Дума одобрила в третьем чтении законопроект сенатора Андрея Турчака и депутата Александра Хинштейна, расширяющий и ужесточающий административную ответственность за оскорбления и клевету.

За пару дней до этого другой парламентарий-единоросс, Дмитрий Вяткин, внес еще один законопроект против клеветников. На этот раз речь идет об усилении уголовной ответственности за распространение заведомо ложной порочащей информации.

Инициативы, предположительно, защищающие честь граждан от грубости чиновников и вседозволенности в интернете, могут ударить по оппозиционерам, журналистам, блогерам, а также жертвам сексуального насилия.

Обуздает ли закон хамство чиновников?

Инициатива Турчака и Хинштейна формально направлена против хамского поведения государственных и муниципальных чиновников.

«Подобные действия… вызывают широкую негативную реакцию общества, способствуют умалению авторитета органов власти и управления», – сказано в пояснительной записке к проекту.

Скандалов с участием высокопоставленных персон, не уследивших за языком, за последние годы было немало.

«Классикой жанра» стало заявление директора департамента молодежной политики Свердловской области Ольги Глацких. На вопрос о недостаточном финансировании детских проектов в регионе чиновница ответила: «Вам (молодежи) государство… ничего не должно. Вам должны ваши родители… Государство их не просило вас рожать».

После бурной общественной реакции на свое выступление Глацких была вынуждена извиниться и уйти в отставку.

Другой скандал разразился, когда губернатор Чувашии Михаил Игнатьев заставил спасателя МЧС подпрыгнуть, чтобы получить ключи от новой пожарной машины. Незадолго до этого глава республики предложил «мочить» журналистов и блогеров, критикующих власть.

«Шутка» стоила чиновнику доверия президента и должности. В июне опозоренный экс-глава Чувашии скончался от пневмонии. 

Согласно поправкам, словесная несдержанность госслужащих может обернуться для них штрафом до 150 тыс. рублей или дисквалификацией на срок до двух лет.

Однако не многие верят, что инициатива Турчака-Хинштейна защитит граждан от чиновничьего хамства.

«Оправдание принятия этого законопроекта с его текстом никак не связано, – считает адвокат Станислав Селезнев из международной правозащитной группы «Агора». –  Применяться он будет абсолютно к любому лицу».

Наказания ужесточат не только для чиновников. Штрафы за непубличное унижение чужого достоинства увеличиваются с 1-3 до 3-5 тыс. рублей для граждан, с 10-30 до 30-50 тыс. для должностных лиц и с 50-100 до 100-200 тыс. для организаций.

За публичное оскорбление обычных россиян оштрафуют на 5-10 тыс. рублей, функционеров – на 50-100 тыс., юрлиц – на 200-700 тыс. (вместо нынешних 3-5, 30-50 и 100-500 тыс. рублей соответственно).

Оскорбление и наказание

Понятие «оскорбление» в новой редакции закона становится почти безграничным, что открывает простор для злоупотреблений.

Сегодня оскорблением считается «унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме». Вопрос о том, что именно является неприличным, дискуссионен. 

«Позиция Роскомнадзора такова, что к оскорбительной лексике относятся пять (матерных) слов русского языка… плюс производные от них… [Кроме того], есть позиция лингвистов, связанных с делами об оскорблении госчиновников при исполнении. [Согласно ей], даже слова, к этим пяти не относящиеся, могут быть оскорбительными в некоторых контекстах», – объясняет Селезнев, считающий вторую позицию спорной.

Поправки расширяют круг действий и высказываний, которые могут быть сочтены оскорбительными.

Отныне оскорбление можно нанести не только в неприличной, но и в «противоречащей общепринятым нормам морали и нравственности» форме. Перечня этих норм, разумеется, не существует.

«Формулировки крайне расплывчатые. Законопроект фактически делает незаконным неограниченное количество высказываний», – отмечает сотрудник «Агоры».  

Следуя букве законопроекта, можно осудить за любые саркастические замечания, в том числе касающиеся возраста, внешности или умственных способностей оппонента, предупреждает адвокат.

Однако авторы поправок пошли еще дальше. Поправки делают незаконным оскорбление не только в чей-то персональный адрес, но и «нескольких лиц…, индивидуально не определенных».

По мнению руководителя Центра защиты пострадавших от домашнего насилия, адвоката Мари Давтян, такая норма является нонсенсом.

«Принципиально важно, что честь, достоинство и деловая репутация – это личное нематериальное благо», – подчеркивает она.

С подобной оценкой согласен и Станислав Селезнев.

«Из содержания закона лицу, которое делает то или иное заявление, не понятно, будет ли его высказывание запрещенным. Это явный недостаток юридической техники», – говорит он.

В итоге под запрет могут попасть, например, сатирические прозвища, которыми награждают друг друга представители разных политических лагерей: «ватники» (госпатриоты), «навальнята» (сторонники оппозиционного политика Алексея Навального) и тому подобные. Да и любые другие пренебрежительные оценки, относящиеся к какому бы то ни было сообществу.

Клевета хуже воровства?

Изменения коснулись не только оскорблений, но и клеветы, то есть распространения заведомо ложных порочащих сведений.

Сегодня клевета считается уголовным преступлением, которое наказывают крупными – до 5 млн рублей – штрафами или обязательными работами, но не тюрьмой.

Хинштейн и Турчак включили клевету, совершенную юридическим лицом, в КоАП. Организациям, обвиненным в распространении заведомо ложных сведений, будет грозить до 3 млн рублей штрафа.

Другие разновидности клеветы: простая, публичная, с использованием служебного положения и так далее, останутся в Уголовном кодексе.

«Тут можно провести аналогию с [борьбой с] фейками. Есть административная статья о фейках и уголовная. То же самое будет и с клеветой: для изданий – ст. 5.61.1 КоАП, а для журналистов или активистов – уголовная, 128.1», – поясняет юрист «Агоры».

Ужесточить уголовную ответственность за клевету предлагает другой законопроект, недавно внесенный зампредом думского комитета по развитию гражданского общества, единороссом Дмитрием Вяткиным. Депутат известен неоднозначными инициативами, вроде ужесточения правил проведения митингов и отчетности для НКО-«иноагентов». По его мнению, изменить статью 128.1 УК («клевета») нужно в связи со «стремительным развитием» интернета.

Вяткин предлагает уточнить определение клеветы идентично тому, как его коллеги по фракции переосмыслили оскорбление: криминализовать распространение измышлений в отношении «индивидуально не определенной» группы лиц.

По мнению Станислава Селезнева, такие текстуальные совпадения не случайны.  

«Судя по формулировкам, лица, являющиеся авторами [обоих] законопроектов (сотрудники юридического управления), – одни и те же, или как минимум совещались между собой», – полагает адвокат.

То есть оба документа, один из которых уже принят, а другой внесен в Госдуму, возможно, следует рассматривать как звенья одной цепи.

Если депутаты одобрят законопроект Вяткина, наказывать за клевету станут не только штрафами и обязательными работами, но и тюремными сроками.

Осужденному за публичную клевету будет грозить до двух лет заключения, как за кражу; за клевету с использованием служебного положения – до трех лет, как за крупное мошенничество; за клевету о том, что лицо страдает заболеванием, опасным для окружающих – до четырех лет, как за грабеж.

Эксперты сомневаются в адекватности меры. 

«Ужесточение… несоразмерно содеянному. Пусть человек распространил заведомо ложные сведения, но это не такое общественно опасное преступление, чтобы лишить его свободы» – убеждена Мари Давтян.

Заметут ли за #MeToo?

Самое жесткое наказание Вяткин предлагает ввести за клеветнические обвинения в сексуальных преступлениях.

Сегодня за «клевету, соединенную с обвинением лица в совершении преступления сексуального характера», могут оштрафовать на 3-5 млн рублей или приговорить к 400-480 часам обязательных работ.

Согласно поправке, максимальной санкцией за распространение заведомо ложной информации такого рода станет пятилетнее лишение свободы, что делает данный вид клеветы преступлением средней тяжести, таким же, как похищение, вымогательство или даже убийство в состоянии аффекта.  

«Если женщина [обвинившая кого-либо] не сможет доказать сексуальное насилие, она сможет получить до пяти лет», – говорит адвокат Центра защиты пострадавших от домашнего насилия.

Парадокс ситуации состоит в том, что за некоторые преступления против половой свободы и неприкосновенности (например, за развратные действия или секс с несовершеннолетними) можно будет отделаться меньшим сроком, чем за рассказ о них.

При этом за клевету о сексуальном насилии можно будет «сесть», даже впервые очутившись на скамье подсудимых, так как к обвиняемым в среднетяжелых преступлениях суды относятся суровее, чем к мелким преступникам – новичкам, объясняет Давтян. 

Три года назад сетевое движение, пользующееся хэштегом #MeToo, и его российский аналог – #янебоюсьсказать вдохновило множество женщин рассказать о насилии, которое они пережили.

Разоблачения, в частности, коснулись известных и высокопоставленных мужчин, таких как председатель думского комитета по международным делам Леонид Слуцкий, главред радио «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов, журналист и сатирик Виктор Шендерович.

Поэтому феминистское сообщество восприняло инициативу Вяткина как недвусмысленную угрозу в адрес женщин. В Петербурге активистки провели серию одиночных пикетов против законопроекта.

«Принципиально ужесточение (наказаний за клевету) направлено на всех. Но самое строгое наказание предусмотрено за клевету, связанную с половой свободой и неприкосновенностью. В эпоху #MeToo и #янебоюсьсказать невозможно не заметить, для кого этот пункт написан», – считает Мари Давтян.

Документ может серьезно ухудшить положение россиянок, переживших насилие и нередко сталкивающихся с равнодушным или враждебным отношением к себе (в том числе – со стороны полицейских и судей).

Расследование сексуальных преступлений часто спускают на тормозах. При этом, по словам Давтян, бывали случаи, когда отказ возбудить уголовное дело против предполагаемого насильника власти посчитали достаточным поводом, чтобы осудить заявительницу за клевету. 

«Женщина обратилась [в полицию], два месяца [полицейские] ничего не делали, доказательства были утрачены, вынесли постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Женщина об этом написала в соцсетях. Они (силовики) говорят: “Было же постановление об отказе в возбуждении дела. Ты об этом знала? Знала. Значит, распространила заведомо ложную информацию”», – приводит пример адвокат.

Негласное табу на обсуждение сексуального насилия ведет к высокой латентности (скрытости) подобных преступлений. Законопроект Вяткина может усугубить ситуацию.

«Учитывая ее (проблемы) масштабность, право свободно высказываться о насилии важно как для самих пострадавших, так и для общества», – подчеркивает собеседница Eurasianet.org.

Разоблачать станет еще опаснее

Законопроекты Турчака-Хинштейна и Вяткина принимаются, чтобы охладить общественную дискуссию и приструнить антикоррупционных расследователей в преддверии думских выборов, убежден Станислав Селезнев из «Агоры».

По мнению адвоката, инициативы стоит рассматривать не только в связи друг с другом, но и с недавно принятым законом, засекречивающим персональные данные чиновников (его соавтором также был Дмитрий Вяткин).

Согласно ему, конфиденциальными становятся, в частности, сведения об имуществе силовиков, военных, судей, сотрудников надзорных органов и их родственников.

«Если запрещено получать официальную информацию об имуществе чиновников, то лицо, обвиняемое в клевете…, не имеет возможности подтвердить источники своей осведомленности… Получается, журналист, опубликовавший расследование о коррупции…, будет нести ответственность, вплоть до уголовной, за публикацию этой информации, а защититься не сможет», – заключает адвокат. 

Если выводы экспертов верны, то к ответственности за оскорбления или клевету можно будет привлечь практически любого.

«[Но] когда привлечь можно любого, то [на практике] привлекается то лицо, которое в данный момент интересует правоприменителя», – отмечает Селезнев.

А, значит, в группе риска окажутся те, кто активно критикует власть, прежде всего – активисты, блогеры и журналисты.