Десять лет назад компания Uber перевернула рынок такси, автоматизировав и централизовав процесс заказа машины, и позволив простым гражданам легко выйти на этот рынок в качестве независимых подрядчиков. Глобальная экспансия бизнес-модели, названная уберизацией, изменила повседневность миллионов людей, в том числе и в России.

Сегодня россияне заказывают такси, делают покупки, вызывают специалистов на дом и даже голосуют с помощью интернет-платформ, вдохновленных Uber.

Эксперты говорят о новой, платформенной, модели экономики, основанной на уберизации. Она не только определяет стиль жизни в крупных городах, но и ведёт к далекоидущим, неочевидным и не всегда положительным последствиям для трудовых отношений, экологии и даже политики.

Суть явления

На первый взгляд, в прямом, без посредников, общении между заказчиками и исполнителями услуг нет ничего оригинального. Доски объявлений, журналы с каталогами или специализированные форумы в интернете существовали задолго до Uber. Однако цифровые технологии вдохнули новую жизнь в старую идею.  

Современные онлайн-платформы (агрегаторы) не просто связывают участников рынка, они упрощают и регламентируют взаимодействие между ними, предоставляя клиентам дополнительные бонусы: гарантируют качество, позволяют отслеживать выполнение заказа в реальном времени, оценить выполненную услугу и так далее.

Уберизация облегчила жизнь потребителям. К примеру, для поездки на такси больше не нужно дозваниваться в диспетчерскую или иметь наличные в бумажнике. Достаточно скачать приложение и привязать к нему банковскую карту.

Процесс стимулировал развитие шэринг-экономики, основанной на идее совместного потребления. Чтобы добраться из точки А в точку Б уже не обязательно иметь личное авто, брать такси или пользоваться общественным транспортом. Альтернативой может стать BlaBlaCar (популярный в России сервис поиска попутчиков) или каршэринг. 

Замена многочисленных посредников: таксопарков, туроператоров, риэлторов, ритейлеров и так далее онлайн-агрегатором приводит к снижению цен, подчеркивают энтузиасты модели. Так, средний чек за поездку в московском такси сегодня составляет 432 рубля против 680 рублей в 2014-м.   

С точки зрения бизнеса, уберизация поднимает на новый уровень технологию аутсорсинга. Теперь «на сторону» можно отдать не только отдельные функции, вроде клининга или бухучета, но буквально всё.

Водителя или курьера рассматривают не как наёмного сотрудника (за которого компания несет ответственность), а как самозанятого, пользующегося платформой для поиска клиентов. Это позволяет сэкономить на громоздком управленческом аппарате, а также соцгарантиях и налогах.

Агрегаторам не обязательно содержать «тяжелые» активы вроде автопарков, торговых точек или производственного оборудования. IT-платформы живут за счет комиссионных платежей, собираемых с самозанятых или фирм, подключенных к системе.

«Платформы совмещают в себе логику фирмы и, одновременно, логику рынка. Это корпорации, которые ничего не производят, но организуют рынки […], обеспечивают цифровую инфраструктуру, позволяющую третьим сторонам торговать услугами и продуктами», -- поясняет Алина Контарева, пишущая докторскую в Центре исследований технологий, инноваций и культуры (TIK) Университета Осло.

Захватывая всё новые сферы бизнеса, уберизация привела к развитию экосистем. Суть идеи заключается в объединении под единым брэндом множества онлайн-сервисов услуг. В идеале, пользуясь всего одним приложением, клиент может удовлетворить все свои потребности. Например, китайская онлайн-платформа WeChat позволяет обмениваться сообщениями, совершать покупки и транзакции, заказывать такси и еду, играть, получать госуслуги и тому подобное. 

Uber-экономика в России

Если в 2010-м на планете насчитывалось 142 крупные платформы, то в 2020-м – впятеро больше, 777, говорится в докладе Международной организации труда.

Почти половина из них (49%) работают в сфере доставки, 36% специализируются на выполнении удаленной работы, а 14% представляют собой службы такси.

По прогнозу международной консалтинговой компании McKinsey, к 2025 году экосистемы будут генерировать около 30% корпоративного дохода.

В России почву для новой бизнес-модели подготовили интернетизация, развитие безналичных платежей и распространение смартфонов. Если в 2010-м доступ в Сеть имели около половины (48%) домохозяйств, то сегодня -- 72%. В минувшем году ЦБ зафиксировал 3 млрд транзакций с использованием электронных денег -- вшестеро больше, чем в 2013-м.

Заказ услуг через Интернет становится обыденностью: в среднем 56% пользователей делают это чаще, чем раз в месяц, утверждает исследование консалтингового агентства Data Insight и Avito.

Активные онлайн-заказчики – как правило, сравнительно обеспеченные люди в возрасте 25-44 лет, живущие в столицах и областных центрах.    

Пандемия подстегнула интернет-коммерцию. Больше половины (58%) опрошенных Data Insight отмечают, что за последний год они стали чаще заказывать через интернет.

В частности, коронакризис произвел революцию рынке доставки готовой еды, который и раньше демонстрировал внушительные темпы роста, отмечал Forbes. Спрос на курьеров в некоторых российских регионах вырос на 200-400%.

В 2016-2019 годах рынок такси вырос почти вдвое. В 2020-м он немного просел, но в нынешнем, очевидно, наверстает упущенное. Больше половины (60%) заказов в отрасли обеспечивают онлайн-агрегаторы. 

Лидерами платформенной экономики в РФ считаются Yandex, Mail.ru и «Сбер» (иногда их называют «тремя толстяками»). Компании обладают огромными базами данных о клиентах и наперегонки создают разветвленные экосистемы, включающие сервисы такси, каршэринга, доставки, онлайн-торговли и многое другое. Есть и крупные нишевые игроки – в основном, маркетплейсы: OZON, Avito, Wildberries и так далее.

Цифровой деспотизм?

Некоторые аналитики видят в уберизации доказательство эффективности либеральных принципов. По их мнению, на смену традиционным, вертикальным, иерархиям -- «босс-подчиненный» и «продавец-покупатель» -- приходит горизонтально-сетевая модель отношений между участниками рынка. Платформа выступает аналогом «невидимой руки» -- площадкой, позволяющей спросу и предложению найти и оптимально сбалансировать друг друга.

Другие эксперты не разделяют подобного оптимизма.

«Платформенные рынки склонны к монополии. Они извлекают выгоду из сетевых эффектов. Ценность сервиса для отдельного пользователя увеличивается по мере того, как им пользуется всё большее количество пользователей. […] Это называют принципом: “Победитель получает всё”. Платформа с наибольшим количеством пользователей перетянет рынок в свою пользу», -- объясняет Контарева.

В прошлом году Федеральная антимонопольная служба (ФАС) запретила «Яндексу» покупку активов таксомоторной компании «Везёт». Сделка позволила бы «Яндексу» завладеть 70% рынка, посчитали в ведомстве. Несмотря на это, к неудовольствию ФАС, она состоялась.

На рынке доставки еды разворачивается битва двух фудтех-гигантов: Delivery Club (принадлежит Mail.ru и «Сберу») и «Яндекс.Еда», каждый из которых претендует на монополию. 

Перед малыми и средними фирмами в уберизирующихся отраслях стоит трудный выбор: самим стать Uber-oм (что удается немногим), включиться в экосистему агрегатора или умереть. Выбирающие второе сталкиваются с жесткими ограничениями. Например, отели, подключенные к сервису Booking.com, лишились возможности самостоятельно определять цены на свои услуги.

«Сейчас предприниматель отдает часть […] экономической независимости онлайн-платформе, которая использует эту возможность для влияния на рынок. Цифровая платформа обладает огромной рыночной властью, она имеет возможность не только контролировать, но и регулировать спрос и предложение», -- говорится в обращении бизнес-объединения «Опора России» в ФАС.

Напряженная ситуация сложилась и на рынке такси. Водители «Яндекса» возмущены размером комиссионных, составляющих 26% стоимости заказа. Они отстаивают свои права, бойкотируя агрегатор и даже пытаются создать собственный онлайн-сервис на более справедливых принципах.

Больше всего от уберизации страдают работники, уверен журналист, видеоблогер и председатель профсоюза «Курьер» Кирилл Украинцев. 

«Введение платформ создает новые виды занятости. Происходит не упразднение вертикальных структур, а размывание связи между [фактическими] руководителями и исполнителями. Так, в “Яндекс.Еде” непосредственным руководителем [курьера] является безличное приложение в виде бота. Прямых вопросов ему задать невозможно. Сам работник переходит на режим самозанятости. Он полностью теряет возможность влиять на решения руководства», -- объясняет активист.

Поскольку агрегаторы не рассматривают курьеров как работников, им не полагаются и трудовые права. В последние годы бедственное положение сотрудников часто привлекало внимание публики. Платформы обвиняли в плохих условиях труда, произвольных штрафах, невыплатах зарплат, увольнении беременных сотрудниц и даже смертях из-за перенапряжения, вызванного переработками.

Какое влияние оказывает платформенная занятость на рынок труда, оценить сложно из-за отсутствия достоверной статистики. Однако известно, что численность самозанятых в Москве достигла 750 тыс. человек, что составляет 10% трудоспособного населения. Вероятно, значительную их часть составляют сотрудники «убероподобных» компаний: таксисты, курьеры, репетиторы и так далее.

По словам Украинцева, работникам с прекарной (незащищенной) занятостью сложнее повлиять на фактического работодателя, чем пролетариям индустриальной эпохи. Сказывается высокая текучка кадров и отсутствие стабильных трудовых коллективов. Тем не менее забастовки в уберизированных секторах экономики случаются всё чаще.

Протестующие копируют платформенную структуру своих оппонентов – агрегаторов. Недавно появился даже так называемый strike bot (забастовочный бот) в Телеграме, консультирующий потенциальных забастовщиков.

Уберизация политики   

Другим примечательным явлением последних лет стала уберизация политтехнологий. В 2017-м «политический Uber» Дмитрия Гудкова и Максима Каца упростил выдвижение независимых кандидатов на муниципальных выборах в столице, что позволило оппозиции увеличить свое представительство.

Позднее «Умное голосование» Алексея Навального по-своему переосмыслило решения, характерные для Uber-экономики.

В условиях, когда целью многих избирателей было, скорее, подорвать монополию «Единой России» на власть, чем поддержать идеологически близкую партию, «УмГ», по сути, автоматизировало процесс волеизъявления, предложив гражданам голосовать за оппозиционного кандидата с наибольшими шансами на победу.

Дебаты о том, должны ли избиратели передоверить свой выбор приложению, были жаркими. Идею критиковали некоторые либералы, обвинявшие Навального в монополизации оппозиционной политики и подыгрывании коммунистам. Другие приветствовали технологию как средство консолидации протестных голосов поверх идеологических различий.

Как экосистемы влияют на экологию

Меняя стиль городской жизни, платформы воздействуют и на экологию, считает Василий Яблоков, руководитель климатического проекта «Гринпис России». Характер воздействия – предмет дискуссий. 

С одной стороны, удешевление такси и появление каршэринга делают личное авто не таким уж необходимым. Одной машиной теперь пользуется много людей, что экономит ресурсы и пространство.

С другой, такси и каршэринг конкурируют с более экологичными видам транспорта: метро, трамваями и троллейбусами. По мнению Яблокова, это отрицательно сказывается на качестве воздуха и климате.

«До 40% пробега такси приходится на холостой траффик (расстояние, которое машина проделывает, пока едет к вам). Каршэринг – экологичнее, так как у него нет холостых пробегов», --говорит собеседник Eurasianet.org.

Неоднозначные последствия несет и развитие служб доставки. С одной стороны, курьеры на велосипедах и самокатах снижают авто-траффик. С другой, сектор порождает огромное количество упаковки и, как следствие, горы мусора, отмечает эколог.

Куда дальше?

Некоторые эксперты сомневаются, что «гонка экосистем» оправдает себя. «У нас же население — 147 млн человек. Не самое богатое, которое ещё и научилось пользоваться иностранными экосистемами… Непонятно, хватит ли им (экосистемам) средств, чтобы финансировать все свои новые технологии и сервисы», -- отмечал первый зампред ЦБ Сергей Швецов.

Экосистемы «трех толстяков» всё еще убыточны, хотя доля нетрадиционных направлений в их выручке растет. Например, у «Яндекса» она впервые превысила поступления от рекламы, отмечало издание «РБК».

Тем не менее оптимизм по поводу платформ не ослабевает. «Да, такси “Яндекса” убыточно, но с его помощью компания получает данные пользователей, которые приходят в другие сервисы [“Яндекс”]. Есть направления – лид-магниты (которые сами по себе не приносят прибыли, но привлекают потенциальных клиентов)», -- объясняет совладелица маркетингового агентства Slayers Стелла Святская. 

По её мнению, онлайн-платформы будут всё активнее проникать в регионы и новые сферы экономики. В частности, процесс может затронуть здравоохранение, образование, ЖКХ.

О большом будущем Uber-медицины говорили еще пять лет назад, однако технологическая отсталость клиник и юридические барьеры тормозили процесс. Пандемия породила новые ожидания, которые пока не оправдались. Тем не менее идея по-прежнему носится в воздухе.

Встает вопрос, не станет ли Uber-медицина инструментом оптимизации бюджетных расходов на здравоохранение, и так пострадавшее от сокращений и закрытия медучреждений.   

Обсуждаются и проекты Uber-образования, актуальности которым добавило развитие дистанционного обучения. Например, Институт «Стрелка» предлагает использовать школьные здания по образцу каршэринга, превратив их в площадки для самых разных активностей – от собраний домовых советов до занятий йогой.

На российском рынке доминируют платформы, ориентированные на русскоязычных пользователей. Их рост лимитирован домашним рынком. Поэтому они будут всё активнее «колонизировать» смежные сектора экономики, а также вовлекать в цифровизацию более пожилую аудиторию. При этом лидерство «трех толстяков» -- «Яндекса», Mail.ru и «Сбербанка» -- сохранится, прогнозирует Алина Контарева.  

Платформы будут и дальше диктовать пользователям условия и цену участия в системе, определять качество того или иного сервиса и подавлять конкуренцию. Это ставит острый вопрос о регулировании их деятельности, считает учёная.

Перемены, пришедшие с платформенной экономикой, по-видимому, необратимы. Повернуть процесс вспять, как, вероятно, хотелось бы проигравшим, не получится. А значит российское общество, вероятно, ждет непростая дискуссия об «уберизации с человеческим лицом».