Волна шпиономании, охватившая страну с началом полномасштабного вторжения в Украину, добралась и до экологов. На фоне войны из среды приближенных к властям «общественников» и депутатов стали звучать призывы к расправе над природоохранными НКО с иностранным участием под лозунгом «суверенной» экологии, но первое время казалось, что преследования затронут «зелёных» в меньшей мере, чем правозащитников, журналистов или деятелей культуры.

Однако когда Минюст объявил «иноагентом» Всемирный фонд дикой природы (WWF), а Кремль демонстративно отказался участвовать в международной акции «Час Земли», защитникам окружающей среды стало окончательно ясно: «суверенизации» природоохранной деятельности дан зелёный свет. 

Одновременно власти ввели беспрецедентные послабления в сфере охраны окружающей среды, от моратория на экологические проверки юрлиц и индивидуальных предпринимателей до разрешения строительства в лесной зоне и отмены экологической экспертизы при строительстве трубопроводов и прочих инфраструктурных проектов в заповедных зонах. 

Перед экоактивистским сообществом стоит вопрос: как вообще можно решать экологические проблемы в условиях, когда подрывной деятельностью считается «противодействие промышленным проектам» и лоббирование изменений в законодательство?

Конспирология против экологии

В 2022-м Минюст признал «иноагентами» четыре экозащитных организации: «Друзья Балтики» (исследует качество воды и выступает против строительства портов в Ленобласти), архангельское Движение «42», Экологическую вахту Сахалина и Центр сохранения и изучения лососевых видов рыб и мест их обитания. Все они после этого закрылись. 

Разгром активных и известных в своих регионах НКО стало потерей для природоохранного движения, но ещё не говорило о переломе госполитики. Иноагентами «зелёных» объявляли и раньше. Например, в 2015-м ими стали сразу девятнадцать групп, занимавшихся защитой окружающей среды. В последующие годы таких случаев было намного меньше, но они всё равно происходили и воспринимались как привычное зло. 

Нынешний год принес изменения, свидетельствующие о том, что репрессии против «зеленых» выходят на новый уровень. В марте Минюст признал «иноагентом» российское представительство Всемирного фонда дикой природы (WWF) – одной из самых известных и авторитетных природоохранных организаций в мире. 

Когда-то российские власти покровительствовали фонду, защищающему биоразнообразие. Так, в 2014-м Владимир Путин пел ему дифирамбы, отмечая усилия по спасению амурского тигра, снежного барса и других исчезающих видов. Ещё в 2021-м Кремль поддержал флэшмоб WWF «Час Земли», распорядившись погасить огни в резиденции главы государства, зданиях МГУ, Эрмитажа и других знаковых локациях. В 2023-м Россия, устами Дмитрия Пескова, отказалась от участия в акции.

По мнению Минюста, получая финансирование из-за рубежа, WWF «пытался оказывать влияние на решения органов законодательной и исполнительной власти» и «препятствовал реализации промышленных и инфраструктурных проектов». 

Российские экологи возражают, что защита природы не может рассматриваться как вмешательство в политику, а значит и не подпадает под нормы об «иноагентах». Интересно, что год назад той же позиции придерживалось и само министерство, отклонившее петицию провластного Российского экологического общества (РЭО), требовавшего навесить ярлык на WWF и Гринпис России.   

Не успел улечься шум по поводу атаки на WWF, как «нежелательной» объявили другую известную экологическую НКО – норвежский фонд «Беллона» (его офисы в Мурманске и Санкт-Петербурге закрылись ещё осенью). 

Генпрокуратура утверждает, что «Беллона» «подрывала российскую экономику», «дискредитировала внутреннюю и внешнюю политику», «формировала общественное мнение о … некомпетентности газо- и нефтедобывающих компаний» и «участвует в антироссийской информационной кампании». Статус означает, что сотрудничество с организацией теперь чревато для россиян тюрьмой. 

Следующей целью силовиков может стать российское отделение Гринпис. Признать его «иноагентом» требовало не только РЭО, но и думец-единоросс Александр Якубовский, лоббирующий интересы лесопромышленников. 

Атака на крупные природоохранные НКО с иностранным участием не стала неожиданностью для координатора программы Российского социально-экологического союза (РСоЭС) по поддержке экоактивистов Виталия Серветника. 

«Мы наблюдаем усиление репрессий. Если рассматривать происходящее как часть долгого процесса, то WWF и “Беллона”, конечно, заметнее, чем 35 [ранее признанных иноагентами экологических] организаций. У большинства экоактивистов сегодня есть понимание, что в любой момент тебя могут признать иноагентом», – констатирует он. 

Координатор проектов «Беллоны» Ксения Вахрушева сравнивает давление на WWF и свою организацию с ликвидацией старейших правозащитных НКО – «Мемориала» и Московской Хельсинкской группы. По её мнению, мы наблюдаем завершающий этап планомерного уничтожения властями российского гражданского общества.   

«После начала российского вторжения в Украину вести деятельность как обычно стало невозможно… Чтобы снизить риски, мы предложили сотрудникам релоцироваться за границу, где они продолжают следить за экологическими проблемами и рисками в РФ. Но теперь нам будет сложнее взаимодействовать с экспертами и журналистами, оставшимися в России», – отмечает собеседница Eurasianet.org. 

«Суверенная экология» на марше 

Идеологическое обоснование репрессий против защитников окружающей среды – представления о так называемой «суверенной экологии». Рассуждения на эту тему в последнее время звучат особенно часто. 

Например, глава РЭО Рашид Исмаилов отстаивает «концепцию суверенного отношения к природе через философию устройства русского общества внутри нее». По его мнению, охранять «русскую» природу нужно, опираясь исключительно на «национальные ресурсы» и «укрепляя русскую идентичность в природоохранной среде». 

«Никто из внешнего периметра не должен вмешиваться в наши текущие дела, ставить задачи, и тем более влиять на принятие государственных (природоохранных) решений», – заявляет он, видимо, оправдывая доносы на Гринпис и WWF. 

Застолбить за собой поляну «суверенной экологии» пытается и группа думцев во главе с единороссом Александром Коганом (бывшим министром экологии Подмосковья, покинувшим пост на фоне «мусорных» протестов). В прошлом году они внесли законопроект, запрещающий иностранцам, «иноагентам» и связанным с ними лицам проводить экологические экспертизы. 

Подобные взгляды крайне непопулярны в природоохранном сообществе. 

«Суверенная природоохранная политика – полная ерунда. Природные процессы не зависят от границ государств, а экология – точная наука. Предлагаемые ею решения – универсальны по своей природе», – убеждена Ксения Вахрушева. 

Однако они гармонируют с конспирологическими воззрениями части российских элит, воспринимающих любую несанкционированную сверху общественную активность как часть «гибридной войны Запада против РФ». 

Идеи «суверенной природоохраны» появились примерно тогда же, когда Владислав Сурков заговорил о «суверенной демократии» (то есть в нулевых), объясняет Виталий Серветник. 

«С тех пор мы наблюдали два параллельных тренда – давление на “плохие” (критикующие) общественные организации и поддержка “хороших” (не критикующих). Первопроходцем [подобной политики] стал [Сергей] Кириенко в бытность главой “Росатома” (2005-2016). Тогда появились общественные советы, готовые обсуждать безопасное функционирование АЭС. Тех же, кто выступал против атомной энергетики в принципе, исключали и объявляли “неконструктивными”… Потом НКО, ставившие вопросы системно, стали закрывать. Им на смену приходят структуры, видящие свою миссию в том, чтобы помогать государству», – рассказывает эксперт.

В итоге российские «зелёные» встали перед тяжелым выбором – эмигрировать, сохранив принципы, или пытаться приспособиться ко всё более агрессивной среде.   

«Есть разные стратегии выживания. Кто-то уехал. Но многие (в частности, те, кто занимается охраной природы по 30-50 лет, ещё с советских времен) готовы жить в тех условиях, которые существуют. Я не готов сказать, что это неправильная стратегия. Возможно, она послужит восстановлению пространства гражданского общества, когда наступят лучшие времена», – говорит участник РСоЭС. 

Однако, добавляет собеседник, подобная адаптация предполагает самоцензуру, когда общественники тщательно избегают «резких» формулировок в своих петициях к властям или ссылок на СМИ-«иноагенты» в публикациях. В итоге грань между «настоящими» и «суверенными» экологами всё более размывается. 

Корпорации отбрасывают принципы 

Курс на «суверенную экологию» гармонирует и с настроениями в корпоративной среде. 

Перед «спецоперацией» ЕSG-принципы (экологической и социальной ответственности бизнеса) были модной темой обсуждения среди российских топ-менеджеров. 

Приверженность целям устойчивого развития делала российские активы более привлекательными для иностранных инвесторов и, к тому же, позволяла компаниям преподнести себя в выгодном свете чиновникам и общественности. Как следствие, всё больше фирм вкладывались в «зеленые» проекты, вроде высадки деревьев или разведения редких видов рыб. И хотя нередко подобная деятельность ограничивалась «гринвошингом» (то есть отмыванием репутации посредством бесполезных пиар-акций), некоторые эксперты считали тенденцию прогрессивной.   

С началом полномасштабного вторжения в Украину демонстрировать западным партнерам свою моральную кредитоспособность стало бессмысленно. К тому же большинство иностранных фирм, считавшихся флагманами ESG в России, ушли из страны, а гражданское общество, предъявлявшее запрос на этичное хозяйствование, принудили к молчанию. 

В итоге, по подсчетам компании «Михайлов и партнеры», 40% российских фирм урезали ESG-бюджеты в 2022-м году, а больше половины (52%) планируют скорректировать свои цели в области устойчивого развития. 

Термин «суверенное устойчивое развитие», введенный в оборот экспертами компании «Профессиональный экологический консалтинг», предполагает «освобождение» от якобы навязанной национальному капиталу «лояльности глобальным целям и структурам» (в чем якобы и состоит скрытый смысл «ESG-идеологии»), и переход на отечественные эко-стандарты. 

По мнению Ксении Вахрушевой, подобные рассуждения маскируют банальное нежелание российских компаний обременять себя заботами о Земле. 

«Все разговоры об ESG до вторжения базировались на конъюнктуре мирового рынка. Чтобы продолжать продавать свою продукцию, российские экспортеры были вынуждены соотносить свою политику со стандартами, которые вводили развитые страны… После того, как [на Россию] наложили санкции, появилось желание переориентировать экспорт на Азию. Но азиатские страны тоже берут на вооружение ESG-принципы (хотя стандарты там и ниже европейских). Поэтому разговоры о ESG-повестке продолжаются, хотя насчет их эффективности есть большие сомнения», – объясняет сотрудница «Беллоны». 

Государство закручивает гайки, но ослабляет вожжи

Если до войны ESG-повестка ассоциировалась главным образом с экологией, то теперь на первый план вышли социальные проекты, вроде строительства спорткомплексов и детсадов в регионах. Таким образом, «суверенизация» ESG, похоже, сводится к воспроизводству патерналистской модели отношений крупных предприятий с местными сообществами, когда первые выступают в роли щедрых благодетелей, а последние – лояльных работников и потребителей. 

Проблема в том, что подобная система едва ли может быть эффективной в отсутствие внешних стимулов, таких как независимые общественные организации и ожидания иностранных инвесторов. 

Так, внедрение прогрессивных технологий лесопромышленниками Псковской области стало результатом компромисса между бизнесом и WWF при активной поддержке местной интеллигенции, отмечал исследователь «промышленного патернализма» Павел Романов. 

В ситуации, когда экологические НКО объявлены «иноагентами», протесты жителей низведены до челобитных, а мнение «Запада» больше не имеет никакого значения, единственной инстанцией, способной воздействовать на бизнес, является власть. 

Однако на фоне войны и санкций Кремль, похоже, меньше всего думает об экологии, и готов пойти на любые поблажки бизнесу в этой сфере. 

«За последний год мы видели множество примеров ослабления природоохранного законодательства. Самые яркие из них: полная отмена плановых и внеплановых проверок по выбросам и сбросам, разрешение капитального строительства в лесной зоне, отмена экологической экспертизы при прокладке трубопроводов на особо охраняемых природных территориях, снижение требований безопасности стоков в Байкал, возможность производить авто с низкими экологическими стандартами», – говорит Ксения Вахрушева. 

Цели защитить природу у российских властей нет, считает собеседница Eurasianet.org. А значит лозунг «суверенной природоохраны», скорее всего, обернется бесконтрольной эксплуатацией природных ресурсов приближенными к «суверену» компаниями.