С нового учебного года в школах десяти российских регионов появилась новая должность – советник директора по воспитанию и работе с детскими объединениями или, иначе, навигатор детства. Критики называют их «массовиками-идейниками» или «политкомиссарами» при школах, задачей которых станет слежка за школьниками, отвлечение их от протестов и пропаганда.

Энтузиасты надеются, что навигаторы (главным требованием к которым является молодость) станут посредниками между миром зумеров и государством, в последнее время всё больше утрачивающим влияние на молодежь.

Установив доверительные отношения с детьми, советники помогут предотвращать травлю, массшутинги, суициды и так далее; будут вовлекать учащихся в полезные инициативы – спорт, волонтерство, кружки и прочее, уверены сторонники проекта. Скептики возражают: доверие не возникнет вместе с новой должностью.

Какая точка зрения ближе к истине?

Чем займутся навигаторы?

Советниками станут вчерашние студенты и старшекурсники, говорящие со школьниками на одном языке и потенциально способные завязать с ними неформальные отношения.

Пока новая должность вводится в десяти пилотных регионах, однако Владимир Путин уже высказался за то, чтобы масштабировать эксперимент на всю страну.

2,5 тыс. свежеиспеченных советников отобрали по федеральному конкурсу и ускоренно, за 106 часов, обучили в лагере «Артек» в Крыму. С 1 сентября они приступили к работе.  

Куратор проекта – Российское движение школьников (РДШ), созданное указом Путина в 2015-м и, как сказано на его сайте, объединяющее около миллиона детей и подростков, а также родителей и педагогов.

Деятельность РДШ носит не столь милитаристский характер, как другого детско-юношеского объединения – «Юнармии». Движение делает упор на общественно полезных начинаниях вроде экскурсий, конкурсов, субботников и помощи пожилым людям. Тем не менее, РДШ, среди прочего, готовит юных казаков, друзей полиции и так далее.  

Одно из требований к будущим навигаторам – опыт участия в проектах РДШ, а одна из их функций – руководство её школьными первичками. Таким образом, полугосударственная организация, ныне насчитывающая 8 тыс. отделений на 41 тыс. школ, скоро может стать обязательной принадлежностью каждого учебного заведения, как пионерия или комсомол в советские годы.

Нормативные документы наделяют советников множеством обязанностей, включая участие в разработке школьной стратегии воспитания (в том числе патриотического), организацию волонтерских, культурных, спортивных и прочих внеучебных мероприятий, ведение школьных групп в соцсетях, мониторинг интернет-активности учащихся, выявление среди них «проблемных» и профилактика правонарушений. Какие из них выйдут на первый план, видимо, зависит от конкретных обстоятельств. 

По словам министра просвещения Сергея Кравцова, навигаторы будут устраивать походы в театры и музеи, а также неформально общаться с детьми. Следовательно, их миссия ближе к педагогам-организаторам, школьным психологам и классным руководителям. 

Глава вологодского департамента образования видит функцию советников в воспитании патриотизма и работе с общественными объединениями. В этом случае их можно сравнить с пионервожатыми или секретарям комсомола советских времен.

Сайт «Образование в Москве» разъяснял, что первоочередной задачей советников будет контроль над учащимися вне школы: «где, как и с кем они проводят время, не совершают ли они противоправных поступков». Это наводит на мысль о классных надзирателях, пользовавшихся недоброй славой в дореволюционной России.

Понять и отвлечь

Появление новой должности не связано с попытками отвлечь молодежь от участия в протестном движении или идеологической обработкой, уверяли в Минпросвещения.

Навигаторы сделают воспитание менее казенным; будут бороться с буллингом, вредными привычками и моральным нигилизмом, утверждает исполнительный директор РДШ Ирина Плещева. Однако другие заявления чиновников и функционеров РДШ дают основания в этом усомниться.

Возглавившая РДШ в 2020-м Плещева – выходец из пропутинского молодежного движения «Наши», прославившегося провокациями против оппозиции в нулевые.

О том, что политика волнует Плещеву и сегодня, свидетельствует её пост, сделанный накануне январской акции в защиту Алексея Навального. В нем она признавала, что «[молодые] люди выходят на улицы, когда их не понимают», но также пыталась убедить тинейджеров «заявлять свою позицию законно» и запугать их последствиями смены режима. 

Нарочито копируя молодежный сленг, Плещева нарисовала апокалиптическую картину: «Придут светлые парни и … начнут долбить за георгиевские ленты 9 мая и за то, что не забил на деда, который воевал. А потом вдруг окажется, что и русский язык им не упал. Speak English b*tch… Ты будешь ныкаться по дороге домой, лишь бы кто чего не спросил. Вдруг они узнают, что друг лучшей маминой подруги работал курьером в госкомпании. А тебя за это к стенке? А потом твой город вдруг резко вспомнит какой он был офигенский топ при половцах и печенегах, и свалит с Федерации. И ты свалишь из этого Мордора, которым он очевидно станет. И пока 1/8 суши будет косплеить Киргизию, ты будешь вjobывать гарсоном в каких-нибудь иностранных тигулях… И вот тогда ты может быть и допрешь, что заруинить можно все, а изменить … только свою, так ненавистную тебе, но свою страну».

Понимая, что запреты – не лучший способ отвратить подростков от протестов, Плещева надеется, что навигаторы детства сумеют «найти слова и смелось честно отвечать, почему это (участие в несогласованных митингах) опасно». При этом, уверяет она, советники не будут заниматься идеологией. Как в таком случае назвать «смелую» проправительственную агитацию, деятельница не уточнила.

В другом посте Плещева утверждала, что многие подростки участвовали в протестах из чувства противоречия, желания «примерить берет Че Гевары»; что «они не знали куда идут и зачем». Навигаторы (в пику оппозиционным манипуляторам) займутся «созданием гражданина», то есть приобщением детей к созидательной деятельности. Не обойдут вниманием и тех, кто «не устоял перед соблазном». РДШ защитит их от «злобы общества», «подставит плечо и протянет руку», великодушно обещала глава движения. 

О том, что появление навигаторов связано, в том числе, с «недавними событиями» (то есть митингами в поддержку Навального) говорил и министр просвещения, выступая 27 января в Совфеде. Как и Плещева, он объяснял протестные настроения подростков недосмотром взрослых, не знающих, чем интересуются их дети.    

Оппонируя министру, спикер верхней палаты Валентина Матвиенко усомнилась в том, что советники улучшат ситуацию. По её мнению, Минпрос демонстрирует поверхностный и неправильный технократический подход, подменяя сущностные перемены созданием очередной должности.

Конец дискуссии положил Путин, одобривший еще не стартовавший эксперимент и призвавший тиражировать его. По словам президента, навигаторы детства должны «опираться на объединяющие всех нас гражданские, патриотические ценности».

Очевидно, речь идет о довольно абстрактных идеалах, перечисленных в недавно принятом законе о воспитании: уважение к памяти героев Отечества, людям труда, старшему поколению, закону и порядку, культурному наследию, традициям, окружающей среде.

Однако в контексте политической борьбы эти прописные истины могут быть обращены (и часто обращаются) против инакомыслящих. Например, власти обвиняют Навального и его молодых сторонников в неуважении к ветеранам, а противостояние России и Запада трактуется как культурная война между традицией и либеральной переоценкой ценностей.

Таким образом (насколько можно судить), идея состоит в том, чтобы сделать патриотическое воспитание более инклюзивным. При этом молодые советники призваны быть посредниками между государством бумеров и миром зумеров. 

У РДШ едва ли есть шансы переубедить уже политизированных юношей и девушек, считает левый активист Леонид Шайдуров, недавно окончивший школу.

«Это организация путинской пропаганды. Мы боролись против неё в моей гимназии, где она проводила “уроки патриотизма” и навешивала [на несогласных] ярлыки экстремизма. Будущее принадлежит нам, а не дядям в красных галстуках и черных пиджаках», -- заявляет он.

Как показывают исследования, молодые люди политизируются под влиянием тех же факторов, что и взрослые, и объясняют свои мотивы так же, как и протестующие постарше.

Однако, вовлекая учащихся в интересные инициативы и больше считаясь с их мнением, школа, вероятно, могла бы «уберечь» некоторых подростков от увлечения политикой.

Прислушивается ли школа к детям?

В своих выступлениях лидер РДШ неоднократно подчеркивала мысль о том, что, действуя по-старому, школа «рискует потерять любую связь с подрастающим поколением». Чтобы найти общий язык с зумерами, надо «знать сериалы, которые они смотрят, игры, в которые играют, какие книги читают, на каких блогеров подписаны». Основная проблема российской школы – нехватка общения между учащимися и педагогами. Дети чувствуют себя покинутыми, видят, что с их мнением не считаются и начинают бунтовать.

Критикуя формализм школьного воспитания, Плещева призывает доверить работу с учащимися молодым, умеющим объяснить физику на примере мультфильма «Рик и Морти», понимающим, чем киберспорт отличается от компьютерной зависимости, и относящимся к детям с искренним интересом.

Действительно, российская школа в её нынешнем состоянии едва ли способна уделять достаточно времени общению с детьми и подростками вне уроков, и тем более идти в ногу с молодежными интересами.

Средний возраст учителя в России – 45-47 лет, директора – 50. При этом доля пожилых педагогов составляет 42%, а молодых (до 30 лет) – лишь 11%, показывает международное исследование TALIS за 2019 год.

В том, что консерватизм старшего поколения может стать преградой в отношениях между воспитателями и воспитуемыми, вряд ли приходится сомневаться. Однако некоторых экспертов раздражает эйджизм, демонстрируемый чиновниками от образования.

«Учителей […] делят не по возрасту, а по способности работать в данной сфере. Может ли человек завоевать доверие у детей, никак не связано с возрастом или другими внешними показателями», -- считает Всеволод Луховицкий, преподаватель русского языка в одной из московских школ, член совета профсоюза «Учитель».

По его мнению, серьезнее, чем возраст, проблема дефицита индивидуальной работы с учащимися. На одного городского педагога приходится в среднем 18 учеников, а на одного педагога-психолога и социального педагога -- 574 и 862 ребенка соответственно, констатирует исследование ВШЭ.

«В конце нулевых была поставлена задача: увеличить количество учащихся на одного учителя. В результате норма о том, что в классе должно быть не более 25 учеников, давным-давно отменена… А поскольку школы при системе подушевого финансирования заинтересованы брать как можно больше детей, то они по определению переполнены. Значит (и это совершенно естественно) никакой индивидуальной работы там более нет», -- говорит собеседник Eurasianet.org. 

Неудивительно, что, по данным ВОЗ, лишь около 30-40% российских подростков ощущают поддержку со стороны учителей. Согласно тому же исследованию, доля 13-15-летних молодых людей, которым нравится школа, составляет лишь порядка 15%. 

Помогут ли навигаторы воспитывать?

Педагогическое сообщество расходится во мнениях о том, принесет ли новая должность пользу.

Одни надеются, что на навигаторов можно будет сбросить бумажную работу (например, составление отчетов и информационных справок, касающихся воспитания). Другие опасаются, что советники будут конфликтовать с замами директоров по воспитательной работе. Третьи, как политик и заслуженный учитель РФ Эмилия Слабунова, считают, что «под маркой советника намереваются замаскировать контролера от правящей партии, пропагандиста или представителя спецслужб».

Многие сомневаются в компетентности советников, главным достоинством которых, судя по официальным заявлениям, будет молодость.

Требования, предъявляемые навигаторам, включают опыт вожатской и педагогической деятельности. Однако вожатым может стать любой несудимый гражданин, прошедший двух-трехмесячные курсы. Педагогический опыт (например, руководства кружками и секциями) могут иметь и студенты после третьего курса обучения.

«Каких дров может наломать человек, получивший должность и зарплату, но при этом неспециалист?», -- беспокоится Луховицкий.

По мнению учителя, лучшее, что могли бы сделать директора в сложившейся ситуации, – выдвинуть на должность кого-то из молодых коллег, уже работающих в школе и хорошо себя зарекомендовавших.

В этом случае ставка навигатора могла бы стать дополнением к основным обязанностям учителя, а зарплата в 15 тыс. рублей – к доходу.

Судя по всему, многие учебные заведения так и сделали: 78% заявок на федеральный конкурс поступило от соискателей с дипломами вуза; 71% – от учителей или завучей. Специалисты со стажем менее трех лет составили лишь 26% претендентов. Среди победителей, данные о которых удалось разыскать, превалируют учителя-предметники и педагоги-организаторы.

Таким образом, речь идёт не о привлечении в школу «политруков» со стороны, а, скорее, о перераспределении ответственности за досуг и умонастроения школьников в пользу более молодых и, как считают власти, понимающих запросы юношества сотрудников.

По мнению Луховицкого, из начинания вряд ли выйдет что-то стоящее: «Ребенку обязательно нужен взрослый, которому он доверяет, но это ни в коем случае не может быть человек, назначенный кем-то, чтобы ребенок ему доверял. Поэтому расчет на то, что эти воспитатели будут пользоваться особым доверием детей, – странный».

Воспитание, объясняет педагог, сложный процесс, никак не связанный с календарными планами воспитательной работы, которые теперь обязаны составлять все школы. Между тем чиновникам, отслеживающим эффективность работы учебных заведений, удобнее пользоваться количественными критериями, вроде числа проведенных мероприятий. В результате всё сводится к казенщине и показухе.

Советники, задачей которых, в теории, является налаживание диалога со школьниками, на практике тоже будут вынуждены работать «для галочки» и, вероятно, шпионить за подростками, заподозренными в инакомыслии.