Соединенные Штаты Америки инициировали создание новой трехсторонней линии дипломатического диалога в Центральной Азии. Они взяли на себя роль организатора переговоров между Узбекистаном и Афганистаном в рамках эксперимента, целью которого является достижение стратегических целей США в регионе.

Первая телеконференция, состоявшаяся 27 мая между министрами иностранных дел Узбекистана и Афганистана с участием заместителя государственного секретаря США по политическим вопросам Дэвида Хейла, была посвящена привычным, интересующим всех темам безопасности, экономики, торговых связей и инфраструктуры.

«Мы считаем, что такой формат дает возможность удовлетворить общую заинтересованность наших стран в партнерстве, мире, безопасности и развитии Центральной Азии и Афганистана», – сказал журналистам 28 мая Джонатан Хеник, заместитель помощника госсекретаря США по Центральной Азии.

Как обычно, приоритетным пунктом повестки была безопасность.

Первым в списке совместных обязательств располагалось обещание развивать «сотрудничество в сфере безопасности и активизировать совместные усилия по борьбе с трансграничными угрозами вдоль границы Узбекистана и Афганистана, а также заниматься проблемами борьбы с терроризмом, незаконным оборотом наркотиков и средств их производства, контрабандой, нелегальной миграцией, и торговлей людьми и дикими животными по всему региону».

Повестка также включала развитие железнодорожного сообщения, сокращение бюрократических преград для торговли, поддержку проектов по транспортировке энергоносителей, включая все еще находящиеся на стадии разработки систему линий электропередач CASA-1000 и газопровод Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия, и культивирование более глубоких связей между людьми.

Однако вопрос в том, зачем вообще понадобился такой формат переговоров, учитывая, что США культивируют дипломатические отношение в рамках созданной ими же платформы Ц5+1, в которой участвуют пять постсоветских стран Центральной Азии (Ц5), а США (+1) играют роль арбитра или лидера.

«Мы экспериментируем с разными платформами с целью содействия осуществлению наших взаимных целей, – сказал Хеник. – Мы по-прежнему полностью преданны платформе Ц5+1».

По словам Хеника, такой трехсторонний формат возник из-за необходимости преодолевать «определенные щекотливые технические сложности на границе Афганистана и Узбекистана».

Одним из примеров таких трудностей является расширение железнодорожного сообщения.

Узбекистан стремится к тому, чтобы Афганистан усилил свою роль сухопутного моста в пакистанские порты на Индийском океане путем строительства железной дороги из Мазари-Шарифа в Кабул, а затем в Торхам на границе с Пакистаном.

Узбекистан уже налаживает все более надежные транспортные маршруты с приграничными районами Афганистана. Буквально месяц назад компания «Узбекские железные дороги» объявила о запуске высокоскоростного грузового железнодорожного сообщения между Ташкентом и афганским пограничным городом Хайратон, сократив время в пути с пяти-шести до двух дней. Компания также сообщила, что к курсирующим по данному маршруту три раза в неделю поездам по дороге добавляются дополнительные вагоны.

Еще одной сферой общих интересов является создание свободной экономической зоны на границе, что значительно облегчит торговые связи.

Хеник заявил, что переговоры в формате, который сейчас действует между Узбекистаном, Афганистаном и США, могут быть распространены и на другие страны региона.

«Есть похожие технические сложности и на других границах, с Туркменистаном и Таджикистаном. Мы рассматриваем такой формат в качестве модели для диалога и с этими странами», – сказал Хеник.

Хотя процветание и безопасность в регионе преподносятся как главный пункт повестки, на заднем плане неизменно скрываются более широкие геополитические задачи. Это приобрело определенную остроту в отношении Узбекистана, где все больше растет энтузиазм по поводу приобретения в определенный момент полноправного членства в возглавляемом Россией Евразийском экономическом союзе.

Администрация Трампа ясно дала понять, что рассматривает взаимодействие на торговом фронте как игру с нулевой суммой. В октябре, выступая на мероприятии в Вашингтоне, проводившемся Американо-Узбекской торговой палатой, министр торговли США Уилбур Росс заявил, что членство в ЕАЭС может сорвать планы Ташкента по интеграции в мировую экономику.

«Стремление к получению статуса члена Евразийского экономического союза может усложнить и удлинить процесс вступления [во Всемирную торговую организацию], выведя его за временные рамки, установленные узбекскими лидерами», – сказал тогда Росс.

Хеник высказал схожую позицию, хотя и в менее категоричной форме.

«Мы, безусловно, призываем Узбекистан отдать приоритет членству в ВТО, в которую входят государства, составляющие 95% мировой экономики, и поэтому [ВТО] должна располагаться высоко в списке приоритетов Узбекистана», – сказал он.