Россия безнадежно отстала от Запада по энергосбережению. Планы снижения энергопотреблению на 40% к 2020 году оказались провалены. Причины в недостаточном внимании к этой теме со стороны правительства, считают эксперты.

По их мнению, расточительное отношение к природным ресурсам и невнимание к возобновляемым источникам энергии тормозит развитие экономики. При высокой доле энергоресурсов в себестоимости российских товаров им сложно конкурировать на мировом рынке.

Почему не сбылись планы по экономии энергии

Россия находится на 4-м месте в мире по общему потреблению энергии. РФ является «одной из самых энергорасточительных стран в мире», заявил в январе 2019 года, выступая на Гайдаровском форуме, глава госкорпорации «Роснано» Анатолий Чубайс. Этот вывод подтверждает опубликованный в 2018 году доклад Минэкономразвития о состоянии энергосбережения.

Энергоемкость ВВП (величина потребления энергии по отношению к ВВП) во многих развитых стран  за последние 10 лет снизилась на 15-20%, в то время как в России существенных изменений в этом вопросе не наблюдается с 2008 года. «России приходится догонять своих партнеров, энергоемкость экономики которых ниже в 1,5-2 раза», — говорится в докладе.

Снижения энергоемкости ВВП на 40% к 2020 году требовал президентский указ 2008 года. Но принятые впоследствии федеральный закон об энергосбережении  и госпрограмма «Энергоэффективность» привели к более чем скромным результатам: в 2007-2016 годах доля энергоемких отраслей в ВВП России снизилась лишь на 1,9%.

В 2018 году правительство РФ приняло план по повышению энергоэффективности экономики, который ставит уже менее амбициозную задачу — снижать энергоемкость ВВП на 1,5% в год. Согласно плану, к 2025 году энергоемкость российской экономики должна снизиться на 12%, а к 2030-му — на 23% по сравнению с 2016 годом.

Специалисты по-разному объясняют неудачи властей в попытке снизить объемы потребляемой энергии в экономике. Провал в этом направлении — «месть» проигнорированного приоритета энергетической политики, считает исполнительный директор Центра по эффективному использованию энергии Игорь Башмаков. «Расходы федерального бюджета по направлению повышения энергоэффективности в рамках программы «Энергоэффективность и развитие энергетики» в 2013-2016 годах упали в 50 раз», — поясняет он.

«Пока нет финансового стимула тратить время и деньги на внедрение энергосберегающих технологий, к этому никого не подвигнешь. Был случай, когда на мое предложение сделать что-то в сфере энергосбережения заместитель министра ответил: "У нас полно своих задач". В росписи поручений президента [касающихся энергоэффективности] это министерство стояло одним из первых», — говорит директор сегмента «Энергоэффективность» государственной информационной системы топливно-энергетического комплекса при Минэнерго Сергей Майоров.

Какую роль в энергосбережении играют тарифы

Анатолий Чубайс считает «низкие тарифы» главной причиной расточительства в сфере потребления энергии. По его мнению, в России они вдвое ниже среднемировых. «Дешевое экономить незачем. Даром прибыло, с ветром убыло... Низкая цена на электроэнергию равна энергорасточительности», — заявил глава «Роснано».

Но есть и прямо противоположные мнения. Модернизации энергетической отрасли как раз таки мешают монопольно завышенные цены, считает завлабораторией энергосбережения Московского энергетического института Евгения Гашо. Согласно его подсчетам, опубликованным в журнале «Стимул», средняя себестоимость электричества, вырабатываемого на угле — около 40 копеек, на газе —  около 1 рубля за КВт⋅ч. При этом цены для конечных потребителей превышают 2-3 рубля в угольных зонах и 4 рубля в газовых.

Для решения проблемы «низких тарифов» Чубайс предлагает ввести «социальную норму потребления», при которой тарифы для населения повышались бы при больших объемах потребления, пишут «Известия». Но это предложение не имеет оснований, считает депутат Госдумы Олега Шеин.

«[Объемы] энергопотребления населения России существенно уступают энергопотреблению в других странах с суровым климатом — Канаде, Финляндии, Норвегии, даже Австралии. На домохозяйства [у нас] приходится около 15% от общего энергобаланса. … Главная проблема — не сбережение в жилищном сегменте, а отсутствие сбережения в промышленном производстве», — считает Шеин.

Почему энергетика не экономит энергию

Наибольшего увеличения энергоэффективности можно достичь в самой электро- и теплоэнергетике. Об этом в апреле 2018 года заявил тогдашний вице-премьер РФ Аркадий Дворкович. «Топливно-энергетический комплекс находится в начале цепочки добычи, распределения и потребления энергии, поэтому эффекты, достигаемые в этом секторе, мультиплицируются», — поясняет слова чиновника главный редактор портала по энергосбережению Energoatlas.ru Мария Степанова.

По словам Сергея Майорова, наибольших успехов в энергосбережении добились нефтяники и газовщики, постепенно снижающие издержки при добыче, транспортировке и переработке сырья. Этому способствует рост мировых цен на энергоносители, считает он.

«Ситуация постепенно меняется к лучшему. Инновации внедряются за счет собственных разработок и покупки зарубежных технологий. Но иностранные компании, такие как Schlumberger [американская нефтесервисная компания], потихоньку выдавливаются с [российского] рынка [под давлением санкций]. Внедрение новых технологий — это лотерея. За них нужно заплатить немалые деньги, но где гарантия, что технология себя оправдает?» — говорит Майоров.

В атомной энергетике коэффициент полезного действия ни на одном реакторе не достигает 30%, отмечает эксперт Российского социально-экологического союза инженер-физик Андрей Ожаровский. «Две трети выработанного тепла выбрасывается в окружающую среду или подогревает водоем-охладитель. Это тепло можно пустить в оборот, но в атомной отрасли топливо — дешевое, а оборудование [которое может понадобиться для энергосбережения] — очень дорогое. Атомщики боятся его удорожания», — полагает он.

Наиболее кризисная ситуация сложилась в теплоэнергетике. Правительственный доклад говорит о «тенденциях по прекращению развития централизованного теплоснабжения», старении оборудования и снижении эффективности используемого топлива. При этом бюджетные субсидии отрасли составляют 150 млрд рублей ежегодно при потребности в 200 млрд.

Теплоэлектростанции одновременно вырабатывают тепло и электричество, используя уголь, газ, мазут и другие виды топлива. «Технологически комбинированная выработка тепла и электроэнергии — эффективна, но принятые экономические модели опровергают это», — считает Мария Степанова. При этом крупные потребители, не желая переплачивать энергетическим компаниям, уходят из систем централизованного теплоснабжения, строя собственные котельные и электростанции, отмечает она.

Согласно докладу, теплоэлектростанции работают на 30% установленной мощности.

«Нет стольких потребителей, сколько понастроено мощностей в генерации. Возможно, это еще одна причина, по которой никто не хочет поднимать коэффициент полезного действия», — считает Ожаровский. 

Что может измениться в будущем

Прогресс энергосбережения в лидирующих странах обеспечен переходом от концепции энергоэффективности к более современной стратегии цифровизации и развития возобновляемой энергетики, отмечает Мария Степанова. Мероприятия по энергосбережению в России часто носят необязательный характер, в то время как европейские правительства вводили ограничения для продукции и предприятий, не доказавших снижение выбросов парниковых газов, что прямо связано с эффективностью использования топлива.

«С 2018 года политику энергоэффективности определяет Минэкономразвития, что ставит ее выше отраслевых интересов топливно-энергетического комплекса [ранее этим занималось Минэнерго]. Есть шанс, что энергоэффективность [теперь] получит статус макроэкономической категории и в числе прочих будет использоваться как показатель и рычаг влияния на экономику», — надеется Степанова.

«Россия отстала от всего мира по внедрению возобновляемых источников энергии. Было представление, что безтопливная энергетика — причуда богатых стран, а мы будем жечь уголь и строить атомные станции. Сейчас мы отстаем не только от богатых стран, но и от Китая, Индии, Гондураса, Коста-Рики», — говорит Андрей Ожаровский.

Согласно опубликованному в 2018 году докладу Международного агентства по возобновляемым источникам энергии (IRENA), в 2016 году Россия произвела 79 ГВт·ч солнечной и 6 ГВт·ч ветровой энергии. Для сравнения, производительность солнечных батарей и ветряков Германии в том же году составила 38,1 тыс. и 78,6 тыс. ГВт·ч соответственно.

Россия не использует потенциал развития ветроэнергетики, считает Андрей Ожаровский. Например, проект ветропарков в Мурманской области, впервые озвученный в 2001 году, обещают реализовать лишь в 2021-м. «Местные власти годами отказывали иностранным инвесторам, потому что [там] стоит старая, опасная и недогруженная Кольская атомная станция, которой не нужны конкуренты», — считает он.

В условиях высокой монополизации российской энергосистемы возобновляемая энергетика страдает из-за отсутствия влиятельного лоббиста. «У нас есть "Газпром", "Росатом", но нет "Росветра" — отмечает Ожаровский. Наряду с созданием госкорпорации, импульс развитию альтернативной энергетики дал бы преференции мелким производителя электричества, использующим ветряки и солнечные батареи.

«В Европе ветрогенерация развивается на частные деньги. Крестьяне ставят ветряки на полях, не прекращая выращивать свеклу или кукурузу. У нас же, чтобы поставить ветряк и продавать энергию в сети, нужно проходить те же процедуры согласования, что и при строительстве АЭС. В Германии каждый человек, живущий в частном доме, может заменить крышу на солнечную панель и окупить это, продавая электроэнергию в сеть, которая обязана ее принимать. Мы тоже можем обязать сетевые компании покупать такую энергию в приоритетном порядке», — считает Ожаровский.

По мнению Марии Степановой, энергоэффективность — индикатор состояния экономики и средство ее развития. Конкурировать на мировых рынках все труднее при высокой доле энергоресурсов в себестоимости продукции, говорит она: «Повышение энергоэффективности влечет за собой модернизацию, инновации, появление новых рабочих мест, экологические эффекты».