 лет, не хочет добровольно оставить службу, — это музейная редкость. Однако если вы занимаете руководящую должность, то хотите занимать ее как можно дольше», — считает Титаев.

Почему рядовые полицейские покидают службу

О дефиците полицейских, работающих «на земле», говорят представители некоторых региональных подразделений МВД, а также Московский профсоюз полиции.

«Если в среднем [по МВД] некомплект составляет около 10%, то [в отдельных подразделениях] где-то 10-15-20%. Например, в [отделе] дознания в [городе] Орехово-Зуево [Московской области] вместо 25 сотрудников работает семь. В Москве есть отделы, где следователей нет вообще. [Из-за] этого дела возбуждают в соседних районах», — утверждает председатель профсоюза Михаил Пашков.

По словам профсоюзного лидера, основные мотивы ухода полицейских со службы — хамское отношение руководства и сокращение реальной зарплаты.

«Сотрудникам не дают отгулов, не хотят с ними разговаривать ("не барское дело")», — говорит Пашков.

Об "армейской" модели отношений между начальниками и подчиненными в МВД упоминает и Кирилл Титаев. Также, по мнению Титаева, еще одна причина разочарования — низкие зарплаты на фоне постоянных стрессов и плохо нормируемого рабочего времени.

«Эффект от медведевской реформы исчез, поскольку зарплаты полицейских давно не индексировались. Если десять лет назад разница [со средней зарплатой по региону] составляла 1,4-1,7 раза, то сейчас [зарплаты в МВД] на уровне среднерегиональных», — говорит Титаев.

«Сегодня 3-4% [обещанной индексации] никого не устроят. Несколько лет назад люди стали уходить в Росгвардию (не входит в структуру МВД). Им обещали статус военнослужащих, но они как были полицейскими, так и остались, только перестали получать премию ко дню сотрудника органов внутренних дел. Теперь многие увольняются и из Росгвардии, некомплект которой по Московской области доходит до 30%», — отмечает Пашков.

Централизация приводит к формализму и припискам

Причины, по которым самой многочисленной структуре страны не хватает кадров, кроются в громоздкой структуре МВД и неэффективном распределении рабочего времени, полагает Кирилл Титаев.

Структура МВД сильно централизована, главе министерства подчинены 85 региональных и 10 транспортных главков, не считая девяти главных управлений, восьми департаментов, 10  специализированных управлений и 15 центров.

«Даже если вы целеустремленный и честный участковый, от 40% до 60% вашего времени уходит на производство никому не нужных документов. Если взять роту ППС в небольшом городе, то из типичной смены — 7-8 человек — двое дежурят, а остальные пишут бумажки», — отмечает Титаев.

На «бесконечные совещания, отчеты, селекторы, аналитические справки и вызовы на ковер» жалуются и сами полицейские, такие как анонимный автор «Записок опера», опубликованных в 2016 году. С тех пор ситуация стала только хуже, утверждает Михаил Пашков.

«В некоторых регионах планерка и развод (смотр с элементами ритуала) занимают несколько минут, а в некоторых — до трети рабочего времени», — констатирует Кирилл Титаев.

«Централизованная структура такой численности не может быть эффективной, если [она] решает задачи, отличные от армейских. Существует единственный способ управлять [множеством] однородных подразделений — так называемая палочная система», — считает он.

«Палкой» на профессиональном жаргоне называют отметку в журнале учета преступлений, от количества которых зависит оценка работы полицейских. «Палочную систему» официально отменили в 2010-м, однако на практике она продолжает существовать, утверждают эксперты.

По мнению правозащитников, именно ориентация на формальные статистические показатели, выполнение и перевыполнение плана, приводит к фабрикации уголовных дел, в том числе с применением пыток. А поскольку премии и поощрения сотрудников МВД зависят не от количества выявленных правонарушений, а от выполнения формальных нормативов по раскрываемости и числу дел, переданных в суд, российская полиция ориентирована на «простые» преступления, которые выявляет сама, а не на те, которые принесли ущерб конкретным людям.

«Если у вас украли кошелек, и вы пришли в полицию, вам постараются создать максимально неудобные условия, чтобы подать заявление и добиваться возбуждения уголовного дела», — убежден Титаев.

Подобная избирательность позволяет МВД заявлять о высокой эффективности своей работы: 55,6% раскрытых преступлений в 2018 году. Титаев называет такие показатели нонсенсом.

«[Исходя из мировой практики] раскрываемость не должна превышать 10-15%», — полагает Титаев.

Другой негативный эффект централизации — сложность контроля над органами МВД. По мнению Титаева, надзор за соблюдением законности, об усилении которого много говорилось в последние годы, выродился в производство никому не нужных бумаг.

«Имея гиперцентрализованную полицию, мы вынуждены контролировать ее не [автономными] полициями вышестоящего уровня (как происходит в других странах), а органами прокуратуры. В прокуратуре работают профессиональные юристы, а не специалисты по полицейской работе. Они не способны оценить деятельность отдельного человека, а [способны оценить] только ее бумажный след. Подход "бумага, а не реальность" создает гигантскую бюрократическую нагрузку для низового состава полиции, заставляя их, с одной стороны, не регистрировать заявления о преступлениях, а с другой — завышать раскрываемость», — говорит исследователь.

По его мнению, реформа МВД должна провести четыре изменения в своей работе: снижение бюрократической нагрузки, сокращение численности сотрудников при сохранении финансирования системы, передача значительной части полномочий федерального центра на уровень субъектов и муниципалитетов и демилитаризация полиции.

«Органы МВД должны стать настолько гражданскими, насколько возможно», — считает собеседник.