Российские работники беззащитны перед лицом дискриминации по национальности, полу и прочим формально защищенным законом признакам. В частности, сложившиеся на рынке труда неформальные правила препятствуют трудоустройству и профессиональному развитию мужчин некоторых национальностей и женщин.

Доказать ущемление прав практически невозможно. Существующие правовые механизмы на практике применяются крайне редко, и даже в случае успеха суды переводят дело в русло нарушений прав работника, избавляясь от понятия дискриминации.

Дискриминация по национальности

Хотя дискриминация по национальному признаку во многих компаниях запрещена, в неформальной обстановке руководители высокого уровня часто резко высказываются, например, о таджиках и узбеках как о «гастарбайтерах».

«Про высококвалифицированного инженера-угандийца в нашей компании говорили: "Сколько этот негр получает? Неужели русских не нашлось!" — рассказал Eurasianet.org Умар, уроженец одной из постсоветских республик, работающий специалистом по оптимизации бизнес-процессов в московском филиале крупной европейской компании. — В 2016-м я стал сотрудником года, но конкурс на должность менеджера не прошел. Руководитель отдела по секрету сообщил мне: "Тебя очень "любит" директор по персоналу. Ты же нерусский. Поэтому твою кандидатуру сразу отмели"».

История Умара типична для «белых воротничков» из так называемого ближнего зарубежья. В России их часто воспринимают как работников второго сорта, удел которых — неквалифицированный физический труд.

Московские и петербургские работодатели предпочитают сотрудников со славянскими, немецкими и еврейскими фамилиями, отвергая соискателей кавказского, среднеазиатского и татарского происхождения, которых приглашают на собеседование в среднем на 30-35% реже, чем, например, русских.

К такому выводу пришли ученые The University of Exeter (Великобритания) и Высшей школы экономики (Россия), в рамках эксперимента разославшие по 9 тыс. вакансий несколько сотен фиктивных резюме. «Кандидаты», представлявшие 14 разных этнических групп, искали работу поваром, продавцом, менеджером по продажам и программистом.

Гендерная дискриминация

Не лучше выглядят и данные о гендерном неравенстве на рынке труда. Согласно «Глобальному отчету о заработной плате 2018/19» Международной организации труда (МОТ), российские женщины в среднем получают на 27,9% меньше, чем мужчины. В среднем по миру разрыв составляет 20,5%.

Отчасти это может объясняться традиционным разделением профессий на мужские и женские. По последним данным Росстата за 2016 год, доля женщин среди рабочих обрабатывающей промышленности составляет 38%, в энергетике, газо- и водоснабжении — 27%, секторе транспорта и связи — 25%. Зато в сфере коммунальных и социальных услуг их 69%, гостиничном и ресторанном бизнесе — 73%, здравоохранении — 78%, образовании — 82%.

Средняя зарплата в профессиональных областях с долей женщин свыше 70% была на 44% ниже, чем в тех, где на столько же преобладают мужчины. При среднем заработке для всех работников 36,7 тыс. рублей, в преимущественно «мужских» отраслях она составляла около 47,6 тыс. в месяц, а в «женских» — 26,6 тыс.

Как правило, именно женщины ухаживают за детьми. Работодатели настороженно относятся к женщинам (даже бездетным) из-за риска издержек, связанных с возможным материнством.

Кроме того профессиональному росту женщин по-прежнему мешают социальные стереотипы. Так, в высокооплачиваемой IT-индустрии женщины обычно работают помощницами, секретарями и бухгалтерами, отмечают эксперты.

«У нас в принципе не хотят брать женщин, и об этом открыто говорят, — говорит Ирина, программистка, работающая в одной из петербургских IT-компаний. — В моем отделе работает человек двадцать, из которых только я девушка. Начальники считают, что две девушки в отделе — это уже много. Даже в случаях, когда дефицит рабочей силы сильно чувствовался, кандидатуры женщин не рассматривали, а если и открывали их резюме, то лишь для того, чтобы посмотреть фото». 

По словам Ирины, ей обычно достаются наиболее скучные и простые задачи, что мешает профессиональному росту: «Получается замкнутый круг: девушки хуже программируют, дадим им задания попроще -> девушки выполняют больше рутинной работы и медленнее развиваются -> девушки хуже программируют».

Пенсионная реформа 2018 года остро поставила вопрос о дискриминации пожилых работников. Людей старшего возраста вытесняют с работы, предлагая взамен низкооплачиваемые вакансии водителей, охранников и продавцов. По подсчетам экспертов, пик заработков россиян приходится на 35-39 лет. К 60-ти годам уровень зарплат снижается. При этом, по оценке Росстата, в 2018 году работали 22,2% пенсионеров, или 9,7 млн человек.

Почему не работают меры против дискриминации

Дискриминация в России формально вне закона. Конституция гарантирует россиянам «вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации». Трудовой кодекс декларирует равноправие работников, независимо от пола, расы, национальности, семейного и социального положения, возраста, убеждений и других признаков, не связанных с профессиональными качествами.

Согласно Кодексу об административных правонарушениях (КоАП), дискриминация наказывается штрафом до 100 тыс. рублей. Отдельная статья кодекса запрещает публикацию дискриминирующих объявлений о найме. Есть и суровая уголовная статья, грозящая пятилетним тюремным сроком за ущемление прав и свобод гражданина с использованием служебного положения.

Однако на практике антидискриминационные нормы не работают. По данным судебной статистики, за весь 2017 год российские суды рассмотрели лишь 23 административных дела о дискриминации, выписав восемь штрафов и шесть предупреждений. Уголовная статья о дискриминации не применялась ни разу.

Отдельная статистика по административной статье отсутствует. «Еще недавно дел о дискриминации не возбуждали совсем. Ситуация изменилась в 2013 году, когда в КоАП внесли изменения, запрещающие публикацию дискриминационных требований в объявлениях о вакансиях. Если раньше более 70% объявлений о вакансиях содержали указания на пол, возраст или национальность, то теперь такое встречается реже», — отмечает замдиректора Центра социально-трудовых прав Юлия Островская.

На сайтах работодателей, занимающихся клинингом, погрузочно-разгрузочными работами или предлагающих услуги нянь, требования к национальности и полу соискателей по-прежнему не редкость. Одна из петербургских компаний во время Чемпионата мира по футболу 2018 года разместила вакансию о поиске повара и бармена «славянской внешности» для VIP-зоны футбольного стадиона, сообщала «Метагазета».

Одна из компаний, занимающихся грузовыми перевозками, весной 2018 года на своем сайте предлагала клиентам услуги грузчиков-славян и водителей с российским гражданством. После того как история попала в СМИ, спорную опцию убрали, отмечала газета «Бумага».

В январе 2018 года подмосковный бизнесмен Герман Стерлигов разместил объявление о поиске секретарши «молоденькой, хорошенькой, послушной, незамужней, без детей». Поиск сотрудницы предприниматель сравнил с покупкой лошади.

Доказать факт дискриминации в суде удается редко. «В отличие от многих стран, где именно работодатель должен доказать, что дискриминации не было (например, предоставив данные о гендерном составе сотрудников), у нас бремя доказывания ложится на потерпевшего, — объясняет Юлия Островская непопулярность в России исков о дискриминации. — Даже если суд признал дискриминацию при трудоустройстве, обязанности принять человека на работу из этого не вытекает. Единственным последствием станет компенсация морального вреда».

Среди немногочисленных и скромных побед — дело «стюардесс против "Аэрофлота"». В сентябре 2017 года Мосгорсуд признал правоту бортпроводниц, оспаривавших снижение зарплат сотрудницам, внешность которых не отвечала корпоративным стандартам. Однако моральный вред, понесенный сотрудницами авиакомпании, суд оценил в символические 5 тыс. рублей.

Доказать дискриминацию непросто еще и потому, что Трудовой кодекс не дает определения дискриминации и не различает прямое и косвенное ущемление прав. В итоге судебную оценку получают лишь самые откровенные случаи неравного обращения. В большинстве случаев судьи признают нарушение прав работника, но отказываются писать в решении слово «дискриминация», говорит Островская.

«Прямая дискриминация — это когда с группой или работником обращаются хуже, чем с остальными. Косвенная — когда требования на первый взгляд одинаковы для всех, но есть категория людей, в отношении которых они заведомо невыполнимы. Так, в Балтийском федеральном университете им. Канта все преподаватели проходят конкурс, включающий требования к наличию научных публикаций за последние три года. Но сотрудницы, уходящие в трехлетний отпуск по уходу за ребенком, не могут пройти этот конкурс, хотя формально требования равные», — приводит она пример.

Дискриминация в нормативных документах

Дискриминации часто способствуют меры, формально направленные на ее искоренение. В России действует список из 456 вредных и опасных профессий, на которых ограничен труд женщин. Им, например, запрещено водить поезда и большегрузы, работать плотниками и водолазами, матросами и капитанами судов.

«Существование списка — прямая дискриминация. В советское время, когда он впервые появился, труд был обязанностью, а тунеядство — уголовным преступлением. В той системе запрет предлагать женщинам подобные профессии был объясним. Но сейчас люди сами решают, где им работать. Почему мужчины могут это делать, осознавая последствия для своего здоровья, а женщины — нет?» — удивляется Юлия Островская.

Минтруд обещал пересмотреть перечень. Проект соответствующего приказа проходит процедуру общественного обсуждения.

«В нем стало меньше пунктов [78, в основном они касаются работ в металлургии и химической промышленности], но сам подход не изменился. Документ по-прежнему запрещает профессии, исходя из предполагаемой угрозы репродуктивной функции женщины, а не объективной оценки условий труда. Но у женщин может быть разное отношение к материнству, а последствия вредных условий труда для мужского организма (в том числе — репродуктивной системы) не менее тяжелые. Необходимо стремиться к тому, чтобы, используя новые технологии, сделать рабочие места безопасными для всех, а не ограничивать права какой-то одной группы людей»? — считает Островская.

Еще одной спорной мерой стало введение уголовной ответственности за необоснованное увольнение или отказ в трудоустройстве работников предпенсионного возраста. За дискриминацию 60-летних работодателям грозит 200-тысячный штраф или обязательные работы сроком до 360 часов. Госдума приняла этот документ вслед за увеличением пенсионного возраста в стране.

«Понимая, что после достижения определенного возраста работник переходит в статус, когда его нельзя уволить, работодатели будут заранее избавляться от таких сотрудников, — полагает Островская. — Правильный путь — совершенствовать механизмы защиты от дискриминации, а не вводить избыточные запреты, которые приведут к противоположному эффекту».