Одним декабрьским утром обвиняемые по делу о нукусских событиях устроили шоу с покаянием в ходе громкого судебного процесса, который близится к завершению в Бухаре.

«Мы просим прощения», – произнесли они в унисон, склонившись в поклоне с прижатыми к сердцу руками в переполненном стеклянном боксе, который служит скамьей подсудимых.

Раскаявшиеся мужчины и одна женщина составили большинство из 22 человек, представших перед судом по обвинению в подстрекательстве к кровопролитным беспорядкам, развернувшимся прошлым летом в автономной республике Каракалпакстан.

Их извинения были обращены к государству, лично к президенту Шавкату Мирзиёеву и к парламенту. За происходящем в зале суда наблюдали два депутата – Алишер Кодиров и Бобур Бекмуродов, которые являются членами полугосударственной комиссии по расследованию произошедших в начале июля событий.

Власти и их сторонники описывают этот процесс как образец прозрачного отправления правосудия. Публичное раскаяние служит доказательством того, что следователи хорошо выполнили свою работу. Обращения обвиняемых к представителям правящей политической элиты призваны продемонстрировать, что даже подозреваемые в совершении преступлений сохраняют доверие к системе.

Общее впечатление портили два человека, находившиеся в зале суда в Бухаре, – городе, расположенном более чем в 500 километрах от места беспорядков.

Один из них – Саламат Калилаев. Он также присоединился к шоу с публичным покаянием, хотя и не смог встать. Калилаев прикован к инвалидному креслу с тех пор, как ему ампутировали нижнюю часть одной из ног после ранения, полученного от попадания в него светошумовой гранаты во время протестов в Нукусе, столице Каракалпакстана. Во время слушаний он сидел у скамьи подсудимых, часто массируя лежащую на стуле культю.

Ни один из сотрудников правоохранительный органов, которые, по мнению правозащитников, применили несоразмерную силу при подавлении беспорядков, в результате которых погиб по меньшей мере 21 человек, так и не был привлечен к ответственности. 

Еще одним человеком, выбивающимся из общей картины, является адвокат и блогер Даулетмурат Тажимуратов, которого называют главным зачинщиком того, что, по утверждению властей, было спланированным заговором сепаратистов. Как и другие подсудимые, он обвиняется в сговоре с целью свержения правящего режима в Каракалпакстане, организации массовых беспорядков и нанесении телесных повреждений. Прокуроры настаивают, что без Тажимуратова ничего бы этого не произошло.

Но в отличие от своих земляков, сидящих на скамье подсудимых, Тажимуратов выступил с пламенной речью в свою защиту, отвергая все выдвинутые против него обвинения.

В течение трех дней слушаний, на которых присутствовала корреспондент Eurasianet.org с 21 по 23 декабря, Тажимуратов сидел в одном углу бокса для подсудимых, стараясь не встречаться глазами с другими обвиняемыми. В диагонально противоположном углу сидела известная журналистка Лолагул Каллыханова, которую следователи также назвали зачинщицей протестов.

11 января обвинение запросило 18 лет лишения свободы для Тажимуратова и 11 лет для Каллыхановой.

Суд настроил против Тажимуратова тех, кто готов признаться в предъявленных им обвинениях в обмен на возможное смягчение приговора.

«Он спутал мои мысли и побудил выйти на улицу. Прошу прощения у президента, народа Узбекистана, – якобы сказал в своих показаниях Нурлан Найыпов, один из обвиняемых. – Если мне дадут ещё один шанс, я посвящу свою жизнь борьбе с такими врагами Узбекистана и Каракалпакстана, как Даулетмурат Тажимуратов».

Тажимуратов отчаянно противостоял всему происходящему. Его прямоугольные очки на угловатом лице сверкали всякий раз, когда он вскакивал для опроса свидетелей, держа в руках набитую документами папку. Тажимуратов эмоционально и агрессивно опротестовывал уличающие его показания.

Корреспонденту Eurasianet.org довелось увидеть, как свидетельница, опрашиваемая по видеосвязи из Нукуса, который находился в эпицентре беспорядков, призналась в даче ложных показаний против Тажимуратова.

Вначале женщина заявила суду, что в какой-то момент был выделен один миллион сомов (около 100 долларов США), для того чтобы уговорить людей выйти на улицу. Из этих показаний следовало, что антиправительственная демонстрация, состоявшаяся в центре Нукуса 1 июля, была срежиссированной акцией; что эмоции, ясно различимые на многочисленных кадрах, запечатлевших мирное собрание, с которого начались события, были вызваны мелкими взятками.

Однако на перекрестном допросе в ответ на заданный разъяренным Тажимуратовым вопрос свидетельница разрыдалась и призналась, что лгала.

Суд не стал выяснять, каким образом были получены ее ложные показания. 

Тажимуратов вступил в ожесточенную перепалку с Найыповым, который попросил судью остановить непрерывный допрос свидетелей, осуществляемый его земляком, поскольку это затягивает процесс. Двое мужчин, находящихся на скамье подсудимых, ожесточенно ругались, в результате чего сопровождавшие их сотрудники милиции стали стучать по стеклу, а судья Елубай Абибуллаев призвал к порядку.

В попытке продемонстрировать беспристрастность Абибуллаев отклонил просьбу Найыпова. Он сказал, что подсудимый имеет полное право подвергать сомнению доказательства.

Однако был поднят вопрос о возможном конфликте интересов Абибуллаева, поскольку Тажимуратов ранее обвинял его в коррупции и злоупотреблении служебным положением. Наблюдавшая за процессом председатель комиссии Феруза Эшматова выступила в защиту Абибуллаева, сказав Eurasianet.org, что он «в полной мере соблюдал» уголовно-процессуальный кодекс. 

Несмотря на громкие заявления об обеспечении прозрачности, критики судебного процесса и предшествовавшего ему расследования сетовали на крайний ее недостаток. Правозащитная организация «Хьюман Райтс Вотч» (HRW) пожаловалась, что работа следователей проводилась «в атмосфере полной секретности» и что обвинение до сих пор вплотную не рассматривало заявления о том, что силовики применили чрезмерную силу против протестующих.

Лишь немногие родственники обвиняемых смогли преодолеть транспортные и финансовые трудности, чтобы добраться до Бухары, которая находится в одном дне пути от Нукуса. Власти утверждают, что организовать судебный процесс в Нукусе не представлялось возможным из-за продолжающихся ремонтных работ в местном следственном изоляторе.

Обвинение в большей степени строилось вокруг двух концепций, заключенных в словах «тапсырма» и «махсет», что значит «порядок» и «цель» на каракалпакском языке. Слушания проводились на родном языке обвиняемых.  

По мнению обвинения, начавшиеся 1 июля в Нукусе протесты не были событием, которое произошло естественным путем (хотя многие жители города, с которыми пообщался Eurasianet.org, говорили обратное). Они были тщательно спланированы, и многие пришли на митинг, потому что им приказали это сделать, утверждает прокуратура. Цель, по их словам, состояла в том, чтобы посеять хаос и подготовить почву для захвата власти бунтовщиками.

Но один за другим свидетели отрицали, что получали приказы от Тажимуратова или кого-либо еще. Большинство утверждали, что у них не было конкретной цели принять участие в протестах. По словам многих из них, их привело любопытство после просмотра видеозаписей, распространяемых в социальных сетях.

Тажимуратов же и его единомышленники настаивают на том, что народный гнев был реальным: его спровоцировало неожиданное решение по внесению поправок в конституцию, которые уничтожили бы суверенитет Каракалпакстана и лишили каракалпаков конституционного права добиваться независимости своей автономной республики.

Есть одна деталь, которая придает достоверность этой версии событий: президент Мирзиёев поспешно исключил касающиеся Каракалпакстана пункты из перечня обсуждаемых конституционных реформ через несколько дней после беспорядков. Предлагаемые поправки к основному закону должны быть вынесены на референдум в этом году. Принятие новой конституции позволит Мирзиёеву претендовать на новые сроки пребывания у власти, чего в настоящее время он сделать не может.

Во время дачи показаний Тажимуратов рассказал о попытках заставить каракалпакских чиновников осознать риски поспешно объявленных реформ.

До сих пор неизвестно, кому именно пришла в голову провокационная идея ослабить суверенитет Каракалпакии, который, пожалуй, существует больше на бумаге, чем в реальности.

Чтобы наглядно продемонстрировать то, что он считает лицемерием узбекских властей, Тажимуратов рассказал суду о разговоре, который, как он утверждает, состоялся у него с одним каракалпакским судьей.

Как-то судья спросил Акмаля Саидова, известного узбекского депутата, которому была поручена работа по надзору за конституционными преобразованиями, чья это была идея – лишить Каракалпакстан суверенитета.

«Да ведь это ваша идея», – ответил Саидов, как отмечает Тажимуратов в своих показаниях «из вторых рук», похоже, имея в виду каракалпакские власти.

С того момента, как было объявлено о конституционных реформах в отношении Каракалпакстана, узбекские чиновники, включая самого Мирзиёева, утверждали, что реагируют на народную инициативу с мест. В подтверждение этой мысли касающаяся Каракалпакстана часть поправок была представлена одним из каракалпакских депутатов.

Однако нет никаких доказательств того, что большинство – или хотя бы активное меньшинство –каракалпакских граждан требовали каких-либо подобных преобразований.

Суд отклонил ходатайство Тажимуратова о вызове в суд человека, который мог бы пролить свет на это и многое другое: Мурата Камалова, председателя парламента Каракалпакстана, который вместе с Тажимуратовым пытался утихомирить толпу в Нукусе еще до вспышки насилия. После этого Камалов был снят с этой должности.

В то время как Тажимуратов избрал для себя путь борьбы, стратегия других обвиняемых заключалась в демонстративном раскаянии в надежде на помилование.

Калилаев с ампутированной ногой был уверен в своих шансах на правосудие.

На вопрос Eurasianet.org, будет ли суд справедливым, он ответил уверенным кивком: «Будет, будет».