Легализация «параллельного импорта» – по сути, контрабанды – и тому подобные хитрости позволят, хотя бы отчасти, насытить потребительский спрос и выиграть время, чтобы попытаться перестроить логистические цепочки, считают эксперты.

Но обеспечить промышленность сложным оборудованием, комплектующими и материалами без согласия правообладателей будет гораздо сложнее (особенно если Китай не протянет российской экономике руку помощи, что он делать не торопится). А, значит, надеждам на скорый выход из кризиса, скорее всего, не суждено сбыться. 

Насколько Россия зависит от импорта?

К войне с «коллективным Западом» (как утверждает пропаганда) Россия подошла неспособной обеспечить граждан не только смартфонами или автозапчастями, но и одеждой, обувью, ножами, игрушками, скобяными изделиями.

Гордясь успехами импортозамещения в сельском хозяйстве, РФ не может похвастаться тем же в сфере промышленного производства. Накануне войны доля импорта в непродовольственной рознице была максимальной с 2014 года: 53% товарных ресурсов, сообщали «Ведомости», ссылаясь на цифры Росстата. Среди товаров повседневного спроса удельный вес иностранной продукции был еще выше: 77-78%.

Ситуация, не являющаяся новостью для специалистов, огорошила некоторых чиновников. Так, спикер Совфеда Валентина Матвиенко с удивлением открыла для себя факт, что Россия завозит из-за границы даже гвозди.  

В большинстве индустрий, включая нефтегазовую, автомобиле- и станкостроительную, легкую, металлургическую, фармацевтическую, засилье импорта (в основном из «недружественных» стран) также было критическим.

Незадолго до войны 70% руководителей самых передовых, экспортоориентированных предприятий говорили, что не могут обойтись без иностранной техники; 65% зависели от привозного сырья, материалов и комплектующих, констатировал ЦБ прошлогоднем докладе. 

Ждёт ли Россию товарный голод?

После 24 февраля официальные санкции, а также бойкот со стороны сотен иностранных компаний, обвалили российский импорт.

О масштабах катастрофы говорит, в частности, тот факт, что российская таможня засекретила данные об экспорте и импорте, чтобы избежать «некорректных оценок и спекуляций». Однако некоторые источники, основываясь на данных ЦБ, говорят о спаде импорта в апреле на 70-80%.   

Сильнее всего просели поставки высокотехнологичной продукции, поступавшие из развитых стран, поддержавших Украину. В марте ввоз товаров из США в РФ был на 80% меньше в стоимостном выражении, чем годом ранее, из ЕС – на 55% меньше; из Японии – на 32%. Крупнейший производитель микрочипов – Тайвань – сократил импорт в Россию на 67%. Но особенно чувствительно сокращение поставок из Китая, на помощь которого возлагают столько надежд: с довоенных $8 млрд до $3,8 млрд в марте и апреле.

Потребительская паника, спровоцировавшая дефицит девайсов, сахара, прокладок и прочих товаров повседневного спроса в первые недели войны, частично улеглась, но, согласно данным проведенного в середине мая опроса, число россиян, заметивших, например, признаки дефицита продуктов, составляет 58%. Причем последствия торговой блокады пока ещё не сказались в полную силу: ожидаются новые проблемы с поставками, в том числе из стран, не вводивших санкции против РФ.

В марте-апреле российская промышленность, по официальным данным, продолжала расти к прошлогоднему уровню, однако темпы прироста стремительно падают, а признаки упадка – проявляются всё яснее.

В довоенном январе индекс промпроизводства (ИПП) был на 9% выше, чем годом ранее, в феврале – на 6%, а в марте – лишь на 3%. Причем в автопроме мартовский спад составил 45,5%, судо– и самолетостроении – 14%, электромашиностроении – 11%. Официальные данные за апрель ещё не опубликованы, но альтернативный индекс Института проблем естественных монополий (ИПЕМ) показывает, что рост продолжает замедляться. 

Хотя чиновники не жалеют успокоительного, утверждая, что Россия выдержала первый удар санкций, многое заставляет в этом усомниться. Например, к началу мая в РФ полностью перестали выпускать легковые авто. Чтобы спасти автопром, правительство отказывается от современных стандартов: теперь можно выпускать машины без подушек безопасности, системы ABS и ограничения объема выхлопов.

По умеренным правительственным прогнозам, промпроизводство в текущем году упадёт на 7-9%. Если так, то российскую промышленность ждёт вдвое-втрое более сильный шок, чем в коронавирусном 2020-м. При этом цены, как ожидает ЦБ, вырастут в среднем на 20% – последний раз такое было в 2000-м.  

Лазейки для импорта

Россия пытается спасти положение, легализовав так называемый «параллельный импорт» (это принятый властями эвфемизм неудобного слова «контрабанда»), то есть поставки товаров без согласия правообладателя, по неофициальным каналам.

О возможной легализации параллельного импорта заговорили в середине 2010-х, когда Россия столкнулась с первыми волнами санкций. Однако сделать это власти тогда не решились, опасаясь недовольства иностранных инвесторов. Весной 2022-го подобные соображения потеряли смысл.

В перечень товаров, подлежащих параллельному импорту, входит 96 товарных групп (то есть все пункты внешнеторговой номенклатуры), 289 видов товаров и сотни брэндов из «недружественных стран».

Обширность списка подчеркивает, как сильно российская экономика зависит от иностранных поставок. В нём – не только дефицитное сырье, предметы роскоши, комплектующие и девайсы, но и трикотаж, мыло, прокладки, обои, одежда, обувь, головные уборы, игрушки и тому подобное.

Параллельный импорт сулит выгоды сопредельным с Россией странам Закавказья и Центральной Азии. По сообщениям, в Грузии, Армении, Азербайджане уже открываются сотни фирм-«прокладок», специализирующихся на поставках в РФ в обход санкций и запретов правообладателей.

Россия поощряет процесс, и даже думает о легализации подзабытых с 1990-х годов «матрешек», когда одна компания может владеть 100% акций другой, а та, в свою очередь, 100% акций третьей, и так до бесконечности. Схема, лоббируемая РСПП, позволила бы российскому бизнесу успешнее «заметать следы», в том числе – закупаясь за границей. 

Другим стимулом для параллельного импорта стало решение Евразийской экономической комиссии увеличить лимит беспошлинного ввоза товаров с пятисот до тысячи евро, и с 25 до 31 кило. В связи с этим некоторые российские издания заговорили о возможном возрождении «челноков», мелких торговцев, когда-то возивших товары через границу в клетчатых хозяйственных сумках, ставших одной из ярких примет 1990-х. Впрочем, возрождения промысла ждать не стоит, а мера пойдет на пользу онлайн-торговле, сказал в беседе с Eurasianet.org Руслан Кисс, гендиректор компании «Экспертный консалтинг», представляющей участников ВЭД.

«Изменение лимита связано с маркетплейсами, которые собирают заказы и везут фурами через границу. Если посылка стоит меньше тысячи евро, она не облагается [таможенной] пошлиной. Думаю, скоро все начнут заказывать посылки до тысячи евро. В сумках их везти, конечно, не будут», – высказал мнение эксперт.

Станут ли маркетплейсы помогать России обходить ограничения, пока сказать трудно. С одной стороны, отечественные интернет-магазины OZON, Wildberries, «Яндекс-маркет» готовы торговать товарами из списка Минпромторга, а с другой – крупнейшая китайская сеть, AliExpress, пока не раскрывает своих намерений и даже сокращает 40% персонала в России. 

Помогут ли рецепты из 1990-х?

Легализация параллельного импорта – паллиативная мера, призванная насытить российский рынок импортной продукцией. Однако мнения о том, насколько эффективной она будет, расходятся.

«Я – оптимист, и думаю, что параллельный импорт обеспечит переходный период, во время которого страна перейдёт на [отечественные] аналоги или товары других производителей – из Китая или Индии», – надеется Руслан Кисс. По его мнению, многие иностранные компании, заявившие об уходе из РФ, скоро вернутся – прямо или окольными путями, чтобы не потерять рыночную нишу.

«Сейчас – не 1980-1990-е, когда было намного сложнее контролировать цепочки поставок. Некоторые компании, принявшие принципиальное решение [отказаться от сотрудничества с РФ], могут закрыть глаза [на нелегальные поставки своей продукции]. Но в целом дистрибьюторы берут на себя большие риски, так как отследить серый импорт стало легче, – считает экономист Антон Антипов. – В каких-то сферах, где товар не лицензионный или стать дистрибьютором – просто, появятся фирмы-прокладки. Но если говорить о сложном оборудовании, деталях для машин или самолетов (где рынок монополизирован, и производители четко контролируют дистрибьюторов), обойти ограничения будет сложно. Потребуется три, пять, семь лет, чтобы перенастроить цепочки на Индию или Китай. Поэтому параллельный импорт и другие подобные меры – это заплатки, чтобы корабль не утонул».

Дискуссионным является и вопрос о том, как ослабление власти правообладателей скажется на рядовых потребителях.

По мнению Руслана Кисса, с легализацией параллельного импорта цены на импортные товары снизятся, а фальсификата на прилавках – не прибавится.

«Раньше [на пути товара к потребителю] стояло два шлагбаума. При въезде брэндового товара таможня запрашивала разрешение у правообладателя. Стояние на складах занимало время, что отражалось на цене. Сейчас [когда один из барьеров снят] товары станут дешевле», – полагает глава «Экспертного консалтинга».

Что касается контрафакта, то, по мнению эксперта, он занимает иную рыночную нишу, чем оригинальные продукты, поставляемые по каналам параллельного импорта.

С мнением соглашаются не все. Возможно, стоимость гаджетов будет ниже, чем в марте (когда импортная электроника бешено вздорожала на волне ажиотажного спроса), но, если сравнивать с довоенными ценами, рост составит 15-20%, прогнозировал гендиректор аналитического агентства Telecom Daily Денис Кусков в комментарии Forbes.

Юрист компании «Качкин и партнеры» Андрей Алексийчук высказывал опасения, что без участия правообладателя таможне и закупщикам будет сложнее отличить подделки от подлинных изделий.

«Качественная продукция – сложные компоненты, медицинское оборудование, лекарства и так далее – вырастет в цене, поскольку удлиняются цепочки и сроки поставок, увеличиваются риски для предпринимателей. За всё заплатит потребитель – в том числе и за отсутствие сервисного обслуживания, и за контрафакт» – убежден экономист Антипов.

Таким образом, попытки выйти из структурного кризиса контрабандистскими тропами, скорее всего, будут сопряжены со значительными дополнительными издержками, но окажутся лишь ограниченно эффективными.