Skip to main content

Eurasianet

Main Menu

  • Регионы
  • Темы
  • Прочее
  • О нас
  • Поиск
  • Pассылка
  • English
X

Кавказ

Азербайджан
Армения
Грузия

Центральная Азия

Казахстан
Кыргызстан
Таджикистан
Туркменистан
Узбекистан

Другие регионы

Афганистан
Венесуэла
Евросоюз
Иран
Китай
Монголия
Пакистан
Сирия
США
Турция
Южная Корея

Зоны конфликтов

Абхазия
Нагорный Карабах
Южная Осетия

Восточная Европа

Беларусь
Молдова
Прибалтика
Россия
Украина
X

Политика

Внешняя политика
Выборы
Права человека

Экономика

Бизнес
Инновации и технологии
Россия: Успешные новаторы

Общество

Академические свободы
Культура и искусство
Мнения

Безопасность

Спорные границы
X

Фотоэссе

Блоги

X
Использование ключевых слов повысит точность поиска.
Восточная Европа, Россия

Россия: новая климатическая стратегия ведет в технологический тупик?

Новая климатическая доктрина России приоритизирует рост ВВП за счет традиционных ресурсов, а не сокращение выбросов парниковых газов. Отказ кардинально менять подход грозит усугублением технологического отставания и неконкурентоспособности экономики.

Иван Александров Dec 29, 2020
(Фото: Ninara, CC BY 2.0, bit.ly/3o0OILR) (Фото: Ninara, CC BY 2.0, bit.ly/3o0OILR)

Долгие годы Россия оставалась прочным бастионом климатического скептицизма. Президент Владимир Путин не раз демонстрировал ироничное отношение к теме глобального потепления.

В последние годы риторика Кремля стала заметно менее прохладной. Возможно, этому способствовали лесные пожары и наводнения, возможно – боязнь отстать от мирового тренда.

В сентябре 2019 года РФ наконец ратифицировала Парижское соглашение о климате (2015), ставящее целью построение «климатически нейтрального мира» к середине века.

Минэкономразвития опубликовало проект Стратегии долгосрочного развития РФ с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года. Документ все еще дорабатывается, но в ноябре 2020 года Путин издал указ, санкционировав основную цель проекта: сократить выбросы парниковых газов до 70% от уровня 1990 года в течение десяти лет.

Эксперты, опрошенные Eurasianet.org, считают стратегию противоречивой и несущей значительные риски.

Чего требует Парижское соглашение?

В настоящее время глобальная температура примерно на 1℃ больше, чем до промышленной революции.

Страны, подписавшие Парижское соглашение, обязаны разработать стратегии низкоуглеродного развития своих экономик с учетом глобальной цели: удержать среднемировую температуру «намного ниже» 2℃ сверх уровня доиндустриальной эпохи (но не выше 1,5℃).

Планету ждут тяжелые последствия как при потеплении на 2℃, так и на 1,5℃, однако в первом случае они будут более катастрофическими, чем во втором, считает Межправительственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК).

Развитие по худшему сценарию приведет к «существенному повышению температуры в экстремально жаркие дни во всех регионах суши» (что чревато лесными пожарами и высокой смертностью от перегрева), «увеличению количества обильных осадков… особенно в высоких широтах северного полушария» (это может спровоцировать наводнения), опасному повышению уровня моря в результате таяния ледников, опустыниванию Средиземноморья и т.п. Все это станет шоком для сообществ и экосистем, а также «множителем масштабов нищеты», предупреждают в МГЭИК.

Чтобы этого не произошло, необходимо сбалансировать объемы антропогенных выбросов углерода с объемами их поглощения.

«Надо выйти на ситуацию, когда выбросы не превышают поглощение (и то, и другое при этом – антропогенное). Не надо смотреть на моря и океаны или дикие леса, которые поглощают столько же, сколько производят [сами]. Надо смотреть на человеческую деятельность… Отсюда вытекает популярная фраза «net-zero [emissions]», означающая, что нетто-выбросы равны нулю», – поясняет Михаил Юлкин, основатель и гендиректор компании «КарбонЛаб».

В отличие от своего предшественника – Киотского протокола (1997) – Парижское соглашение не определяет квоты на выброс парниковых газов. Правительства, подписавшие документ, должны сами поставить «амбициозные цели», отвечающие сверхзадаче. 

Большинство из них (125, по подсчетам Юлкина) провозгласили целью обнулить нетто-выбросы СО2 в ближайшие десятилетия, либо собираются объявить об этом в ближайшее время.

«Нигде внятно не сказано, что значит “середина века”. Поэтому, когда надо разработать стратегию декарбонизации (сокращения выбросов парниковых газов)… вы можете себе назначить середину века по вашему усмотрению. Кто-то рисует 2050-й год; кто-то, например, Швеция, 2045-й; кто-то, как Финляндия, 2035-й; кто-то, как Норвегия, 2030-й; а кто-то, вроде Китая, осторожно пишут – 2060-й. Но, в любом случае, они пишут, что выйдут в ноль, как написано в Парижских соглашениях», – говорит руководитель «КарбонЛаб».

На этом фоне Россия идет своим, особым путем.

Стратегия ничегонеделания?

Актуальная версия проекта стратегии оставляет без ответа вопрос о том, станет ли российская экономика климатически нейтральной к середине века.

Документ описывает два сценария низкоуглеродного будущего: базовый (его взяли за основу) и интенсивный.

Согласно первому, в 2030-м РФ выбросит в атмосферу на 30% меньше парниковых газов, чем в 1990-м. Это на 19% больше, чем в 2017-м. Насколько уменьшатся или вырастут выбросы с 2030 по 2050-й годы, прогноз умалчивает.

Более ранний вариант документа намечал, что в 2050-м Россия (следуя базовому сценарию) произведет 1,9 млрд тонн эквивалента СО2 – на 415 млн тонн больше, чем в 2017-м.

Интенсивный сценарий туманно обещает выход России на «траекторию устойчивого снижения выбросов парниковых газов уже с 2035 года с возможностью достижения углеродной нейтральности после 2050 года».

Детальное описание ожидаемых результатов развития по интенсивному сценарию в тексте отсутствует.    

«В Стратегии развития с низким уровнем выбросов парниковых газов о декарбонизации (сокращении выбросов парниковых газов) ничего не сказано, – констатирует Михаил Юлкин. – … Получается, стратегия идет прямо поперек Парижскому соглашению, [где] написано, что наша задача – выйти в ноль».

Российские чиновники не устают заявлять, что Россия не только выполнила, но и перевыполнила свои международные климатические обязательства.

По официальным данным, совокупные выбросы парниковых газов в РФ в 2017 году были почти на 50% меньше, чем в 1990-м. Причиной спада называют массовую деиндустриализацию 1990-х и экономический застой 2010-х.

«Отсчитывать (сокращение выбросов) от [уровня] 1990 года… повелось с момента, когда приняли первый международный климатический документ: Рамочную конвенцию ООН 1992 года. Первые обязательства, связанные с ограничением выбросов, появились в Киотском протоколе (ратифицирован РФ в 2004-м). В нем написано, что Россия обязуется не превысить [свой] уровень выбросов 1990 года. В тот момент у нас было меньше половины от 1990 года... Получилось, что мы выполнили обязательства до того, как их дали. [С тех пор] идет ссылка на “подвиги”, которые мы совершили до того, как обещали совершить подвиг», – иронизирует Михаил Юлкин.

Поможет ли «жаропонижающее»?

Не считая себя обязанной сокращать выбросы, Россия ставит во главу угла относительное снижение углеродоемкости экономики в расчете на единицу ВВП.

По базовому сценарию, этот показатель должен снизиться на 9% с 2017 по 2030 годы, а к 2050-му – на 48%.

Прогресса собираются достичь за счет повышения энергоэффективности предприятий, зданий, ТЭК, транспорта, а также развития атомной и «зеленой» энергетики. Эксперты «Гринпис России» считают предложенные меры недостаточными, а иногда и вредными.

Например, стратегия не предусматривает отказа от одноразового пластика (мера, уже осуществленная многими странами) и поощряет мусоросжигание как якобы более экологичный источник энергии. 

Согласно документу, мощность возобновляемых источников энергии (ВИЭ) должна вырасти к 2050 году с нынешних 0,5 до 13 ГВт, тогда как АЭС – с 28 до 35 ГВт. Таким образом, к середине века атомные реакторы будут вырабатывать все еще втрое больше энергии, чем ветряки и солнечные батареи.

Доля ВИЭ в энергобалансе составит 4% к 2035 году, заявил в прошлом году тогдашний министр энергетики Александр Новак. Для сравнения, Китай хочет увеличить эту долю до 30% к 2030 году, а некоторые европейские страны, такие как Испания, до 100% к середине столетия.

По мнению руководителя климатического проекта российского «Гринпис» Василия Яблокова, многое из намеченного в Стратегии, безусловно, полезно.

«Хорошо, что у России есть хоть какая-то стратегия. Правительство заявляет, что хочет… оказаться посередине (между базовым и интенсивным сценариями), чтобы, с одной стороны, не полностью декарбонизироваться, а с другой – хоть что-то поменять с точки зрения энергоэффективности… Многое можно сделать, не прикладывая больших усилий. Но для борьбы с изменением климата нужно делать не “чуть больше”, а пересмотреть все подходы», – отмечает он.

Углеводороды: топливо или тормоз экономического роста?

Экономический рост РФ, в последние годы редко поднимавшийся выше 1%, скоро восстановится и достигнет 3%, прогнозирует Стратегия низкоуглеродного развития. Согласно базовому сценарию, ВВП страны в 2030-м будет более чем на 40% больше, чем в 2017-м. Как следствие, эмиссия парниковых газов будет расти, хоть и убывающими темпами.

Российские власти больше пекутся о росте ВВП, чем о будущем человеческой цивилизации, однако подобный «прагматизм» может похоронить надежды на модернизацию экономики, убежден Михаил Юлкин.   

Правительство по-прежнему рассматривает экспорт углеводородов как один из главных источников дохода, следует из Энергетической стратегии РФ до 2035 года (на ней базируется и стратегия низкоуглеродного развития).

Согласно документу, через пятнадцать лет Россия будет добывать столько же нефти, сколько в 2018-м, а газа – на 37,5% больше. При этом экспорт сырой нефти снизится лишь на 3%, а сжиженного природного газа – увеличится всемеро. Кроме того, РФ планирует вчетверо нарастить вывоз бензина и на 80% – дизтоплива. 

Опрошенные Eurasianet.org эксперты считают подобные прогнозы неадекватными.

«[Наши основные торговые партнеры] ставят задачу сократить выбросы… за счет отказа от ископаемого топлива: декарбонизации энергетики, автомобильной отрасли, тяжелой промышленности. Предполагается, что потребление угля [в ЕС] сократится наполовину, нефти – на треть, газа – на четверть к 2030 году. На этом фоне мы себе рисуем 3% роста ВВП. Как?», – недоумевает Михаил Юлкин.

Низкие фактические показатели экономического роста позволят РФ снова отчитаться о перевыполнении своих обязательств перед планетой, не ударив для этого пальцем о палец, полагает собеседник Eurasianet.org.

Российские элиты уже не отрицают реальность глобального потепления, но смотрят на международные усилия по борьбе с ним сквозь призму своих геополитических представлений и краткосрочных экономических выгод, отмечает Василий Яблоков.

Главный оппонент сторонников активной климатической политики – Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) – настроен даже более консервативно, чем правительство.

Организация, ранее выступавшая против ратификации Парижского соглашения, считает ограничение объема выбросов до 70% от уровня 1990 года «слишком амбициозной» и угрожающей инвестклимату целью, а также призывает РФ противостоять повышению пошлин на углеродоемкие товары, ввозимые в ЕС.

«Они (РСПП) воспринимают [любые шаги в борьбе с изменением климата] как протекционизм, [искусственное] повышение конкурентоспособности европейской продукции и т.д. Рассматривают эти меры как сдерживающие российские компании. Трансграничный углеродный налог преподносится как “плата за воздух”, хотя в действительности это плата за воздействие на климатическую систему», – считает Яблоков.

По мнению экспертов, полумеры и чрезмерная забота об удобствах сырьевого бизнеса могут привести к еще большему технологическому отставанию.

«Они (крупный бизнес) пытаются сохранить статус-кво, чтобы не начать тратить невероятные деньги на перестройку всей инфраструктуры, хотя очевидно, что, не делая сейчас эту перестройку, они сильно потеряют», – предупреждает Василий Яблоков из «Гринпис России».

Делая ставку на углеводороды, Россия обрекает себя на отставание, говорит Михаил Юлкин из «КарбонЛаб».

«Мы почему-то все еще надеемся, что повторится история первого десятилетия XXI века (рост цен на углеводородное сырье, заливший Россию нефтедолларами), – резюмирует Юлкин. – На деле [третье десятилетие] будет еще хуже, чем второе, потому что мировой спрос на углеводороды будет падать. С высокой вероятностью мы повторим историю 1990-х: сжатие и неконкурентоспособность экономики, [и, как следствие], сокращение уровня благосостояния населения».

Иван Александров – псевдоним российского журналиста.

Подписывайтесь на бесплатную еженедельную рассылку Eurasianet (на английском языке).
 

Другие материалы по теме

Россия: «защита русского» или дискриминация остальных российских языков?
Россия: частные армии закладывают под страну бомбу замедленного действия
Уроки по результатам года войны в Украине

Самое читаемое

Узбекистан: второй суд в связи с беспорядками в Каракалпакстане закончился строгими приговорами
Россия: «защита русского» или дискриминация остальных российских языков?
Азамат Исмаилов
Армения: в рамках начатого год назад расследования обстоятельств войны допросили первого генерала
Аршалуйс Мгдесян

Eurasianet

  • О нас
  • Команда
  • Вакансии
  • Перепечатка
  • Поправки
  • Контакты
Eurasianet © 2023