Десятилетняя война в Афганистане, стоившая СССР почти пятнадцати тысяч жизней, экономической стабильности и, в конечном счете, существования, полузабыта. Около 20% россиян не слышали о ней вовсе, а больше половины верят, что «так было надо».

Реванш талибов возродил опасения, что после ухода американцев РФ опять придется оказывать «интернациональную помощь» своим союзникам в регионе. Что думают об этом ветераны-афганцы?

Забытая война

Для поколения, чья молодость и зрелость пришлась на 80-е, война в «Афгане» стала серьезной психологической травмой, если не личной трагедией. Считается, что она была одним из факторов, ускоривших распад Советского союза.   

«Война в Афганистане не была прямой причиной распада СССР, но имела отношение к причинам Перестройки. Для нас, кто жил в 80-е, это была война, ведущаяся неизвестно зачем. Сами по себе потери – 14,5 тысяч человек за десять лет – были меньше, чем у американцев во Вьетнаме (США, однако, не развалились). Однако осознание, что в стабильном советском обществе, отвыкшем от войны, семьи получают гробы, что мы не можем никого победить, отравляло моральный климат», – рассказывает Александр Шубин, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, а в 80-е годы – участник левых оппозиционных движений.

В воспоминаниях ветеранов опыт афганской войны предстает горьким и противоречивым. 

«Для советского народа, который кормили сказками, что мы ни на кого не нападаем и всегда побеждаем, война была ненужной, неправедной. Мы со своим уставом влезли в чужой монастырь, пытались средневековое государство перетянуть в социализм. Это была огромная геополитическая ошибка, хотя войну мы и не проиграли. Наши ребята, которые не знали, что такое Азия, пустыня, горы […] демонстрировали мужество и героизм», – считает журналист, политик и бывший воин-интернационалист Сергей Гуляев.

«Война – это кровь, грязь, дедовщина. Прекрасно помню, как [с помощью денег и связей] отмазывали от “Афгана”. Там воевали нищие, дети матерей-одиночек. И теперь [в случае войны] будет так же», – уверен ветеран-афганец, писатель Николай Прокудин.

Те, кто войны не помнит или помнит о ней избирательно, склонны упрощать прошлое. Спустя тридцать с лишним лет, прошедших с того момента, как последний советский солдат пересек мост Дружбы через реку Амударья, десятилетняя война и её уроки, кажется, преданы забвению.

В 2019-м, когда отмечались две афганские годовщины – интервенции и вывода войск, 22% опрошенных ВЦИОМ сказали, что ничего или почти ничего не знают об этом историческом эпизоде. Среди молодежи доля неосведомленных составляла 40%. 

Современники, судя по всему, хотели бы закрыть неприятную страницу. Среди собеседников ВЦИОМ пенсионного и предпенсионного возраста 70-77% не хотели узнать об «Афгане» больше. Молодые проявляли больше любознательности, но 60% из них так же равнодушны к сюжету, как и старшие.  

Более того, согласно опросу, чем меньше то или иное поколение знает об афганской войне, тем больше оно склонно оправдывать вторжение.

И чем дальше, тем меньше критики звучит в адрес советского руководства, показывает опрос «Левада-центра», признанного российскими властями «иностранным агентом».

В 80-е и 90-е господствовало убеждение, что война была авантюрой, навязанной стране старцами из Политбюро – в 1999-м его разделяло 58% опрошенных. Два года назад такой точки зрения придерживались лишь 34% собеседников «Левады», тогда как 54% думали, что борьба с американским влиянием или «братская помощь афганскому народу» оправдывают ввод войск.  

Смене позиций, очевидно, способствовала воинственная антизападная пропаганда, усилившаяся после аннексии Крыма, российского военного вмешательства на Донбассе и в Сирии. В январе 2014-го вторжение СССР в Афганистан считали необходимым 9% опрошенных «Левадой», а пять лет спустя – почти втрое больше.

Попытки пересмотреть традиционные оценки предпринимаются и сверху. В 2015-м Владимир Путин сказал, что решение о вводе войск в Афганистан было правильным, хотя потом и были допущены ошибки. Ряд парламентариев требовали отменить постановление Съезда народных депутатов СССР от 24 декабря 1989 года «О политической оценке решения о вводе советских войск в Афганистан», осудившего операцию.

Некоторых ветеранов раздражают подобные инициативы.

«Мы признали ошибку, а теперь бросились отменять (принятое решение). Бред – считать, что мы ошибочно ушли из Афганистана. Если бы мы этого не сделали, то за тридцать лет погибло бы 50-60 тыс. пацанов», – убежден Прокудин.

«Афган» непросто вписать в приукрашенную официальную версию национальной истории. Очевидно, поэтому власти вспоминают о событиях не слишком часто, а вопрос о том, как нужно помнить о той войне, по-прежнему актуален. 

«Политика памяти [об афганской войне] героизирует тех, кто сражался за интересы государства и поддерживает точку зрения, что рассуждать (о смысле приказов) не надо. Однако есть и другая политика памяти: что это была серьезная трагедия, и гражданское общество должно удерживать государство от повторения прежних ошибок. Например, в Украине один из памятников погибшим в Афганистане и других локальных конфликтах выполнен в виде огромной руки, передвигающей “пешку”», – отмечает Александр Шубин.

Нежелание возвращаться к спорному прошлому, вероятно, объясняет, почему ветеранам-афганцам не оказывают особых почестей. Два года назад огласку получил случай, когда их даже не пригласили на торжества в МГУ, посвященные юбилею войны. 

«Государство начинает заботиться о ветеранах, когда их уже нет [в живых]. Нас (служивших в Афганистане) когда-то было полмиллиона. Примерно половина из них жила в РФ. За эти годы умерло более половины – осталось около 100 тыс. Самая большая помощь, которую я получаю: проездной и 3 тыс. рублей доплаты [к пенсии]», – говорит Николай Прокудин.

«О нашей афганской организации вспоминают раз в году, в день воина-интернационалиста (15 февраля). Юбилей походя отметили, но настоящей заботы нет. Об этом нужно знать тем, кто верещит, что, если завтра война, все русские, как один, бросятся в военкоматы. Не побегут, потому что государству на нас плевать», – считает Сергей Гуляев.

Угроза возвращается

Реванш талибов на время приковал внимание россиян к событиям в Афганистане. В конце лета 66% респондентов ВЦИОМ следили за событиями в далекой центральноазиатской стране.

Всплеск интереса к Афганистану необычен, поскольку за двадцать лет американского присутствия россияне выбросили его из головы. В июне лишь только 5% респондентов «Левады» назвали ИРА недружественной страной (примерно столько же видели врага в Канаде, и гораздо больше – в странах Балтии, не говоря уже о США или Украине).

Внимание российской публики к афганским делам угасло к началу октября, однако беспокойство осталось. Согласно проведенному в конце декабря опросу ФОМ, уход американцев из Афганистана оказался на второй строчке среди главных международных событий 2021 года.

Ситуация в этой стране, о существовании которой еще недавно мало кто помнил, лишь немного отстает по значимости для россиян сентябрьские выборы в Думу, находится на одному уровне с положением в Украине и опережает такие актуальные темы, как обострение отношений РФ с Западом, президентские выборы в США и беженский кризис на белорусско-польской границе.

Несмотря на сдержанные и даже комплиментарные отзывы российских чиновников о новых афганских правителях, движение «Талибан» (всё еще запрещённое на территории РФ) не вызывает симпатий у обычных граждан, воспитанных в страхе перед джихадистами. Талибов характеризуют как террористов, убийц, головорезов, бандитов и тому подобное.

«Захват Кабула талибами стал кошмаром для меня. Мрачное средневековье под нашим боком! Это приведёт к экспорту исламизма в Узбекистан, Киргизию, Таджикистан, Казахстан, где живёт много русских, которые могут стать беженцами. Идея о том, что при талибах порядок наступит – бред!», – разделяет чувства многих сограждан Николай Прокудин.

Старые грабли ждут своего часа

Большинство опрошенных считает, что России следует держаться в стороне от Афганистана, не поддерживая ни талибов, ни их противников. Мнение разделяют и ветераны-афганцы, опрошенные Eurasianet.org.

«Заигрывания МИДа с талибами объясняется желанием откупиться от большой войны, которая может начаться у наших союзников; купить спокойствие подачками. Но любой разговор лучше, чем война», – убежден Сергей Гуляев.

Хотя российский МИД заявил, что у Москвы нет планов вторгаться в Афганистан или наносить по нему авиаудары, разговоры о том, что вмешаться, в конце концов, придётся не утихают.  

В частности, секретарь Совбеза Николай Патрушев заявил, что в Афганистане действует более 20 террористических группировок численностью 23 тыс. человек (видимо, не считая «Талибана»). О вооруженной борьбе с ними Патрушев не сказал, но действия РФ, проводящей всё новые учения в Центральной Азии, перебрасывающей танки на свою военную базу в Таджикистане и ускоренными темпами вооружающей центральноазиатские страны, достаточно красноречивы. Россия, если и хочет мира с талибским Афганистаном, то готовится к войне.

Ветераны смотрят на эти усилия со скепсисом.

«Воевать мы не способны ни с Афганистаном, ни с Украиной, несмотря на бряцание оружием. Если мы, кровью харкая, не могли победить партизанское движение в миллионной Чечне, а заговорили с её новым руководством и платим ему дань (собеседник имеет в виду сепаратистское прошлое Ахмада и Рамзана Кадыровых), мы не можем войти и в Афганистан», – полагает Сергей Гуляев.

«Мы уже не выдержим. США потратили на войну в Афганистане триллионы долларов ($2,3 трлн по подсчетам Университета Брауна). Откуда у нас такие деньги?», – ставит вопрос Николай Прокудин, призывающий укреплять южные границы.

Собеседники не верят, что российское общество выработало стойкий иммунитет против идеи вновь испытать силу русского оружия в Афганистане.

«Есть страх у современников [советско-афганской войны], которого нет у молодежи. Судя по Сирии, опыт не воспринят», – говорит Александр Шубин.

«Россияне не вынесут никаких уроков. Их позабыли даже некоторые ветераны. Мы не знали (в 80-е), что СССР уже два раза, в 1929 и 1930 годах, вляпался в Афганистан, чтобы помочь своим ставленникам, [как и сейчас многие не знают о войне 1979-1989 годов]», – убежден Прокудин.

Таким образом, как и почти полвека назад, общественное мнение вряд ли способно удержать элиту от опрометчивого шага.