После того как федеральная власть отменила обязательное изучение национальных языков в регионах, кроме русского, в республиках РФ заговорили о принудительной ассимиляции.

Несмотря на то, что лозунгом реформы стало отсутствие принуждения, ее проведением в регионах занимаются прокуроры. Участившиеся проверки приводят к тому, что школы боятся связываться с преподаванием какого-либо языка, кроме русского.

Увядающее разнообразие

Жители России говорят на более чем двух сотнях языков и диалектов, большинство из которых находятся под угрозой. Согласно атласу ЮНЕСКО, 50 российских языков могут исчезнуть, потому что дети их больше не учат, а еще 19 — уязвимы, то есть большинство детей говорит на них лишь дома. Носители 29 языков — пожилые люди, а еще 23 едва ли помнит даже старшее поколение.

После русского, крупнейшие родные языки народов РФ: татарский, башкирский, чеченский, аварский, кабардино-черкесский, удмуртский, бурятский. Они насчитывают от нескольких сотен тысяч до миллионов носителей и имеют статус государственных в национальных республиках. Однако число владеющих ими постепенно сокращается.

По данным последних переписей населения, между 2002-м и 2010 годами количество говорящих по-татарски сократилось с 5,3 до 4,3 млн человек, по-башкирски — с 1,4 до 1,2 млн, по-аварски — с 785 до 715 тыс.; по-кабардино-черкесски — с 587 до 515 тыс., по-удмуртски — с 463 до 324 тыс., по-бурятски — с 368 до 218 тыс.

Исключением из общего правила является чеченский — число его носителей в этот период выросло с 1,33 до 1,35 млн человек. Следующая перепись, которая должна пройти в 2020-м, может подвести еще менее утешительные с точки зрения языкового разнообразия итоги.

Языки в образовании

Чиновники и эксперты приводят разноречивые данные о количестве языков, используемых в государственной системе образования. В обзоре, подготовленном Федеральным центром образовательного законодательства в 2016 году, говорится о 89 языках в системе образования, из которых 30 используются в качестве языка обучения, а 59 — в качестве предмета обучения.

Председатель думского комитета по образованию Вячеслав Никонов говорит о 58 языках в системе образования, для 13 из которых имеются федеральные госпрограммы (из его комментария неясно, ведут ли на этих 13 языках обучение или они сами являются предметом). Проректор по науке Государственного института русского языка Михаил Осадчий заявлял о 13 языках, на которых в 2016 году вели предметы. По его прогнозу, в ближайшие годы их количество может сократиться до 4-5, пишут РИА «Новости».

До недавнего времени изучение второго государственного языка наряду с русским было обязательным в некоторых субъектах России. Особое внимание сохранению родного языка уделял Татарстан, законодательство которого гарантировало равный объем преподавания русского и татарского. Ситуация в других республиках отличалась разнообразием: в некоторых из них родной язык преподавали всем, в некоторых — только желающим.

Немного предыстории

Требования сделать изучение региональных языков необязательным громко зазвучали после того, как в 2009 году на всей территории страны ввели Единый государственный экзамен (ЕГЭ) на русском языке. Незадолго до этого закон № 309 об изменениях образовательных стандартов исключил национальный компонент регионов в образовании, пишет российский этнолог Марина Мартынова.

«Министерство образования и науки РФ, несмотря на неоднократные обращения республик, так и не разработало ФГОС (федеральные государственные образовательные стандарты) для варианта учебного плана, который предусматривал бы изучение предмета — государственный язык республики», поправ тем самым гарантированное Конституцией РФ право субъектов федерации формировать предметы, отражающие национально-региональные особенности, отмечают аналитики из Татарстана Ильнур Ярхамов и Айрат Файзрахманов в своей статье в «Правда.ру».

Вышеупомянутым законом была «установлена возможность сдачи единых государственных экзаменов только на русском языке, что стало существенным толчком к оттоку обучающихся из школ с обучением на языках народов РФ, а также отказу от изучения ряда предметов, а в старших классах большинства предметов на родных языках», добавляют Ярхамов и Файзрахманов».

«Родительское сообщество всколыхнулось, когда ввели ЕГЭ. Посыл был такой: "Почему мы должны оплачивать дополнительные уроки русского, пока наши дети протирают штаны на ненужном для них предмете [татарский язык]?" Даже некоторые татары говорили: "Пусть ребенок поедет на лето в нашу татарскую деревню, к бабушке и дедушке, там подучится татарскому, а в школе получает знания по русскому языку, математике, физике, другим предметам"», — говорит Михаил Щеглов, руководитель Общества русской культуры Республики Татарстан, выступавшего против изучения татарского как обязательного предмета.

Его оппонент, директор казанской школы для интеллектуально увлеченных детей «Солнце» Павел Шмаков, согласен, что у выпускников, лучше владеющих русским, больше шансов поступить в вуз, но считает, что ЕГЭ по физике или математике татароязычные школьники должны сдавать на татарском.

Начавшись как типичный для конца нулевых протест против реформы образования, конфликт в Татарстане наложился на противостояние местных элит с федеральным центром и приобрел националистический оттенок.

Например, в 2013-м казанец Павел Хотулев, отказавшийся обучать сына татарскому языку, был оштрафован по статье 282 УК РФ за разжигание межнациональной розни, писала «Лента.ру». Правда, поводом послужила не эта его позиция, а высказывания на эту тему в интернете, где он среди прочего сравнивал звучание татарского языка с неприятными звуками.

«Региональные власти сверху донизу, включая подневольных директоров школ, силовыми методами запрещали обсуждение вопроса. Но родители писали письма в Москву и, в конце концов, этот ком докатился до Путина», — говорит Щеглов. 

Речь Путина подлила масла в огонь

Выступая на заседании Совета по межнациональным отношениям в Йошкар-Оле в июле 2017 года, президент РФ Владимир Путин произнес слова, которые вывели споры о языке на новый уровень: «Заставлять человека учить язык, который для него родным не является, так же недопустимо, как и снижать уровень и время преподавания русского».

По мнению руководителя проекта «Гуманитарная библиотека Урало-Поволжья» Булата Гильманова, до выступления Путина больших групп недовольных в республиках, за исключением Татарстана, не было. «Сразу после его [Путина] речи появилось множество публикаций о том, как ужасно "навязывание языков". Правительство приложило усилия к этой информационной кампании», — считает он.

О резкой поляризации общественного мнения в регионах можно судить по вопросам, заданным жителями Башкирии начальнику управления по контролю и надзору в сфере образования Айбулату Хажину в ходе онлайн-конференции в апреле 2018 года. Многие из них были посвящены языковой проблеме.

«Мы, жители микрорайона Южный, просим Вас решить вопрос с гимназией 158, открыть русские классы в каждой параллели. Почему в большом спальном районе открыли национальную школу?» — возмущается Евгения из Уфы.

«Я для своих детей целенаправленно выбрал 158-ю башкирскую гимназию. Почему из-за шести человек, которые передумали обучаться по сложившейся системе, должна страдать вся гимназия?» — возражает Рамиль.

«Мы написали заявление, но в изучении [башкирского] языка нам отказали, сославшись на то, что ребенок по национальности не башкир, и в классе [только он] один выбрал предмет. Остальные может и выбрали бы, но учитель активно отговаривает», — жалуется Гузель.

«Сегодня пошли регистрировать заявления на учебный план без башкирского языка. К нам в фойе подошла завуч начальных классов с вопросом: "Что вы замышляете?" Мы объяснили, зачем пришли, на что получили рекомендацию переехать в Воронежскую область», — обижается Наталья.

Наиболее острая ситуация сложилась в 2017-2018 годах в Татарстане. «Раньше происходила татаризация населения, что, без сомнения, плохо, а сейчас идет насильственная русификация. Сначала Татарстан медленно и аккуратно перегнул палку в одном направлении, а теперь — в другом, причем резко и быстро», — считает Павел Шмаков.

Но Ильнур Ярхамов и Айрат Файзрахманов ставят под сомнение утверждения о насильственной «татаризации»: «В Татарстане на родном языке по выбору обучалось около 20% учащихся. В основном это татарские школы, а также школы с чувашским, марийским, удмуртским и мордовским языками обучения. … Подавляющее количество детей — 80% — обучались в школах с русским языком обучения, [где] все предметы изучались на русском языке. … Впоследствии нормы изучения государственного языка республики были подтверждены Конституционным судом при попытке их оспаривания».

Ситуация резко изменилась после визита в Казань генпрокурора РФ Юрия Чайки 27 сентября 2017 года. «До этого региональная прокуратура, находясь под сильным влиянием местной власти, не торопилась выполнять поручения президента. По инсайдерской информации, Чайка заявил прокурорским работникам: "Не будете выполнять поручение президента, полетите со своих постов". Федералы додавили», — говорит Михаил Щеглов.

По словам Павла Шмакова, после выступления Путина в республике несколько раз переписывались учебные планы, а прокуроры стали ходить по школам, допрашивая детей в отсутствие родителей: «Нужен ли им татарский?»

Похожие вещи происходили и в других республиках. Например, в школе в Удмуртии прокуроры нашли нарушение в том, что на уроке удмуртского языка тему урока писали не на русском, а на удмуртском. «Прокуратуре дали отмашку — закошмарить школы, чтобы они боялись связываться с преподаванием какого-либо языка, кроме русского», — считает Булат Гильманов.

Владимир Путин 3 августа 2018 года подписал закон № 317, окончательно закрепивший принцип добровольности изучения языков, кроме русского.

В республиках говорят о русификации

В школе «Солнце» в Казани родители одобрили предложение директора не создавать русские и татарские классы, сохранив от одного до трех часов татарского для всех учеников, независимо от национальности. После этого прокуратура подала в суд на учебное заведение, требуя собрать письменные заявления родителей о выборе родного языка.

По мнению Павла Шмакова, подобное требование искусственно противопоставляет друг другу татар и русских, вынуждая их спорить о «национальном вопросе» на многолюдных родительских собраниях. «Татарин может написать заявление, что хочет изучать татарский. Русский может написать, что хочет изучать русский как родной, хотя у него и так есть обязательный предмет "русский язык". Но русские родители, желающие, чтобы их дети, живя в Татарстане, хотя бы немного понимали по-татарски, не имеют такой возможности. Они же не могут написать, что их родной язык — татарский», — констатирует Павел Шмаков.

По мнению Булата Гильманова, необязательность изучения региональных языков может привести к их постепенному вымыванию из школьных программ. «Школьное образование должно быть обязательным и всеобщим, а факультативы долго не протянут. В уфимских школах, чтобы сохранить башкирский язык, уже придумывают странные курсы, вроде "культура России сквозь призму башкирского языка"», — отмечает он.

Вызывает беспокойство и судьба педагогических кадров. По словам Шмакова, в Татарстане уже уволено не менее трети преподавателей татарского.

О том, какое будущее может ждать региональные языки после отказа от их обязательного изучения, можно судить по ситуации в Удмуртии. Здесь, в отличие от Татарстана и Башкирии, преподавание родного языка всегда было добровольным. По оценке менеджера проектов сообщества «Удмуртлык» Алексея Шкляева, система национального образования в республике деградирует в течение многих лет: расформирован отдел национального образования в республиканском министерстве просвещения, сокращается количество удмуртских школ.

Несмотря на официальную поддержку властями удмуртского языка, на национальных активистов в районах оказывают давление, утверждает Шкляев. «Удмуртский в большей степени язык сельской местности. В Малопургинском районе людям, посещающим семинары по межнациональному общению, дают понять, что на улицах нельзя говорить по-удмуртски, не надо "политизировать язык". В Ижевском районе власти попросили организаторов удмуртского праздника проводить его на русском языке», — отмечает собеседник. В результате с 2010 года в республике наблюдается языковой сдвиг. Дети в селах практически перестали говорить на удмуртском языке.