Политика «обеления» бизнеса, похоже, привела к спорным результатам. Число неформально занятых растет или как минимум не снижается. Предприятия по-прежнему прибегают к разнообразным попыткам снизить налоговую нагрузку — переводят работников в самозанятые или ИП, платят официальным работникам «серую» зарплату.

При этом малому бизнесу значительно тяжелее в новых условиях. У крупных фирм больше возможностей для адаптации к растущему госконтролю, в то время как для малых предприятий ужесточение налоговой дисциплины зачастую становится фатальным. Число предприятий малого и среднего бизнеса на этом фоне сокращается.

Растет или снижается теневая занятость

Во втором квартале 2019 года Росстат зафиксировал рекордное с 2016 года количество неформально (полностью или частично) занятых работников — 15,3 млн человек (или 21,3% работающих), писал РБК, причем прирост по сравнению с предыдущим кварталом составил 1,5 млн человек.

Альтернативные оценки — выше. Согласно опросу РАНХиГС в мае 2019 года, в той или иной степени в неформальную занятость вовлечено 25 млн человек (32,5% от общего количества занятого населения). Кроме того, число одобряющих оплату труда «из рук в руки», т.е. в конвертах и без уплаты налогов, резко выросло с 50,8% респондентов в 2017 году до 72,9% — в нынешнем.

Официальная статистика занятости не отражает реальной картины, говорит депутат Госдумы и профсоюзный деятель Олег Шеин. Дело в том, что государство учитывает в качестве безработных только тех, кто официально не работал ни месяца в году, говорит он. Таким образом, если человек проработал хотя бы один месяц в году, он считается трудоустроенным и не может быть записан в категорию неформально занятых.

«То есть, если 90% жизни человек является безработным или неофициально трудоустроенным [остальные 10% времени работая официально], то по статистике он проходит как занятый», — отмечает он. 

Теневая занятость является одной из ключевых проблем страны, причем не только налоговой, но и социальной, убежден он.

«Люди, занятые в неофициальном сегменте экономики, фактически лишены каких бы то ни было прав. Меры фискального и учетного характера, конечно, дают определенный эффект. Но пытаться обеспечить защиту прав работников в рыночной экономике только через государственное регулирование совершенно невозможно», — считает Шеин. 

Малый бизнес не справляется с обелением

Власти рапортуют об успехах в борьбе с теневой экономикой. В первом полугодии 2019 года объем операций с признаками незаконного обналичивания денег в банковской сфере сократился в 2,1 раза, сообщает Центробанк. Эти операции помимо прочего совершаются с целью выплаты «серых» и «черных» зарплат. Как сообщала ФНС, борьба с такими зарплатными схемами в 2018 году позволила собрать в бюджет дополнительные 100 млрд рублей.

Борьба с «обнальщиками» (посредниками между бизнесом и банками, которые обналичивают деньги за определенную комиссию) привела к блокировкам банковских счетов не только справедливо заподозренных малых и средних фирм, но и законопослушных, сообщал бизнес-омбудсмен Борис Титов, писал Finanz.ru со ссылкой на ТАСС.

Согласно опросу исследовательского агентства MAGRAM Market Research, в 2018 году с блокировкой счетов столкнулись 20% компаний (против 17% в 2017 году). Блокировка серьезно повлияла на деятельность 43% компаний (против 28% в 2017 году). В дополнение, в 2019 году значительно вырос срок блокировки счетов.

Сотни тысяч клиентов банков (граждан и компаний) были включены в «черные списки» для внутреннего пользования коммерческих банков и Центробанка (наличие таких списков подтверждает ЦБ), однако данные о 120 тыс. из них появились в интернете в апреле 2019 года, писал «Коммерсантъ». Утечка данных может создать компаниям и гражданам проблемы в банковском обслуживании, при приеме на работу и т. д. Кроме того, попасть в черный список можно случайно, сказали изданию юристы.

Положением вещей недовольны как предприниматели (многие из которых, как сообщается, переходят на расчеты наличными), так и сами банки. Но в случае ненадлежащего контроля со стороны банков в отношении своих клиентов банку грозит отзыв лицензии, поэтому кредитные организации зачастую пытаются проявить жесткость в этом направлении, что в конечном счете сказывается на бизнесе.

Минфин, впрочем, разработал законопроект, смягчающий полномочия банков в борьбе с подозрительными клиентами, который в числе прочего запрещает им блокировать счета клиентов без объяснения причин. Но документ пока не внесен в Госдуму.

В последние два года бизнес, привлекавший нелегальную рабочую силу, столкнулся с издержками и приспосабливался к новой реальности, отмечает главный бухгалтер одной из петербургских клининговых компаний, попросившая не ссылаться на нее. 

Сначала, столкнувшись с контролем, компании искали различные пути обхода, но так или иначе это привело к необходимости платить белую зарплату всем сотрудникам или большинству из них, сказала она.

«При этом компании [параллельно] стараются урезать другие расходы: не повышать зарплату, заставить одного работать за двоих, сократить административный персонал, снять офис подешевле, автоматизировать производство, увеличить стоимость услуг», — сказала главбух.

Все это повышает риск стать неконкурентным, отмечает собеседница. Но на руку бизнесу играет то, что все оказались в более или менее одинаковой ситуации.

«Знаю пример, когда [сотрудников] десяти крупнейших клининговых компаний [Петербурга] вызвали [в налоговую] и дали им два года [на «обеление»]. В итоге они договорились о [скоординированном] повышении цен», — говорит собеседница. 

По ее мнению, крупные компании находятся под более пристальным контролем, чем мелкие. Однако у малых предприятий меньше пространства для маневра, поэтому выход из тени зачастую становится для них роковым.

Некоторые эксперты указывают, что меры по повышению налоговой дисциплины негативно влияют на бизнес-активность. Например, по данным Института экономики роста имени Столыпина, число работников малого и среднего бизнеса к середине 2019 года уменьшилось за год на 1,6% (на 257,2 тыс. человек), а количество самих предприятий — на 7-8% (на 18,3 тыс. малых и на 1,5 тыс. средних). Эксперты связали это в том числе с жесткой налоговой политикой. 

В октябре 2019 года «Известия» со ссылкой на Минэкономразвития рассказали о том, что за год в России закрылись 668 тыс. юрлиц, относящихся к малому и среднему бизнесу. Ведомство объяснило это ростом налоговой нагрузки и внедрением онлайн-касс.

Задачей кассовой реформы, стартовавшей в 2017 году и спустя два года охватившей все работающие с наличными организации, вплоть до микробизнеса, было пресечь практику сокрытия выручки. Бизнесмены жалуются, что устанавливать и обслуживать новую технику дорого и сложно, пишет Forbes. 

Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков усомнился в достоверности данных Минэкономразвития о сокращении предприятий МСБ, пообещав «разобраться». Глава Минфина Антон Силуанов объяснил сокращение числа предприятий МСБ их переходом в разряд крупного бизнеса, пишет Znak.com.

Директор Института стратегического анализа компании «ФБК» Игорь Николаев считает, что сокращение юрлиц на самом деле может быть вызвано уходом части бизнесменов в самозанятые (для которых установлены пониженные налоговые ставки), сказал он «Московскому комсомольцу».

Насколько эффективна борьба с нелегальной занятостью

Эксперимент с налогом на профессиональный доход нацелен на добровольную легализацию самозанятых. Как сообщил глава ФНС в конце октября 2019-го, с начала года в качестве самозанятых зарегистрировались свыше 250 тыс. человек. Однако, учитывая, что общее число самозанятых в охваченных экспериментом регионах составляет от 1,2 млн до 3 млн человек, очевидно, что абсолютное их большинство не спешит выходить из «тени», не видя в этом особой выгоды для себя.

Остается неясным, какая часть самозанятых действительно являются таковыми, а какая — наемными работниками, оформленными как самозанятые (для сокращения налоговой нагрузки на работодателя).

С такими формально независимыми сотрудниками обычно заключают не трудовой, а гражданско-правовой договор, рассматривая их как поставщиков услуг. Заработок их не облагается соцвзносами и НДФЛ. На них и не распространяются права, предусмотренные Трудовым кодексом. Таким образом, закон о самозанятых, по-видимому, стал лазейкой для компаний, желающих адаптироваться таким способом к политике «обеления». 

Однако, отмечает главбух петербургской компании, вряд ли такая возможность просуществует долго. Как недавно заявил министр финансов Антон Силуанов, налоговая служба намерена начать выявлять такие компании и доначислять им НДФЛ и страховые взносы, чтобы «избежать ситуаций, когда рабочих на заводе оформляют как самозанятых». 

Несмотря на усилия правительства, неофициальная занятость по-прежнему привлекательна, в том числе — для крупных компаний, заявляют представители ФНС, пишет «Газета.ру». Кроме того, крупный бизнес зачастую использует более изощренные схемы, например, перекладывая риски на субподрядчиков, нелегально нанимающих трудовых мигрантов. 

Таким образом, для некоторых работодателей угроза штрафов и других санкций за использование нелегальной рабочей силы менее значима, чем экономия на соцвзносах.

По мнению депутата Олега Шеина, чтобы искоренить «черную» и «серую» занятость, необходимы фундаментальные меры — такие, как расширение прав работников на создание профсоюзов и проведение забастовок (сегодня профсоюзные лидеры не защищены от увольнений, а процедура объявления забастовки максимально затруднена). 

«[Кроме того], необходимо отсекать от государственных подрядов, поставок, заказов, компании, использующие неофициальную занятость. Однако на данном этапе правительство не готово к таким мероприятиям, — убежден он. — Налоговые льготы [для компаний] расширяются, но сказать, что появились механизмы, увязывающие с легализацией занятости получение льгот либо госзаказов, нельзя».