Население малых городов и сел России сокращается. Развязанная руководством РФ война форсирует процесс обезлюдения: мужчин по большей части забирают не из мегаполисов, а из сельской местности и небольших городов. Прямые потери за счет погибших на войне, а также расходы на помощь ветеранам боевых действий, ухудшение криминогенной ситуации и вынужденная необходимость экономить на образовании и медицине приведут к ускоренной деградации депрессивных регионов.

Россия – страна вымирающих деревень и городов

Небольшие города и села, в которых проживает четверть населения страны, в настоящее время теряют в среднем три процента своих жителей в год. В отдельных малых городах уровень депопуляции превышает 10% в год; многие из них сталкиваются с перспективой превратиться в города-призраки. Об этом свидетельствуют данные, приведенные авторами сборника статей «Социокультурный потенциал малых городов России».

Автор предисловия к книге, академик Михаил Черныш, называет главную причину обезлюдения малых городов и сел: это «однобокая программа перемещения населения в крупные города». В рамках этой программы, отмечает Черныш, «малые города подверглись многочисленным «оптимизациям», включая оптимизацию сферы образования, приводящую к закрытию школ и других учебных заведений, и оптимизацию здравоохранения, которая на самом высоком уровне была признана провальной».

В ходе реформы, стартовавшей в 2010 году, власти РФ планировали оптимизировать расходы на медицину за счет закрытия неэффективных больниц. По оценкам специалистов Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, сокращение сети больниц «проводилось в основном за счет закрытия стационаров в сельских поселениях и небольших городах». Эксперты РАН подчеркивают: «При этом никакой реструктуризации медицинской помощи населению сельских и небольших городских поселений не произошло: число амбулаторно-поликлинических организаций и организаций первичной медико-санитарной помощи – фельдшерско-акушерских пунктов также значительно сократилось».

Оценивая промежуточные итоги оптимизации сферы здравоохранения, эксперты Центра экономических и политических реформ отмечают, что реформа привела к «неизбежной деградации медицины в небольших городах и на селе». Ее результаты оказались настолько удручающими, что даже В. Путин охарактеризовал ситуацию как «провальную».

Положение российской деревни еще более катастрофично. За последние пятьдесят лет с карт РСФСР – РФ исчезло более двухсот тысяч селений. Однако реальное число больше, поскольку многие вымершие деревни в официальных документах числятся населенными.

По оценкам ученых из Высшей школы экономики и Института географии, ежегодно из сельской местности в города уезжают 200 тыс. человек.

В докладе с говорящим названием «Россия – страна вымирающих деревень» специалисты Центра экономических и политических реформ отмечают, что власти страны, «оптимизируя» на селе школы и больницы под предлогом снижения численности населения, лишь способствуют усилению этого процесса. По оценке ЦЭПР, к 2023 году в российских деревнях может практически не остаться больниц, а к 2033–2036 годам – поликлиник и школ.

С 2006 года в России действует так называемая подушевая система финансирования образования: если в школе остается 30 детей, ее позволено «оптимизировать», то есть сделать филиалом более крупного учреждения, или вовсе закрыть. Больше половины российских школ – сельские. На их долю приходится 28% общего числа школьников. В результате «оптимизации» за последние 20 лет число российских школ сократилось вдвое.

По данным Счетной палаты за 2019 год, за все время «оптимизации» системы образования число сельских школ в стране сократилось почти вдвое, городских – на четверть. С 2001 года в России закрылось приблизительно 20 тыс. сельских школ.

Председатель комитета Государственной Думы по вопросам семьи, женщин и детей Нина Останина считает: «У нас сельская школа скоро, наверное, исчезнет как форма образования детей, потому что скорость, с которой эти школы объединяются, скорость, с которой они становятся филиалами маленьких городских школ и районных школ, просто поражает. До тех пор, пока в сельских школах будет подушевое финансирование, ничего не изменится».

Оптимизация образования – один из ключевых факторов вымирания российской деревни. Первый опыт реструктуризации сельской школы был проведен в еще в СССР в 1960-1970 годах. Социологические исследования показали, что этот эксперимент привел к тяжелым и необратимым последствиям для села. После того как в деревне закрывали школу, ее покидала половина жителей.

Оценивая эффект, произведенный путинскими реформами в малых городах и селах, академик Черныш констатирует: «Деградация образования, а вместе с ним и культуры в целом, закрытие учреждений здравоохранения приводили и приводят к тому, что население, живущее там, все чаще убеждается в своей второсортности. Исход молодежи в большие города создает импульс для “опустынивания” российских территорий».

Как мобилизация сказывается на процессе депопуляции малых городов и сел?

По состоянию на январь 2023 года в российскую армию призвали как минимум 300 тыс. человек. Хотя власти страны отрицают возможность второй волны мобилизации, украинская разведка и западные аналитики считают, что в январе-феврале Россия может мобилизовать еще до 500 тысяч человек. По данным источника издания «Медуза», близкого к одному из федеральных министерств, всего в России собираются призвать 1,2 миллиона человек. Примечательно, что из областных центров, как сообщил источник, «рекомендовали набирать по минимуму». Он пояснил: «Идут по сельским районам, там нет СМИ, оппозиции и больше поддержки [войны]».

Российский политик, историк и писатель Дмитрий Саввин так объясняет мобилизацию преимущественно жителей малых городов и сел: «В целом, речь идет не о каком-то новом явлении, а лишь об усугублении и ускорении тех процессов, которые шли и ранее. Сам я, будучи уроженцем города Читы в Забайкалье – там я родился, вырос, окончил университет – хорошо помню эту систему своеобразного пылесоса. Областной центр высасывает население – всех сколько-нибудь активных, деятельных и молодых людей – из областных районов».

Далее, по словам эксперта, этих людей из областных районов высасывают более притягательные города, вроде Москвы и Санкт-Петербурга, из которых потом самые активные выезжают за рубеж.

Саввин добавляет, что война и мобилизация стали ускорителями процесса депопуляции: «По сведениям моих источников в Петербурге, разительный контраст наблюдается уже между Питером и Ленобластью. Если в Петербурге еще как-то соблюдается законы и нормы мобилизации, то в областных городках “гребут” подчистую. Видно, что есть четкая установка из Москвы: в столице и в Петербурге проводить мобилизацию щадяще, а в регионах можно гнать на войну всех».

Наряду с гибелью мобилизованных другим фактором  обезлюдевания малых городов и сел служит общее снижение рождаемости на фоне войны. Во-первых, в России, где и без того исторически сложился перевес женского населения в отношении мужского, массовая гибель мужчин репродуктивного возраста на войне (число убитых россиян уже может составлять около 100 тыс. человек) негативно скажется на рождаемости.

Но проблема не только в погибших: рождаемость падает даже среди тех, кого мобилизация не коснулась. Экономический спад и рост неопределенности приведут к тому, что «у большинства семей в результате горизонт планирования будет полностью разрушен», считает демограф Игорь Ефремов. По его оценке, если боевые действия и мобилизация затянутся до конца весны 2023 года, то к середине 2024 года уровень рождаемости упадет до отметки в 1 млн человек. Коэффициент рождаемости может составить 1,2 ребенка на одну женщину, что в России наблюдалось только один раз в 1999-2000 годах.

Война сказывается и на смертности гражданского населения воюющей страны. Британские исследователи выявили корреляцию между военными потерями и смертностью гражданского населения. Ученые связывают это с такими факторами, как общая нестабильность, повышенное потребление табака, алкоголя, наркотиков, а также ограниченный доступ к здравоохранению.

Кроме того, ведение боевых действий потребует дополнительных социальных расходов. Во-первых, бюджетные средства идут на единовременные и ежемесячные выплаты мобилизованным. Налоговые льготы и другие меры социальной поддержки предусмотрены и для гражданских участников «спецоперации» – врачей, ремонтников и других специалистов. Кроме того, социальные гарантии и компенсации получают люди, добровольно отправившиеся на фронт. В итоге, государство уже сейчас сталкивается с необходимостью экономии на других расходах. Так, в проекте бюджета на 2023-2025 годы сокращены многие жизненно важные направления, включая развитие фармацевтической и медицинской промышленности.

Опыт многих военных конфликтов показывает, что в среде ветеранов войн наблюдается рост девиантного поведения – алкоголизма, наркомании, вовлеченности в криминал. В России уже стали обыденными новости о том, как очередной участник «СВО» совершил убийство, устроил пьяный дебош, драку, угрожал окружающим оружием и т. п.

Неизбежен и рост уровня самоубийств в среде ветеранов. Исследования показали, что уровень суицидов среди ветеранов, участвовавших в военных операциях США после 11 сентября 2001 года, в 1,5 раза выше, чем среди населения того же пола и возраста в среднем.

По возвращении многим участникам боевых действий потребуется разносторонняя помощь – медицинская, психологическая, социальная. Расходы на реабилитацию и адаптацию ветеранов тяжким бременем лягут на и без того депрессивные регионы. Отказ от помощи обойдется не менее дорого: в таком случае малые города и села будут вынуждены пожинать плоды ПТСР и криминала.

Демограф Игорь Ефремов констатирует: «В обозримом будущем демографические “раны”, нанесенные российскому населению военными действиями, будут частично компенсироваться и “затягиваться” в больших городах, но одновременно усугубляться в малых городах и сельской местности».