Запреты «пропаганды» наркотиков, терроризма и самоубийств привели к тому, что все больше журналистов и блогеров оказываются под следствием, в то время как связанные с этими темами социальные проблемы, скорее, замалчиваются, чем решаются.

Их удаление из медийной повестки приводит к тому, что люди из группы риска замыкаются в себе и, вопреки позиции власти, начинают больше склоняться к суициду, наркотикам или терроризму, утверждают эксперты. К тому же тезис властей о том, что публикации в СМИ побуждают людей к каким-либо действиям, сомнителен с научной точки зрения, говорят они.

К чему привел запрет пропаганды наркотиков

В 2019 году МВД потребовало удалить статью о женщине, употребляющей героин. Текст вышел на сайте «Батенька, да вы трансформер», который поднимает запретные темы и, согласно собственному описанию, «не судит, а наблюдает и рассказывает». Попытка издания оспорить запрет в Верховном суде окончилась поражением в январе 2020 года.

Несколько месяцев назад Роскмонадзор заблокировал интервью издания The Village с молодым человеком, отсидевшим срок за «закладки» наркотиков.

Статья, фраза или сайт, заподозренные в «формировании положительного образа» наркопотребителя, могут быть заблокированы, следует из совместного приказа Роскомнадзора, ФНС, МВД и Роспотребнадзора, определяющего рамки допустимого в СМИ.

Кодекс об административных правонарушениях (КоАП) наказывает штрафами и конфискациями материалов и оборудования за пропаганду и рекламу наркотиков, но не дает определения ни того ни другого.

«Большинство дел о пропаганде [наркотических средств] представляют собой случаи привлечения к ответственности за изображение конопли», — утверждает Арсений Левинсон, эксперт программы «Наркополитика» Института прав человека, ссылаясь на проведенное исследование.

В ближайшее время наказания за пропаганду могут ужесточить. В сентябре президент РФ Владимир Путин отреагировал на вопрос о наркорекламе в интернете поручением перевести пропаганду наркотиков из административного правонарушения в разряд уголовного преступления. Поправки в Уголовный кодекс, разработанные МВД, грозят нарушителям двумя годами заключения.

Санкций за «оправдание» наркотиков (по аналогии со статьей УК РФ об оправданию терроризма) проект не содержит, но все равно чреват необоснованным репрессиям, считает Левинсон.

По его мнению, после принятия поправок человека можно будет посадить в тюрьму, скажем, за размещение в интернете видеоролика, в котором курят марихуану.

Параллельно обсуждается проект нового КоАП, в котором появилось дополнение к существующей статье о пропаганде наркотиков. Согласно этой поправке, предлагается запретить такую пропаганду теперь и в интернете. За это граждан ждут штрафы до 30 тыс. рублей (вшестеро больше, чем без использования интернета). Однако определения пропаганды в обновленном КоАП так и не появилось.    

«Смешно вводить ответственность за картинки, "положительные образы", даже способы изготовления [наркотиков], потому что это не приведет к… пресечению распространения наркотиков в даркнете [изолированная часть интернета, доступная только с помощью специальных программ], который неподконтролен полиции. Нормы должны быть направлены против организованных форм наркобизнеса», — считает эксперт.

Идея борьбы с пропагандой наркотиков была сформулирована в 2010 году в «Стратегии государственной антинаркотической политики до 2020 года». В документе осуждаются идеи легализации заместительной терапии (когда наркоманов лечат с помощью заменителей тяжелых наркотиков), раздача бесплатных шприцов людям из групп риска (чтобы избежать передачи инфекции) и провозглашается сопротивление пропаганде наркотиков.

С 2012-го статьи о наркотиках начали вносить в реестр запрещенной информации. Однако к значительным успехам в борьбе с распространением наркотиков это не привело, а, по мнению некоторых специалистов, лишь усугубило проблемы.

Запрет на «формирование положительного образа» наркопотребителей — не что иное, как проявление наркофобии (ненависти к наркозависимым) и цензуры, уверен эксперт Института прав человека.

По его мнению, силовикам проще сажать тысячи рядовых «закладчиков», чем бороться с наркомафией.

«Дегуманизация наркопотребителей необходима, чтобы оправдывать бессмысленные и чрезвычайно жестокие репрессии», — описывает он позицию государства.

Помогает ли цензура в войне с террором

Наркотики – не единственная тема, обсуждение которой в России возможно лишь в строго определенном ключе. За «публичное оправдание терроризма», в том числе в интернете, грозит до пяти лет тюрьмы. В 2019 году количество таких дел, по данным информационно-аналитического центра «Сова», составило 212, что на 25,4% больше предыдущего года.

По закону, оправданием терроризма считается «публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании».

В 2017 году Роскомнадзор нашел «признаки оправдания терроризма» в тексте журнала The New Times, в котором рассказывалось об уроженце Калуги, решившем уехать воевать в Сирию на стороне джихадистов.

В конце 2019 года псковской журналистке Светлане Прокопьевой грозило до семи лет тюрьмы за мнение, высказанное в авторской колонке о взрыве в здании управления ФСБ по Архангельской области, писала «Медуза».

Прокопьева предположила, что 17-летний анархист Михаил Жлобицкий (по версии следствия, подорвавший себя) «не увидел другого способа донести до людей свой протест против пыток и фабрикации уголовных дел», так как в стране отсутствуют политические свободы. После протеста Совета по правам человека, по данным псковского издания «7x7», прокуратура вернула дело на доследование.

Хотя общественное мнение встало на сторону Прокопьевой, в России нет консенсуса о том, как можно, а как нельзя писать о терроре.

В определенных случаях силовики, по всей видимости, толкуют норму об оправдании терроризма более широко, что позволяет давить на активистов и журналистов. Особенно сильно это стало проявляться после частичной декриминализации «антиэкстремистской» статьи 282 УК РФ. В случаях, когда до ее смягчения правоохранители использовали бы ее, теперь в аналогичных случаях они стали использовать статью об оправдании терроризма, отмечают правозащитники.

Кроме того, десять лет назад в Госдуме предлагали запретить СМИ давать слово причастным к терактам.

«Новости о боевиках должны сводиться к сообщениям об их уничтожении», — цитировало издание «Голос Америки» единоросса Роберта Шлегеля, ныне живущего в Германии.

«Мы не можем вводить цензуру…, но можем рекомендовать представителям СМИ… называть террористов их истинным именем "злодеи и убийцы"…, не распространять их требования и не рассказывать об их идеологии», — писал в октябре 2019 года бывший тогда главой СПЧ Михаил Федотов, отмечая, впрочем, что Светлану Прокопьеву обвинили в оправдании терроризма «совершенно безосновательно».

Иного мнения придерживается Павел Никулин, журналист и редактор альманаха Moloko plus, пишущего о насилии. Тиражи издания конфискуют, а презентации альманаха пытаются сорвать органы внутренних дел.

«Мы берем жесткие темы, которые людям некомфортно обсуждать. [Поэтому] нас упрекают и в том, что мы пропагандируем наркотики, и в том, что мы наркофобы, в том, что мы пропагандируем терроризм... Такая реакция — следствие правовой реальности [в которой мы находимся]. Государство считает, что любое высказывание кого-то к чему-то побуждает. [Эти] люди привыкли к тому, что за слова можно посадить… Они думают, что любой текст — это пропаганда», — говорит Никулин.

Власти пытаются приглушить дискуссию о причинах и мотивах терактов, чтобы, по всей видимости, у террористов не появилось последователей. Однако СМИ или блогеры не несут ни моральной, ни тем более юридической ответственности за действия террористов-одиночек, таких как Жлобицкий или расстрелявший силовиков на Лубянке Евгений Манюров, считает собеседник.

«[Современный] человек не находится в изоляции, где его обрабатывают талантливые пропагандисты… Попытки всегда найти виноватого — одно из свойств нашей правоохранительной системы. Но никто не задумался над тем, что этот мальчик написал [речь о сообщении, оставленном Жлобицким перед взрывом, в котором он описал свой поступок как протест против политических репрессий]», — говорит редактор Moloko plus.

Так ли спасительно замалчивание самоубийств

В 2019 году россиянам решили запретить посещать норвежский сайт Barents Observer (доступ к нему закрыли, но сейчас ресурс остается доступным). Издание опубликовало историю человека, который отказался от попыток самоубийства и обрел «счастье и гордость», приняв свою гомосексуальность.

Роскомнадзор посчитал, что статья содержит «призывы к совершению самоубийства» и «информацию о способах совершения самоубийства», пишет «Новая газета». Представители издания в разговоре с сайтом «Настоящее время» назвали недовольство Роскомнадзора «мышиной возней в Москве», отметив резкое повышение читаемости публикации в связи с новостями об этом в СМИ.

В конце 2018 года Роскомнадзор под угрозой блокировки потребовал от «Медиазоны» исправить текст о жителе Нижнекамска, который покончил с собой после пыток в местном отделении полиции, писал «Сноб.ру». По мнению надзорного органа, текст содержал описание метода самоубийства.

Российским и русскоязычным СМИ в последние годы становится все сложнее писать о самоубийствах. Закон запрещает одобрять самоубийство или описывать способ, с помощью которого оно было совершено.

Роспотребнадзор в своих рекомендациях развил эту тему, посоветовав работникам СМИ, пишущим об инцидентах, ограничиваться краткими и общими данными, «избегать подробностей о личности суицидента» и «не представлять суицид как разумный способ решения проблем».

Масс-медиа, согласно этим рекомендациям, не должны использовать слова «самоубийство» и «суицид» в заголовках, помещать фото жертв и их близких, давать эмоциональные оценки и строить догадки о причинах произошедшего. В 2017 году Роскомнадзор запретил публиковать сведения, «способные склонить к принятию решения о совершении самоубийства».

Одним из первых случаев применения этих норм стал частичный запрет статьи о самоубийстве двух онкобольных. Претензии к статье чиновники объяснили тем, что она дает представление о способах ухода из жизни и указывает на самоубийство как способ решить проблему боли. Перед этим СМИ неоднократно писали о вспышке суицида среди раковых пациентов, что связывали с дефицитом обезболивающих.

В обоснование своей позиции о том, как СМИ должны освещать случаи суицида, Роспотребнадзор ссылается на так называемый «синдром Вертера» — своеобразную моду на самоубийства, охватившую Западную Европу после публикации романа Гете «Страдания юного Вертера».

По мнению чиновников, не только романтизация и смакование подробностей самоубийств, но и простое освещение этого явления могут подтолкнуть психически неустойчивых людей к непоправимому шагу.

Не все специалисты согласны с этим. В науке нет единого мнения о том, до какой степени происходящее в медиа-пространстве влияет на количество самоубийств, и что произошло бы в Европе, запрети прусский король сочинение Гете, отмечает психолог Владимир Рисков.

«Практика суицида берет начало в дефиците рефлексии… когда человек не может контролировать психическую боль. Приблизившись к такому состоянию, он полезет в группу с "синими китами" и найдет там образ, который соответствует его чувству», — считает эксперт.

В 2016-м Россию всколыхнули публикации о так называемых «группах смерти» — закрытых сообществах в соцсетях, склонявших подростков к суициду (некоторые из них назывались «Синий кит»). Двоих мужчин отправили за решетку, обвинив в попытках довести до самоубийства несколько девочек. Однако, по мнению Рискова, это еще не повод вводить цензуру.

«Саморазрушительные практики среди подростков [все равно] будут самовоспроизводиться через интернет, соцсети. [Но] отсутствие дискуссии по этому поводу будет губительно. В итоге подростки или другие люди, испытывающие психическую боль, останутся наедине с собой… Широкое обсуждение этих тем в медийном пространстве с применением научных данных поспособствовало бы большему самопониманию людей из группы риска и уменьшению количества самоубийств», — уверен психолог.

Власти переоценивают воздействие высказываний в СМИ и интернете на общество, полагают все опрошенные эксперты. В итоге цензура, призванная оградить население от вредной информации, мешает обсуждению острых общественных проблем, тем самым усугубляя их, убеждены они.