Абдуллох Гурбати еще даже не успел поговорить с жертвами оползня, как его настигли нападавшие.

Инцидент произошел утром 29 мая. 23-летний журналист вышел из такси и направился в импровизированный палаточный лагерь, где разместили жителей Хуросонского района после того, как многие десятки домов были разрушены во время грозы.

Подобные стихийные бедствия в Таджикистане не редкость, но бездействие правительства в этот раз вызвало необычный всплеск ярости, и отчаявшиеся селяне перекрыли близлежащее шоссе.

Гурбати шел в лагерь, чтобы взять интервью у его обитателей. Но тут появилась машина, из которой выскочили несколько мужчин и набросились на него. Сначала они кричали и упрекали его в том, что он сует нос не в свои дела. Затем посыпались удары.

В последнее время Гурбати приходится непросто: это уже второе нападение всего за несколько недель. Он также подвергся избиению 11 мая неподалеку от своего многоквартирного дома в Душанбе. В милиции заявили, что ничего не могут сделать, утверждая, что на камерах наблюдения не видно лиц нападавших.

После второго избиения Министерство внутренних дел почти открыто показало, что не собирается ничего предпринимать, в своем заявлении обвинив Гурбати в желании «построить свое счастье на горе других людей».

«Абдуллох Гурбати, невзирая на нежелание жителей Хуросонского района переступать порог палатки, где они временно проживают после стихийного бедствия, пытался проникнуть внутрь и снять на видео членов семьи пострадавших, особенно несовершеннолетних, после чего подготовить “сенсационный материал”. Он также хотел пробудить в жителях чувство недовольства к государству и правительству», – говорится в заявлении МВД. – Такое поведение корреспондента не понравилось жителям, поэтому они прогнали Абдулло Гурбати и не позволили ему нарушать неприкосновенность жилья и вмешиваться в частную жизнь».

Несколько дней спустя милиция заявила, что нашла и оштрафовала преступников, но это утверждение представляется сомнительным. Гурбати удалось заснять часть нападения на свой телефон, включая номер автомобиля нападавших. Но после инцидента сотрудники милиции забрали телефон и удалили снимки.

Для независимых журналистов в Таджикистане в произошедшем нет ничего удивительного или шокирующего. Физическое насилие – только один из множества инструментов, при помощи которых их пытаются заставить замолчать.

Иногда журналистам, которые якобы зашли слишком далеко, могут позвонить из ГКНБ (преемник советского КГБ). Кроме того, агенты спецслужбы могут наведаться к родственникам, чтобы журналист осознал всю серьезность ситуации.

Гурбати поступали подобные звонки. Он также стал жертвой волны клеветнических атак со стороны так называемой «Фабрики ответов», как прозвали связанную с таджикскими спецслужбами фабрику троллей. Один из троллей, выступающий в Facebook под ником Восеъ Пахлави, назвал журналиста шестеркой лидера оппозиции, которого правительство выгнало из страны.

«Он ничего не знает о жанрах журналистики, но зато его уважает Мухиддин Кабири, – пишет Восеъ Пахлави в типичном посте – одном из сотен, размещенных на таджикоязычных страницах в соцсетях. – Если он журналист, тогда журналисты и 70% жителей страны, пользующихся интернетом».

Такие комментарии в социальных сетях по поводу журналистов и оппозиционных политиков часто сопровождаются топорно отредактированными изображениями, намекающими на якобы присущие им сексуальные извращения, коррупцию, кровожадность или любое другое деяние, которое может ударить по их авторитету.

Если не удается запугать журналиста, тогда начинают оказывать давление на простых людей.

Когда в начале июня группа журналистов, включая репортера Eurasianet.org, снова посетила Хуросонский район, они обнаружили, что селяне готовы говорить о своем положении только на условиях анонимности.

«Иначе нас снова вызовут [в милицию] и начнут угрожать. Они будут нам говорить, что мы продались, что мы отказываемся признать помощь правительства, и что именно поэтому мы даем интервью журналистам», – сказал один из жителей.

Этот же человек заявил, что за разговоры с журналистами кое-кто даже попал за решетку.

ФОТО: Разрушения в Хуросонском районе. (Фото: Eurasianet.org)

Эта тенденция стала особенно заметной на фоне вспышки коронавируса. Правительство страны признало проблему лишь 30 апреля, до этого нескольких недель отмахиваясь от сообщений о загадочных смертях из-за пневмонии. Гурбати был одним из немногих репортеров, подвергавших сомнению позицию властей, вследствие чего, похоже, и подвергся первому нападению.

В последнее время внимание переключилось на нехватку необходимого в больницах, а также нехватку самих больниц. В результате в бой бросили проправительственных троллей, которые обрушились в соцсетях на тех журналистов, кто не хвалит президента Эмомали Рахмона за предпринимаемые им усилия.

Попытки опорочить честь и достоинство идут рука об руку со старой и проверенной временем – хотя и все менее эффективной – системой цензуры. Активнее всего вспышку COVID-19 освещало Радио «Озоди», таджикская служба РСЕ/РС, веб-сайт который был заблокирован. Однако хотя бы минимально технически подкованные пользователи могут обойти брокировку, установив у себя на компьютере или телефоне VPN-приложение.

Дело приняло более серьезный оборот 10 июня, когда депутаты нижней палаты парламента проголосовали за введение административной ответственности за распространение «неточной» и «неправдивой» информацию о пандемии COVID-19 в СМИ или интернете. Физических лиц, признанных виновными в нарушении данного положения, ждет штраф на сумму до 580 сомони (56 долларов), а юридических лиц, т.е., судя по всему, средства массовой информации, – 11 600 сомони (1130 долларов).

Разумеется, то, что суды посчитают «неточным» и «неправдивым», будет полностью зависеть от того самого правительства, которое, по-видимому, скрывало – и, возможно, все еще скрывает – масштабы кризиса. Кроме того, журналистам очень не просто добиться от чиновников информации. Представителям правительства фактически запрещено разговаривать с негосударственными СМИ, поэтому если они и соглашаются пообщаться, то только при условии строгого соблюдения анонимности.

Самый мощный из применяющихся в отношении журналистов инструмент – тюрьма. Например, в апреле суд в Душанбе приговорил независимого журналиста Далера Шарипова к 12 месяцам лишения свободы по обвинению в разжигании религиозной ненависти. В его случае преступлением была признана подготовка брошюры, в которой он цитировал тексты запрещенной исламской группы, хотя в тексте брошюры продвигается аргумент, что ислам не оправдывает террористические акты.

Более серьезным и реальным «преступлением» Шарипова было то, что он много писал о нарушениях религиозных свобод в Таджикистане.