В тлеющем конфликте на востоке Украины Россия сохраняет преимущество. Но в вопросе о будущем православной церкви в Украине Москва сталкивается с возможностью геополитического провала.

Разногласия по поводу прошлого являются основным источником противостояния между Русской православной церковью (Московским патриархатом) и отколовшимся Киевским патриархатом. Противостояние предшествовало российско-украинскому политическому конфликту, который начался в 2014 году с оккупации Россией Крыма и не утихает на востоке Украины.

После распада СССР в 1991 году политические лидеры Украины усердно добивались признания независимости Киевского патриархата. А руководство РПЦ препятствовало усилиям Киева в стремлении отстоять свое право быть духовной хранительницей тысячелетней православной цивилизации, которая возникла на «исторической Руси».

Истории Украины и России связаны со времен раннего восточного славянства. Оба государства берут свое начало с Киевской Руси, непрочного союза раннесредневековых восточнославянских княжеств. В последние десятилетия обе страны выдвигают разнящиеся интерпретации своей общей истории.

Проведенные недавно две памятные церемонии иллюстрируют всю глубину этого давнего противостояния, которое только усилилось на фоне конфликта последних нескольких лет. 28 июля в Москве и Киеве были проведены литургии и религиозные процессии, посвященные 1030-летию крещения Руси Владимиром (Володимиром) Великим. Несмотря на то, что торжества в обеих странах связаны с одной и той же исторической фигурой, Москва и Киев выдвинули разные интерпретации того, где правил и кого крестил древнеславянский князь.

Выступая на церемонии на Соборной площади Кремля, российский президент Владимир Путин заявил, что «крещение [Руси в 988 году] стало отправной точкой для развития российской государственности».

Президент Украины Петр Порошенко высмеял претензии Путина. «Князь Володимир Киевский крестил не Россию, а Украину, – сказал  Порошенко накануне годовщины в интервью сербскому телевидению. – Материнской церковью украинской нации является – [патриархат] Константинополя. Исторически Украина выступала в роли «матери» для Русской православной церкви. Это было именно так, а не наоборот».

Эти заявления почти полностью совпадают с высказываниями двух лидеров три года назад, когда 28 июля 2015 года в обеих странах отмечалась тысячелетняя годовщина со дня смерти князя Владимира. В своем выступлении по этому поводу Путин назвал Владимира князем, который «заложил основу для формирования единого русского народа», «обратив народ Руси в христианство».

В противоположность сказанному, тогда же президент Украины назвал Владимира «киевским князем», крестившим «Киевскую Русь – Украину».

Празднование двух событий в Киеве свидетельствует о том, что украинское руководство намерено отстаивать историческую интерпретацию, согласно которой исторические пути Украины и России разошлись еще в раннем средневековье.

Большинство профессиональных историков усматривают неточности как в украинской, так и в русской версиях истории: Киевская Русь не была ни украинским, ни российским государством, а некоторые ученые даже сомневаются, была ли она вообще полноценным государством. По иронии судьбы первым ученым, который прямо заявил, что Киевская Русь не была ни Россией, ни Украиной, и что это было не государство, а скорее расплывчатая федерация княжеств, оказался русский историк и журналист XIX века Николай Полевой.

В этой украинско-российской борьбе за историю на кону стоит важный геополитический вопрос, а именно: сможет ли РПЦ продолжить играть роль «мега-церкви», то есть квазиимперской духовной организации, обслуживающей нужды православных верующих в пределах обширного, но не имеющего четких границ «Русского мира».

Нет никаких сомнений в том, что руководители РПЦ воспринимают себя в качестве руководства именно такой всемирной организации. После падения Российской империи в 1917 году и последующего распада СССР в 1991-м РПЦ может претендовать на статус единственной организации, сохранившейся со времен империи и объединяющей под своей эгидой тысячи православных общин на своей «канонической территории» – землях, которые раньше были частью простиравшейся на двух континентах царистской империи. Патриарх Кирилл любит хвастаться обширной географией русского православия, «границы которого простираются от одного края земли до другого», и подчеркивает его главенство на «землях исторической Руси», которая включает в себя как минимум территории сегодняшней России, Беларуси и Украины.

Усилия Киева, направленные на достижение автокефалии (независимости) своей национальной церкви, бросают прямой вызов геополитическим взглядам и амбициям РПЦ. Украинское руководство преследует две цели: резко сократить идеологическое влияние Москвы в Украине и устранить раскол в украинской православной церкви. В настоящее время православная паства в Украине разделена между тремя православными церковными организациями – Украинской православной церковью Московского патриархата, Украинской православной церковью Киевского патриархата и крошечной Украинской автокефальной православной церковью.

Киев, похоже, в полной мере осознает, что решился на игру с высокими ставками. «Автокефалия, – заявил Порошенко в своем выступлении 28 июля, – это вопрос нашей независимости и нашей национальной безопасности. Это вопрос всей глобальной геополитики».

Шансы Украины на успех в значительной степени зависят от интерпретации истории. Украинское руководство не упускает возможности напомнить о том, что именно киевский князь заполучил свет Христовый напрямую из Константинополя. Они также утверждают, что передача Киевской митрополии в юрисдикцию Москвы в конце XVII века сопровождалась нарушениями.

Московский патриархат отвергает подобное толкование и продолжает утверждать, что РПЦ является матерью-церковью Киева, а Украина – частью ее «канонической территории».

Вселенский патриарх Константинополя Варфоломей (проживающий в Стамбуле) является важной фигурой в этой политико-церковной интриге, и он, похоже, на стороне Украины. Во время встречи с Порошенко в Стамбуле этой весной Варфоломей решительно заявил о том, что Константинополь вправе самостоятельно решать вопросы, связанные с украинской церковью, что, казалось, было ответом на прямое обращение украинского лидера к патриарху с просьбой предоставить автокефалию Украинской православной церкви.

Выступая 3 сентября в Соборе иерархов (Архиерейском соборе) Вселенского престола, Варфоломей заметил, что нахождение Киевской митрополии во владении Московского патриархата привело к «проведению незаконных выборов епископов и возникновению расколов, от которых по-прежнему страдает набожный украинский народ». Он добавил, что решил вмешаться только тогда, когда стало ясно, что РПЦ, которая «несет ответственность за удручающую ситуацию в Украине [...], не может решить [проблему раскола] самостоятельно».

Примечательно, что это заявление последовало сразу же после встречи, состоявшейся 31 августа в Стамбуле между Варфоломеем и главой РПЦ патриархом Кириллом, в ходе которой глава русской церкви пытался отговорить константинопольского патриарха от поддержки стремления Киева к независимости церкви.

В конечном счете, достижение автокефалии является политическим процессом, которому свойственно проходить параллельно с развалом империй и созданием независимых национальных государств. Именно так возникли автокефальные Греческая, Румынская, Болгарская и Албанская православные церкви в период заката Османской империи на протяжении XIX века и в начале XX века. Если эта тенденция сохранится, то Киевский патриархат получит официальное признание в недалеком будущем.