Пока семьи мобилизованных и бежавших из страны гадают, как свести концы с концами, государство – похоже, видящие в россиянках главным образом инкубатор для новых поколений рабочих и солдат – «стимулирует рождаемость», раздавая ордена, а консерваторы вновь пытаются запретить аборты.

Между тем удар, нанесенный войной экономике страны, больнее всего бьет тоже именно по женщинам.

На этом безрадостном фоне женщины становятся авангардом антивоенного движения.

Как изменится положение женщин на рынке труда?

В годы Первой и Второй мировых войн женщины заместили мужчин во многих профессиональных областях, дотоле считавшихся чисто мужскими. Впоследствии это позволило им отвоевать и гражданские права.

Однако в воюющей России подобная тенденция пока не просматривается. Наоборот, количество вакансий в некоторых «женских» профессиях сильно сократилось.    

Согласно Росстату, женщины доминируют в таких сферах, как финансы и страхование, образование, здравоохранение, культура, досуг и развлечения, а также гостиницы и общепит (во всех этих областях их доля составляет 70-80%).

Однако многие из перечисленных отраслей жестоко пострадали от действий властей и санкций, в результате чего количество вакансий в них резко упало. Так, по августовским данным интерактивной карты рекрутингового портала hh.ru, свободных рабочих мест в банках стало меньше на 63% по сравнению с прошлым годом; в страховании – на 86%; турфирмах, гостиницах и ресторанах – на 26%; образовании и науке – на 21%; бухгалтерии – на 15%; искусстве, развлечениях и масс-медиа – на 12%. Таким образом, найти «женскую» работу стало гораздо труднее.

Произойдёт ли массовый приток женщин в преимущественно «мужские» отрасли: добычу полезных ископаемых, обрабатывающую промышленность, энергетику, транспорт и IT, пока сказать сложно.

Однако известно, что как минимум сотрудники оборонных предприятий и часть айтишников получат бронь, защищающую от мобилизации. Между тем, именно в привилегированном IT-секторе гендерный дисбаланс мог бы быть преодолен легче всего.

«Сегодня феминистская борьба фокусируется на радикальном переосмыслении экономической системы с учетом неоплачиваемого труда заботы/репродуктивного труда, борьбе с домашним и сексуализированным насилием, разными видами угнетения на базе расы/этничности/сексуальности. Невозможно представить, чтобы разгон патриархатного насилия, почти фашистской риторики и агрессивного накопления капитала может хоть как-то помочь в решении стоящих перед фемдвижением задач. Эта война приведет только к ухудшению положения женщин», – убеждена Ника, активистка феминистского движения, представляющаяся вымышленным именем из-за агрессивного преследования российскими властями любого инакомыслия.

У войны не женское лицо, а у бедности – женское

Помимо прочего война обострила одну из традиционных проблем россиянок – неравное распределение семейных обязанностей и бедность.

До войны вовлеченное отцовство (когда мать и отец на равных участвуют в воспитании детей или основную нагрузку принимает мужчина) и равномерное распределение домашних обязанностей получило распространение лишь в некоторых семьях, обычно – из среды интеллигенции и среднего класса.

Большинство пар придерживалось традиционных, но всё менее адекватных реальности, представлений о муже-«кормильце», чей долг перед близкими в основном исчерпывается зарабатыванием денег.

Мобилизация не только вырывает мужчин из семьи, лишая их возможности проявить себя в качестве ответственного родителя и супруга, но и делает проблематичной патриархальную роль добытчика. В итоге бремя воспитания детей, заботы о старших родственниках, а часто и материального обеспечения семьи, окончательно сваливается на женские плечи.

Государство, похоже, не слишком озабочено сохранением семейных ценностей, когда речь заходит о пополнении армии. Так, в сентябре в Думу поступил законопроект, позволяющий отцам троих и более детей вступать в мобилизационный резерв, а значит и уходить на войну. 

Соцподдержка семей мобилизованных пока выглядит скромно и носит отрывочный характер. Например, в Якутии они получат единовременную выплату в размере 200 тыс. рублей (что эквивалентно двум средним зарплатам в регионе), а на Ставрополье – 50 тыс. (чуть больше одной средней зарплаты). В Хакасии обещают выдавать по 5 тыс. рублей ежемесячно на каждого ребенка, чей отец отправился воевать в Украину, а в Приамурье – по 10 тыс. Кроме того, в Думу внесён законопроект, гарантирующий близким военнослужащих разовую помощь в размере 300 тыс. рублей, пособие на ребёнка по 6 тыс. в месяц, освобождение от коммунальных платежей и кредитные каникулы.

Однако подобные меры, безусловно, не компенсируют даже чисто экономических потерь, которые несут женщины, лишившиеся поддержки мужей, партнеров, сыновей и отцов.

«Проблема бедности скоро затронет всех жителей России и, в первую очередь, женщин с детьми… Встанет вопрос об адекватных экономических мерах поддержки [малоимущих семей], но те социальные выплаты, которые прописаны в законодательстве, по многим направлениям не покрывают расходов, которые есть у таких женщин», – отмечает Софья Русова, специалистка по связям с общественностью Консорциума женских неправительственных объединений.

По её словам, запросы, поступающие в женские НКО, уже изменились. Если раньше женщины искали в основном юридической или психологической консультации, то теперь они всё чаще нуждаются в материальной помощи – от денег на покупку школьных принадлежностей до приобретения одежды и обуви.

Ответить на вызов третий сектор не в состоянии. Многие женские благотворительные организации ещё до войны объявили иностранными агентами, что, среди прочего, затруднило сбор пожертвований.

«Некоторые платформы по сбору средств отказываются представлять иноагентов, а бизнес – жертвовать им деньги. У государства есть вопросы более важные (как они считают), чем защита уязвимых групп граждан. На последнем конкурсе президентских грантов поддержка прав женщин в плане выделения грантов была минимальной», – говорит Русова.

Ещё в худшем положении, чем родственники мобилизованных, могут оказаться семьи россиян, скрывшихся от мобилизации за границей. Ни льгот, ни пособий им, разумеется, не положено. Между тем, по данным «Новой газеты. Европа», лишь за первые четыре дня кампании РФ покинула 261 тыс. мужчин, что сопоставимо с её официально заявленной целью – 300 тыс. человек. 

«Сейчас на женщинах лежит большая ответственность, в том числе по спасению своих мужчин. Далеко не все молодые люди крепко стоят на ногах материально. В связи с их отъездом из страны, единственные, кто им помогает, в том числе финансово, это их жены, девушки и матери», – описывает ситуацию представительница Консорциума женских НПО.

Рожайте больше!

В августе Владимир Путин нашел время, чтобы извлечь из нафталина советскую традицию поощрения многодетных матерей. Теперь, как во времена СССР, женщины, родившие или воспитавшие более десятка детей, смогут получить орден «мать-героиня» и миллион рублей в придачу. Красноречивый жест на фоне углубляющегося демографического кризиса, однако его приветствуют не все.

«Нас ждет ещё более консервативный поворот и даже, возможно, ограничение репродуктивных прав. Возвращение ордена “Мать-героиня” — явный тому сигнал. Он вернулся к нам из времён запрета на аборты в СССР и поощряет экстремальное репродуктивное поведение», – считает Ника.

По мнению Ники, подчеркивая статус деторождения как долга, аналогичного воинскому (а не личного выбора женщины), государство, вероятно, готовит почву для запрета абортов.

Действительно, в начале августа известный своими гомофобными и антифеминистскими взглядами депутат-единоросс Виталий Милонов анонсировал скорое внесение законопроекта, выводящего аборты из системы обязательного медицинского страхования (ОМС). По оценкам экспертов, это привело бы к резкому – в разы – удорожанию процедуры, сделав её недоступной для женщин со скромным достатком.

Это не первая попытка такого рода. Однако предыдущие подобные инициативы неизменно проваливались, несмотря на горячую поддержку РПЦ, чьи видные представители сравнивают прерывание беременности с Холокостом и языческими жертвоприношениями.

Причины – непопулярность меры (больше половины россиянок и россиян, опрошенных ВЦИОМ в нынешнем году, считают, что власти не должны регулировать аборты) и опасения, что она привела бы к росту числа опасных нелегальных операций.

При этом власти, в угоду консерваторам, неоднократно ужесточали требования к женщинам, собирающимся сделать аборт – например, заставляя их прослушивать сердцебиение эмбриона в рамках так называемой «недели тишины». В отдельных регионах доходит до того, что предабортное консультирование проводят священники, а в анкетах, предлагаемых женщинам в государственных клиниках, фигурирует «посмертная встреча с душой ребёнка».    

Об обострении интереса законодателей к вопросам размножения говорит и появление другого законопроекта, запрещающего «пропаганду идеологии чайлдфри» (добровольной бездетности) среди несовершеннолетних. В сентябре его внесли в Думу депутатки от Башкирии. Если документ примут, нарушителям запрета будут грозить штрафы от двух до пятидесяти тысяч рублей.

Проект, по сути, приравнивает нежелание иметь детей к гомосексуальности (которую также запрещено «пропагандировать»). Более того, авторы инициативы намекают, что люди, придерживающиеся такой позиции, являются не только бессовестными «гедонистами», но и агентами Запада. Согласно пояснительной записке к документу, чайлдфри – «зарубежная идеология», идущая вразрез с традиционными ценностями и госполитикой, подрывающая общественные устои и ведущая к депопуляции.

С точки зрения борьбы с депопуляцией инициатива выглядит абсурдно, ведь решение заводить или не заводить детей пары принимают не потому что их кто-то «распропагандировал», а, исходя, главным образом, из экономических соображений.

Однако бездетность действительно встречает всё меньше осуждения в обществе. Доля считающих, что человек может быть счастлив, не имея детей, выросла с 16 до 28% между 2008 и 2020-м годами, что, видимо, связано с эрозией традиционных представлений о материнстве как женском «предназначении».

Видимо, единственным реальным следствием принятия закона станет усиление гонений против феминисток (так же, как норма о «пропаганде гомосексуализма» позволяет полиции срывать любые ЛГБТ-мероприятия).

Поставят ли законопроекты на голосование, пока сказать сложно, говорит Софья Русова. 

«Инициатива Милонова пока не дошла (до внесения в Думу). Что касается [законопроекта о] чайлдфри, то он внесён на рассмотрение в профильный комитет и пока оставлен без движения. Возможно, в таком виде он все-таки не будет поддержан», – надеется собеседница Eurasianet.org.

Однако опасность нового наступления на репродуктивные права не стоит недооценивать. В условиях войны проблема рождаемости приобретает особую остроту – по оценке независимого демографа Алексея Ракши, уже в следующем году число рождений может приблизиться к критически низкому уровню 1990-х годов. Готовясь к неизбежному провалу в очередную демографическую яму, власти могут прибегнуть не только к «прянику» в виде орденов и выплат, но и к «кнуту».

«Мне кажется, угроза очень велика. Россия несет серьезные человеческие и экономические потери, и нет “проще” способа их возместить, чем эксплуатировать женский бесплатный труд заботы (в том числе, рождение и воспитание детей) под прикрытием “традиционных ценностей”, “женского предназначения” и прочего, а также усиливая контроль над женскими телами – например, ограничив право на аборт», – убеждена Ника.

Защита от насилия снята с повестки

Отпуская грехи российским военнослужащим, гибнущим в Украине, Русская православная церковь играет важную роль в идеологическом оформлении агрессии и, несомненно, рассчитывает на благодарность со стороны светской власти.

Как выяснило издание «Вёрстка», именно обращение патриарха и других высокопоставленных священников к Путину поставило крест на обсуждении резонансного законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия, призванном защитить женщин и детей от домашних побоев и издевательств. Обсуждение документа тянулось с 2019 года до конца 2021-го, когда продвигавшая законопроект спикер Совфеда Валентина Матвиенко сказала, что дискуссия поставлена на паузу. 

Церковники считают, что охранные ордера и другие защитные меры, предусмотренные в документе, подрывают институт брака, а сами разговоры о домашнем насилии лишают семью её сакрального ореола.

«То, что против законопроекта выступала РПЦ, для нас не было секретом. На многочисленных дискуссиях с оппонентами мы встречались с представителями церкви. К сожалению, часто они не читали документа и распространяли о нём недостоверную информацию. Умышленно это делалось или нет, не знаю. Думаю, против законопроекта велась целенаправленная кампания черного пиара. На сегодняшний момент мы ничего не знаем о его судьбе. Он не вынесен на голосование, и депутаты его не обсуждают», – констатирует Софья Русова.

Между тем от рук россиян гибнет около полутора тысяч россиянок ежегодно, подсчитал проект femicid.net. Обычно это происходит в результате домашнего и партнерского насилия. Согласно некоторым опросам, агрессии (физической или психологической) со стороны мужчин  подвергались 56% женщин, а рукоприкладству – 20%.

Что произойдёт, когда привыкшие к насилию и психически надломленные фронтовики вернутся к женам, партнершам и матерям, несложно себе представить. По мнению некоторых экспертов, люди с частым у ветеранов посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) склонны к неконтролируемым вспышкам ярости и атакуют близких чаще, чем не страдающие ПТСР.

При этом не исключено, что общество и государство будут рассматривать участие в «спецоперации» как своего рода индульгенцию, и у женщин останется ещё меньше шансов защитить себя легальными средствами.

Женщины в сопротивлении

С первых дней войны и, особенно, с началом мобилизации женщины выдвинулись в первые ряды протестующих. В частности, они были застрельщицами самых массовых выступлений против мобилизации в Дагестане и Якутии. 

Если женские НКО стараются оставаться в рамках легальности, что становится все труднее в свете беззакония самих властей, то более политизированные неформальные группы, такие как Феминистское антивоенное сопротивление, учатся работать в подполье. 

«До недавнего времени телеграм-канал ФАС был одним из крупнейших антивоенных каналов. Оно и понятно, так как феминистски годами боролись против патриархатного насилия, высшей точкой которого является война. Фемдвижение уверенно росло в последние годы, поэтому быстро объединиться в сеть слабо связанных между собой автономных групп было довольно просто. По нашим данным, сейчас активистки ФАС действуют примерно в шестидесяти городах России. Порядка двадцати активисток столкнулись с репрессиями. Мы поддерживаем их, но вы никогда не узнаете, кто наши активистки, поскольку публичная связь с движением не кажется нам удачной стратегией. Мы повсюду и нигде», – рассказывает Ника.

Отчаянные попытки сопротивления питает не только отрицание войны и солидарность с мобилизуемыми мужчинами, но и страх за будущее женщин в стране, стремительно проваливающейся в средневековье.  

«Многие девушки, близкие к активистским движениям, опасаются, что у нас здесь будет Галаад из “Рассказа служанки” (антиутопический роман Маргарет Этвуд и одноименный сериал Брюса Миллера). Это, действительно, пугает. Пока это ещё не так, но предпосылки для этого есть», – считает Софья Русова.