Китайская головоломка: что делают китайские военные в этом отдаленном уголке?

«Запомни, – сказал китайский солдат репортеру, разнюхивавшему информацию в отдаленном районе на востоке Таджикистана, – ты нас здесь не видел».

Но репортер не послушался.

В статье, опубликованной на первой полосе «Вашингтон пост» 19 февраля, подтверждаются давние подозрения о китайском военном присутствии в безлюдном районе на пересечении границ Таджикистана, Китая и Афганистана.

Кроме того, в то время как раньше считалось, что военное присутствие КНР имеет очень ограниченный характер, судя по статье Джерри Ши, на самом деле присутствие является гораздо более масштабным.

На снимках со спутника и снятых Ши фотографиях виден комплекс из более двух десятков двухэтажных зданий и наблюдательных вышек. Военнослужащие, которых встретил Ши, носили форму со значками подразделения из Синьцзяна – сопредельной с Таджикистаном провинции КНР.

Один из солдат сказал корреспонденту «Вашингтон пост», что его фамилия Ма, а китайские военные находятся на этой базе «три-четыре года».

Примечательно, что хотя их нахождение здесь должно быть секретным, солдаты особо не прячутся, разгуливая по Мургабу, чтобы сделать покупки и добавить денег на сим-карты. Мургаб находится на отшибе, но все-таки и сюда летом постоянно приезжают гости извне.

Неясно, какой цели служит этот военный объект, или даже к какому роду войск китайской армии он относится. Аналитики, к которым обратилось издание «Вашингтон пост», выдвинули предположение, что расквартированные в Таджикистане военные «возможно, являются военизированным формированием, находящимся в подчинении центрального штаба, но формально не входящим в состав Народно-освободительной армии».

О возможном наличии этого объекта уже сообщал в марте прошлого года Международный кризисный центр (МКЦ). Исследователь МКЦ сослался на чиновников в Горно-Бадахшанском автономном округе (ГБАО) и Душанбе, назвавших объект «совместным антитеррористическим центром», где работают как китайские, так и таджикские военные.

Хотя Китай официально заявляет, что не желает отправлять в Афганистан военный контингент, опрошенные «Вашингтон пост» российские аналитики выразили противоположное мнение.

Александр Габуев, исследователь Московского центра Карнеги, сказал, что ему и его коллегам сообщили в рамках приватной беседы в государственном аналитическом центре в Пекине в 2017 году, что присутствие китайских военных в Таджикистане распространяется и на афганскую часть Ваханского коридора – отрезка территории вдоль северной границы Пакистана.

Желание КНР иметь в этом районе свой контингент, судя по всему, объясняется беспокойством по поводу уйгурских исламских боевиков. Считается, что за последние пять лет некое неизвестное число уйгуров покинули Синьцзян и присоединились к военным группировкам на Ближнем Востоке. Как и власти стран Центральной Азии, Китай беспокоит возможность возвращения этих боевиков домой, хотя подобное развитие событий представляется маловероятным. 

Между тем, в долгосрочной перспективе, размещение китайских войск в Таджикистане потенциально может полностью изменить расстановку сил. Хотя этот шаг носит сдержанный и символический характер, но, тем не менее, – это первый случай открытия Китаем военного объекта где-либо на территории бывшего СССР.

В прошлогоднем докладе МКГ также упоминались российские источники, утверждавшие, что Москва недовольна ползучим китайским присутствием в Центральной Азии, которую она считает своей зоной влияния.

Пекин является крупнейшим кредитом Таджикистана. По последним данным, долг составляет около 1 млрд долларов, но цифра может быть и выше, в зависимости от того, что считать долгом. За занятые у КНР деньги пришлось расплачиваться: в 2011 году Таджикистан отдал Китаю часть своей территории в обмен на списание части долга. Чиновники в Душанбе старались не распространяться по этому поводу, но когда им задавали вопросы напрямую, утверждали, что данный шаг был выгодным с финансовой точки зрения способом разрешить давний территориальный спор.

Пока Россия является главным игроком в регионе в сфере безопасности. В частности, в июле российские и таджикские военные провели совместные учения в ГБАО, что частично могло быть адресованным Китаю намеком. Как сообщил тогда российский военный чиновник, в маневрах принимали участие около 10 тыс. таджикских солдат и военнослужащих с 201-й российской военной базы в Таджикистане. По сравнению с подобными цифрами военное присутствие Китая представляется ничтожным.