Данный материал публикуется Центром независимых социальных исследований на сайте Eurasianet.org в рамках информационного сотрудничества. Представленные в тексте мнения, оценки и выводы могут не совпадать с позицией редакции Eurasianet.org.

Эффективность секретов

Cвобода от национальных границ – важное условие академической свободы. Как гласит Великая хартия университетской свободы, «университет, выполняя свою функцию, преодолевает политические и географические границы и утверждает настоятельную необходимость взаимного познания и взаимодействия различных культур».

С другой стороны, существование национальных государств традиционно предполагает некоторые меры предосторожности, ограничивающие информацию об исследованиях, связанных с технологиями двойного назначения, – чтобы защититься от недобросовестной конкуренции и прямых угроз безопасности.

Политика секретности сегодня оценивается достаточно критически – и это касается не только России. Как доказывают некоторые исследователи, засекреченные разработки не только гораздо менее эффективны с точки зрения решения поставленных задач, но и попросту проигрывают в конкуренции открытым разработкам, ведущимся в других странах или в коммерческой области.

Как определить меру секретности

Российский Закон об экспортном контроле требует от вузов, в частности, соблюдать жесткие требования по секретности, когда речь идет о научно-технических разработках и проектах. Предпринимались попытки восстановить советские меры контроля при общении с зарубежными преподавателями и исследователями.

Правда, новый министр образования и науки приказ предыдущего министра отменил. При этом было напрямую сказано: Россия заинтересована в том, чтобы «сотрудничество развивалось на принципах открытой науки. Специальный же порядок взаимодействия с иностранцами, как и в других странах, действует в отношении проектов, важных для обеспечения государственной безопасности».

Секретность vs конкуренция

Очевидно, что без открытой науки решить задачу о вхождении к 2024 году в десятку стран с качественным образованием – ее поставил президент Путин еще в 2018-м – невозможно.

Между тем предыдущий амбициозный проект в этой области – проект 5-100, предполагавший вхождение пяти российских университетов в сотню лучших университетов мира к 2020 году, – своей цели не достиг.

Идеология победила прагматику

Кажется, идеологический блок в российском правительстве одержал победу над прагматическим. После 2014 года усилилось давление на университеты и академическую науку – в том числе в формате шпионских процессов, которые «замораживают» научно-техническое сотрудничество.

Представители ведомства, ответственного за реализацию Закона об экспортном контроле, – Федеральной службы по техническому и экспортному контролю (ФСТЭК) – на одной из конференций впрямую высказали претензии к университетам за их «открытость в работе с информацией». С точки зрения ФСТЭК, университетам «с учетом продолжающегося санкционного давления на Россию необходимо минимизировать риски утечки значимой информации, необоснованного раскрытия интеллектуальной собственности, которая может повлечь вред государству» (орфография сохранена – ДД, ДС).

Обострение отношений с демократическими странами Запада привело к тому, что российское государство усилило подозрения об их «подрывных» действиях по отношению к российской государственности. Согласно свежему докладу Временной комиссии Совета Федерации по защите государственного суверенитета и предотвращению вмешательства во внутренние дела Российской Федерации, западные государства, прежде всего США, используют «студенчество» и «академические круги» для влияния на ситуацию в России и ее оценку за рубежом.

Вероятно, поэтому в недавнем скандальном запросе Никулинской межрайонной прокуратуры также шла речь о поиске в вузах «проамериканских групп влияния». Несмотря на то что запрос был отозван, сбор подобной информации и в целом поиск «агентов влияния» продолжается.

И как результат – очередной виток усиления государственного присутствия в университетах и ограничение академической автономии.

В 2020-м борьба с «иностранным влиянием» путем раздачи стигм «иностранного агента» не только продолжилась, но и получила новое воплощение:

• в новых законах о физических людях – «иностранных агентах»,
• путем фактического запрета независимой просветительской деятельности, что ударяет, в частности, и по университетам.

Как работается негосударственным «иностранным агентам»

Реальную цену и последствия такого закона (по мнению законодателей, «соответствующего» международной практике) можно понять на примере исследовательских организаций, которые формально не являются государственными.

Пять лет назад «иностранными агентами» стали такие известные центры, как научно-исследовательский «Левада-центр», Центр «Панорама», ИАЦ «Сова-центр» и другие независимые исследовательские организации. Вольное историческое общество протестовало против включения их в реестр, указывая на то, что такая практика угрожает позиции науки не только внутри страны, но и на международной арене: «разрыв этих контактов наносит несомненный ущерб российской науке и ее международной репутации».

Результатом стали серьезные финансовые и организационные потери для включенных в список НКО. Например, «Левада-центр» потерял возможность исследовать электоральное поведение и замерять популярность политиков.

«Иностранный агент»: взгляд изнутри

О том, какого это – быть «иностранным агентом», давайте рассмотрим на примере, который мы знаем не понаслышке. Центр независимых социологических исследований (ЦНСИ) – негосударственное исследовательское учреждение – признали «иностранным агентом» еще в 2015 году.

Оказывается, даже выигрыш в суде не гарантирует снятие дискриминирующего статуса. Длинный судебный марафон, который начался сразу же, закончился в 2016-м победой в Верховном суде РФ – благодаря работе юристов Марии Каневской, Дмитрия Бартенева и Клуба юристов для НКО.

Однако, несмотря на возврат крупного штрафа за отказ регистрироваться в качестве иностранного агента, сам по себе статус изменен не был. Не помогла и широкая поддержка профессионального сообщества – как в виде писем поддержки, так и в виде пожертвований на выплату штрафа в 300 000 рублей.

Не подействовала также специальная – но не работающая, как выяснилось – оговорка в законе, что статус «иностранного агента» не касается научных учреждений.

Сегодня все материалы, производимые Центром, — печатная продукция, книги и брошюры, афиши мероприятий, новостная рассылка и даже страница на Фейсбуке – должны быть специальным образом маркированы.

Яркий пример – наш Отчет об исследовании академических свобод, посмотрите на его титульный лист.

Отсутствие маркировки по специальным правилам ведет к новым штрафам.

Мало того, организация, «выполняющая функции иностранного агента», должна подавать отчет о своей деятельности по специальной форме, которую не требуют от других НКО.

«Иностранному агенту» следует быть постоянно готовым к внеплановым прокурорским проверкам. Как показывает практика, такие проверки требуют предоставления сотен страниц документов в кратчайшие сроки. Неисполнение требований прокуратуры также расценивается как правонарушение. Дополнительный аудит, требуемый по закону, ложится финансовым бременем на организации.

Наконец, ЦНСИ вынужден предупреждать коллег о том, что работать с ним «опасно». А цитировать – особенно в СМИ — нужно с пометкой «сделано иностранным агентом».

Может ли «иностранным агентом» стать государственный вуз?

Пример ЦСНИ показывает, как развивается репрессивная политика по отношению к независимым научным учреждениям. По тем же лекалам могут действовать и против международных проектов и программ вполне государственных науки и образования.

Поправки в закон об иностранных агентах позволяют признавать агентом лицо, которое «целенаправленно собирает сведения в области военной или военно-технической деятельности для иностранных источников» (в случае, если это не признано изменой или шпионажем). Для ряда научных сотрудников и аналитиков это фактически прямой запрет на анализ и сбор открытой информации.

Кроме того, новеллы, внесенные в закон об образовании, касающиеся «просветительской деятельности», напрямую увязывают необходимость новых ограничений с предполагаемым влиянием «антироссийских сил». Они ставят под идеологический контроль международное сотрудничество и обменные программы российских вузов.

* * *

Идеологическая конструкция о предполагаемой подрывной деятельности Запада против российского образования ставит под сомнение цель, поставленную российским президентом, – попасть в десятку лучших в области высшего образования.

Насколько эта цель достижима? Похоже, ответ на вопрос зависит исключительно от государственных охранительных структур.