Россия: общественное мнение в плену воображаемых врагов и друзей?
Атмосфера осажденной крепости в РФ снова сгущается. Но насколько адекватны представления россиян о внешних угрозах?

Часть вторая. См. часть первую здесь.
В том, что у России есть враги, сегодня не сомневаются 83% населения, согласно последнему опросу «Левада-центра». Это почти самый высокий показатель за всю историю наблюдений с середины 1990-х годов; чуть выше он был только в сентябре 2014-го (84%), вскоре после аннексии Крыма, начала войны в Донбассе и введения санкций.
Между тем представления россиян о врагах и друзьях РФ нередко не особо подкреплены фактами. В частности, главным врагом России большинство опрошенных назвали Соединенные Штаты, в то время как в самих США Россия – далеко не главный внешнеполитический приоритет, и гораздо большую обеспокоенность в США проявляют по поводу Китая.
Одним из главных друзей россияне назвали КНР, хотя по факту действия этой страны по отношению к России носят сугубо деловой и транзакционный характер, и Китай поддерживает со странами, которые в РФ считают недружественными, гораздо более близкие связи, чем с Россией.
Судя по всему, подобные представления россиян во многом связаны с пропагандой Кремля. Но нагнетание властями атмосферы осажденной крепости в значительной степени связано с внутрироссийскими факторами и имеет мало общего с реальностью, считают эксперты, опрошенные Eurasianet.org.
Кругом враги?
В официальный список недружественных России стран входят лишь США и Чехия (отношения с которой ухудшились, когда Прага обвинила Кремль в диверсии на складе боеприпасов в Врбетице в 2014-м году).
Однако, по мнению россиян, круг врагов – намного шире.
Топ-10 недоброжелателей по результатам исследования «Левады» предсказуемо возглавляют США: в их враждебности не сомневаются 66% опрошенных – на 6% больше, чем год назад.
Это – не рекорд. В июне 2018-го Америку считали врагом 78% опрошенных. Затем отношение к ней и Западу в целом улучшилось.
Тенденцию связывали с проходившим в России Чемпионатом мира по футболу, усталостью общества от внешней политики, а также недоверием к властям, усилившимся после непопулярной пенсионной реформы. Тренд сохранялся вплоть до нынешнего года.
Вторую строчку занимает Украина – её считает врагом 40% населения, на 5% больше, чем в 2020-м. Дальше идут Великобритания (29%, без изменений), страны Балтии (11-26%, без изменений), Польша (26%, без изменений), Грузия (16%, без изменений) и впервые попавшая в «черный список» Чехия (9%, +7%).
Не всегда статус «врага России» сочетается с однозначным осуждением той или иной страны. Однако личное отношение респондентов к Западу и Украине тоже ухудшилось – причем, внезапно и резко.
Ещё в марте в нелюбви к США признавались лишь 42% россиян (тогда как 40% демонстрировали симпатии). За пару месяцев недоброжелательность к Штатам возросла на 12%, а к Украине – на 20%. Терпимость к ЕС между январем и маем уменьшилась на 8%.
Почему растет нетерпимость?
Результаты опросов об отношении к США и их предполагаемым сателлитам обычно зависят от тона и накала госпропаганды.
«В личном опыте людей нет ничего такого, что помогало бы им найти [самостоятельный] ответ… Все зависит от риторики масс-медиа», – убежден Алексей Левинсон, руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра».
Тем не менее замеры общественного мнения – не просто слепок с последнего выпуска теленовостей. Они отражают готовность людей принять предлагаемую властями картину мира.
«Относительный успех госпропаганды в последние месяцы связан с ростом недовольства и агрессии в обществе (вызванным внутренними причинами). Указание на внешнего врага может на короткий момент канализировать эти негативные эмоции. Задача российского правительства – мобилизовать население или какую-то его часть вокруг выборов в Думу, чтобы голосование за “Единую Россию” выглядело как патриотический акт», – считает политолог Илья Будрайтскис.
Однако искусственное сплочение вокруг флага имеет ограниченный срок действия. Возможно, окажется проблемой удержать патриотические настроения до сентября, особенно на фоне новой волны пандемии, когда власть идёт на жесткие и непопулярные ограничения, добавляет он.
Америка: внешний враг для внутреннего потребления
«Картина мира россиян (в частности, не очень образованного и плохо информированного населения) обязательно включает идею о том, что у нас есть какой-то враг. Главный враг после Перестройки – США. Они – главный, прямой и открытый супостат, действующий еще и закулисно, за спиной бывших “наших”, а теперь перекинувшихся в американский лагерь субъектов: Украины, Эстонии или Польши», – объясняет Алексей Левинсон.
Такие взгляды контрастируют с общественным мнением в США. Лишь 20% американцев, опрошенных в июне 2021 года журналом Economist и исследовательской компанией YouGov America, назвали Россию главной внешней угрозой. Для сравнения, КНР считают таковой 44%.
Идея глобального противоборства России и США на мировой сцене в значительной степени – миф, полагает политолог Будрайтскис.
«Конечно, Россия не занимает место главного противника [Запада]. Если посмотреть на американские дебаты о внешней политике, то в них признание противостояния с Китаем занимает первое место и связано с растущей экономической мощью КНР», – убежден политолог.
Однако геополитические фантазии российских элит сложно отделить от их стратегии поддержания легитимности внутри страны, добавляет собеседник Eurasianet.org. Поэтому ослабление социальной поддержки режима может привести к обострению на внешних фронтах.
В частности, весеннее стягивание российских войск на границу с Украиной некоторые наблюдатели объясняли стремлением Кремля отвлечь внимание общества от голодовки Алексея Навального и протестов в его защиту.
Единение общества на почве антиамериканизма, возможно, не так полно, а поддержка госполитики – не столь безусловна, как хотелось бы властям.
Российская молодежь настроена более прозападно и миролюбиво, чем люди среднего и пожилого возраста, подчеркивают в «Левада-центре».
Согласно майскому исследованию, лишь 58% молодых считают США недружественной страной. Среди людей 55+ таких более 65%.
Та же закономерность прослеживается в ответе на вопрос: «Как бы вы оценили нынешние отношения между Россией и США?». Позитивными, дружественными, нормальными, спокойными их называют 16% молодежи и лишь 9% старшего поколения; напряженными или враждебными – 44% и 59% соответственно, констатирует Алексей Левинсон.
Столь же показательны ожидания россиян. Что в будущем отношения с США улучшатся, полагает 18% граждан против 23% предвидящих дальнейшее ухудшение.
При этом доля оптимистов среди молодежи (21%) заметно выше, чем в среднем по выборке.
Относительное «западничество» молодежи, вероятно, объясняется тем, что она черпает информацию из интернета, менее контролируемого властями чем традиционные СМИ, и рассматривает эмиграцию как привлекательный выбор в условиях нехватки социальных лифтов.
Прозападных взглядов часто придерживаются люди, бизнес или профессиональная деятельность которых требуют широких международных контактов: некоторые категории предпринимателей, учёные, творческие работники, айтишники и так далее. Как правило, это специалисты с высшим или хорошим средне-специальным образованием.
В России существует давняя традиция идеологического западничества, носительницей которой выступает либеральная интеллигенция.
«Такие люди не с Запада внедрены в нашу культуру. Они внутри нашей культуры защищают ценности, которые у нас называют западными», – подчеркивает Левинсон.
Антиамериканизм российской публики не стоит переоценивать. В общем, отрицательное отношение к США не означает, что большинство граждан настроены на конфронтацию.
Главной неожиданностью опроса стало распределение ответов на вопрос: «Как, по вашему мнению, должны развиваться отношения России и США, чтобы они соответствовали интересам России?».
«Мы предложили пять вариантов ответа: “жесткое противостояние на грани конфликта”, “противостояние без риска конфликта”, “полное прекращение всяких отношений”, “сотрудничество в минимальных размерах” и “широкое сотрудничество”. Во всех группах российского населения преобладает идея, что необходимо сотрудничество: в минимальных размерах (35%) или широкое (25%). В целом, за сотрудничество 60% – это много», – рассказывает сотрудник «Левада-центра».
Нынешнее положение дел, «противостояние без риска конфликта», выбрали около 20% опрошенных. Более жесткий курс (изоляцию или обострение) предпочитает лишь около 10% россиян.
«На тот момент (в конце мая) миролюбивых выступлений Путина еще не было. Общественное мнение России отклонялось от текущего курса… Здесь мы имеем дело не с отражением того, что сказали по телевизору об Америке, а с тем, что люди хотели бы сами», – подчеркивает Левинсон.
Британия в тумане конспирологии
Третьим по значимости (после США и Украины) врагом России считается Великобритания: таковым ее считают 29% опрошенных «Левада-центром».
Представления о «коварном Альбионе», веками вредившем Российской империи и СССР, имеет глубокие корни. Однако в постсоветское время англофобные настроения значительно уступали антиамериканским.
Например, в 2008-м 61% респондентов «Левада-центра» хорошо отзывались о Соединенном Королевстве, и только 21% – плохо. Врагом РФ его считали менее 10% (против 40%, отмечавших враждебность США).
Перелом наступил в 2018-м, на фоне отравления бывшего сотрудника ГРУ Сергея Скрипаля (осужденного в РФ за госизмену) и его дочери Юлии, а также ряда других граждан, ставших случайными жертвами. Британские власти обвиняют в преступлении российские спецслужбы. Кремль отрицает причастность к покушению.
В год дипломатического скандала антибританские настроения в РФ резко усилились. В марте 2018-го антипатии к Лондону испытывал 51% россиян, что гораздо больше – часто в разы – чем в любом из предыдущих опросов. С тех пор Великобритания стойко удерживает третье место в списке главных врагов РФ.
Наиболее вероятная причина – широко распространенные теории заговора об отравлении Скрипалей. В 2018-м только 3% опрошенных «Левадой» россиян верили тому, что отравителями были агенты ГРУ. Между тем респондентов, полагавших, что инцидент является заговором английских спецслужб, было почти в 10 раз больше – 28%. Тем временем 56% респондентов заявили, что виновен может быть «кто угодно».
Прокремлевские СМИ высказали минимум семь различных гипотез о произошедшем в Солсбери, подсчитали исследователи из Королевского колледжа в Лондоне.
В частности, утверждалось, что инцидент могли инсценировать британцы, чтобы насолить России; что в деле Скрипалей могут быть замешаны ЦРУ, Ми-6, Украина, Иран, мафия и так далее.
По мнению аналитиков, обилие часто фантастических гипотез понадобилось, чтобы запутать общественное мнение, как на Западе, так и в РФ.
То, что больше половины опрошенных в 2018-м выбрали вариант «кто угодно» (то есть посчитали, что история слишком темна, чтобы простой человек мог в ней разобраться), указывает на то, что стратегия нагнетания тумана работает лучше, чем конспирологическая версия, обвиняющая британцев.
Многие россияне допускают, что за покушением могла стоять Россия, но редко готовы заявить об этом публично, интерпретировал данные опроса замдиректора «Левада-центра» Денис Волков. Ведь «кто угодно» подразумевает: «и российские спецслужбы тоже».
По мнению эксперта, некоторые не видят в расправе над «подонком и предателем» (по выражению Путина) ничего дурного. Другие оправдывают вмешательство России в дела других стран реалиями новой холодной войны, видя в нем проявление силы. Третьи – просто боятся перечить официальной точке зрения.
В итоге, кто бы в реальности ни отравил Скрипалей, предполагаемые британские «козни» и «русофобия» становятся самым удобным объяснением прохладных отношений между Москвой и Лондоном.
Европа: фронт внутренней культурной войны
Отношение россиян к Западной Европе изменилось до неузнаваемости за неполные два десятка лет. Большую часть нулевых положительное отношение к ЕС демонстрировали 60-77% опрошенных «Левада-центром»; сегодня – почти вдвое меньше (38%). В 2008-м 35% граждан России считали себя европейцами, а в 2021-м – только 27%.
Одобрение ЕС упало до 45% между июлем и сентябрем 2008-го, что объясняется Пятидневной войной с Грузией, которую Запад охарактеризовал как российскую агрессию.
Серьезных санкций, впрочем, не последовало, и уже в 2009-м симпатии к ЕС снова разделяли свыше 60% респондентов. В 2010-м их доля достигла 72%.
Затяжное падение началось в августе 2013-го, когда число проевропейски настроенных россиян опустилось ниже 60%, и больше не поднималось до этой отметки.
Украинский кризис 2014 года взвинтил антиевропейские настроения, но отправной точкой спада стала культурная война, разыгравшаяся годом ранее.
В июле 2013-го Владимир Путин подписал закон, запрещающий «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних». Документ стал одной из серии мер, защищающих религию и традиционные устои, таких как закон об оскорблении чувств верующих и запрет усыновления российских сирот иностранцами.
Манифестом консервативного поворота стало президентское послание Федеральному собранию в декабре 2013-го.
«Сегодня во многих странах пересматриваются нормы морали и нравственности, стираются национальные традиции и различия наций и культур. От общества теперь требуют […] обязательного признания равноценности добра и зла. Подобное разрушение традиционных ценностей "сверху" […] проводится в жизнь исходя из абстрактных, отвлеченных идей, вопреки воле народного большинства», – провозгласил Путин.
Госпропаганда подхватила тезис. Если раньше Европа ассоциировалась у россиян главным образом с комфортными условиями жизни, то отныне лейтмотивом официальной риторики стали «разврат», «моральное разложение» и «засилье мигрантов», якобы подрывающие основы европейской цивилизации. В обиход консерваторов прочно вошел уничижительный термин «Гейропа».
Крестовый поход за нравственность и традицию снискал российской элите поддержку ряда крайне правых политиков на Западе. Внутри страны он способствовал сплочению «путинского большинства», а также маргинализации либеральной оппозиции, объявленной не только агентом геополитических врагов, но и чуждых русскому народу ценностей.
В действительности представления россиян о семье, браке, сексуальности эволюционируют в том же направлении, что и на Западе, показывают исследования. Однако изменения в образе жизни питают моральную панику по поводу феминизма, ЛГБТ или «распущенности» молодежи.
В итоге, воображаемая «Европа» становится синонимом перемен, которых многие страшатся.
Интересно, что в среднем более прозападно настроенная молодежь считает Россию европейской страной в меньшей степени, чем старшее поколение. Возможно, это свидетельствует не об утрате европейской идентичности, а о разногласиях в вопросе о том, что именно считать мерилом «европейскости»: приверженность христианству, комфортную и сытую жизнь или «новую этику».
Китай: союзник или сюзерен?
Главными друзьями России, по мнению респондентов «Левада-центра», являются Беларусь (так считают 58% опрошенных, как год назад, так и сегодня), Китай (40%, +2%) и Казахстан (35%, +1%).
Белорусов и казахов считают в России дружественными народами, сохранившими – в отличие от, например, «неблагодарных» украинцев и грузин – относительную лояльность бывшей метрополии.
Сложнее понять убеждение россиян в дружелюбии Китая. Вопреки многочисленным заявлениям российских властей о радужных перспективах экономического и политического сотрудничества с КНР, его практические результаты обескураживают.
Так, общий объем прямых инвестиций из Китая в российскую экономику на начало 2021 года составил всего около 2 млрд долларов, что в 2,5 раза меньше, чем в 2014-м. Для сравнения, в США и Евросоюз Китай вложил в 15 раз больше средств – порядка 300 миллиардов долларов. В целом по миру КНР инвестировал свыше 2 трлн долларов.
Несмотря на торговую войну, товарооборот между Китаем и США в 2020-м вырос на 8%, составив $587 млрд. За тот же период российско-китайский товарооборот сократился на 3%. Его объем ($108 млрд) впятеро меньше, чем у Китая со Штатами. Среди торговых партнеров КНР Россию опережают даже такие враждебные Пекину страны, как Тайвань и Япония.
Китай всё меньше зависит от российских военных и аэрокосмических технологий, и стал опасным конкурентом РФ на рынках вооружений и космических полетов – одних из немногих сфер, где Россия еще удерживается в списке лидеров. В то же время, промышленный шпионаж в пользу восточного соседа продолжает вредить российским интересам.
РФ интересует КНР, в первую очередь, как источник угля, нефти, газа, леса и сельхозпродукции. По мнению некоторых аналитиков, это превращает Россию в сырьевой придаток, закрепляет её технологическое отставание и усугубляет экологические проблемы. Более того, Пекин отказывается инвестировать – или даже дать в долг – средства на строительство инфраструктуры для добычи и доставки этого сырья в Китай. Это не только сокращает выгодность подобной торговли для России, но и лишает ее средств на развитие других отраслей, закрепляя ее в роли сырьевого придатка.
Россию и Китай, казалось бы, роднит внешнеполитическая концепция многополярного мира. Для Владимира Путина это мир, в котором сильнейшие в экономическом отношении государства определяют границы дозволенного, исходя из «многоликости цивилизации».
Практически это означает отказ от критики нарушений прав человека (трактуемой как западное лицемерие), «навязывания» либеральных ценностей, а также вычерчивание «красных линий», делящих мир на сферы влияния сверхдержав, включая РФ. Россия и Китай могут быть солидарны, когда речь идет о противодействии США или продвижении иллиберализма в мире.
Но даже во внешнеполитических вопросах Москва далеко не всегда может рассчитывать на Пекин. Например, китайские власти не признали аннексию Крыма и заняли уклончивую позицию в российско-украинском кризисе. Китай также отказался помогать России по ряду других внешнеполитических приоритетов Кремля.
Кроме того, интересы РФ и Китая сталкиваются в Центральной Азии, где растет экономическое – и в последнее время также военно-политическое – влияние Пекина (чему Москва не в силах воспрепятствовать), а также в Арктике, где освобождающийся ото льда Северный морской путь открывается и для китайской экспансии.
Рисками чревато и то обстоятельство, что российская элита не в состоянии отказаться от великодержавных амбиций и ностальгии по советскому величию.
«Мы одновременно слышим идеи о многополярном мире и о том, что нужно новое Ялтинское соглашение, равноправный договор с Западом (то есть гипотетическое возвращение к ситуации 60-70-х годов). Всё это выглядит, скорее, как концепция не многополярного, а двухполярного мира. Такие концепции имеют мало общего с реальностью. Тем не менее, они, хотя бы отчасти, отражают геополитические фантазии правящей элиты по поводу места России в мире», – считает политолог Илья Будрайтскис.
Но, в отличие от России с её стагнирующей экономикой, дающей лишь 3% мирового ВВП, Китай, действительно, может претендовать на роль одного из лидеров в биполярном мире.
Таким образом, «дружба» с Китаем, скорее, напоминает вынужденное сближение с более сильным конкурентом, грозящее перерасти в вассальную зависимость.
При этом втягивание Москвы в орбиту Пекина едва ли отвечает потребностям россиян, даже если отбросить широко распространенные, но, скорее всего, беспочвенные страхи перед китайской иммиграцией.
Побочными эффектами «дружбы» уже становится, например, заимствование китайских технологий интернет-цензуры и тотальной слежки за гражданами, хищническая вырубка сибирских лесов и многочисленные примеры китайского демпинга.
Российское общество блуждает в дебрях геополитики
Центральный тезис российской госпропаганды о том, что так называемые «цветные революции» в странах бывшего СССР и протесты в самой России инспирированы США, некоторые эксперты приравнивают к теориям заговора.
Язык геополитики, предлагаемый российским гражданам для объяснения внешне- и внутриполитических процессов – явление того же порядка, считает Иван Жужгин, специалист по теории международных отношений из СПбГУ.
По его мнению, сам образ «международной арены», на которой состязаются страны, рассматриваемые как целостные субъекты, наделенные общей волей и характером, упрощает и искажает реальность.
Господство подобной схемы в общественном сознании делает невозможной широкую дискуссию о том, отвечают ли те или иные внешнеполитические шаги правительства интересам народа.
Ведь, если развить метафору Владимира Путина, сравнившего международную политику с миром Киплинга, где злой Шерхан (Америка) и его шакалы угрожают благородному Акеле (России), то народу-Маугли остается лишь принять «законы джунглей» и думать о выживании.
Иван Александров – псевдоним российского журналиста.
Подписывайтесь на бесплатную еженедельную рассылку Eurasianet (на английском языке).