Новый закон о «пропаганде нетрадиционных отношений» и другие ужесточения цензуры, предпринятые после начала полномасштабного вторжения в Украину, сказывается не только на положении ЛГБТ-людей, антивоенных активистов или деятелей культуры, осмеливающихся поднимать опасные темы в своем творчестве. Принимая всё более всеобъемлющий характер, цензура всё чаще касается и прошлого российской культуры, что может привести к переоценке её, казалось бы, общепризнанных ценностей, вроде музыки Петра Чайковского, живописи Константина Сомова или поэзии Михаила Кузмина. 

Дискриминации уже подвергаются не только ныне живущие, но и давно умершие творцы, признанные во всем мире. А обсуждение некоторых вопросов становится рискованным даже в сугубо историческом контексте. 

Неудобные классики 

Двусмысленное отношение властей к классикам российской культуры, о гомосексуальности которых широко известно, была заметна уже давно, особенно после принятия первого «закона о пропаганде» в 2013 году, отмечает Петр Воскресенский, ЛГБТ-активист и основатель исторического Квир-музея. 

В частности, она проявилась в увековечении памяти композитора Петра Чайковского, чьё 180-летие отмечалось в 2020-м. 

«Чайковский – один из самых известных деятелей российского искусства в мире. Однако в Петербурге до сих пор нет ему памятника. Дискуссия о его установке идёт тридцать, а на самом деле – сто лет. В 1910-х этому помешала революция, в 1990-е – экономический кризис, а в 2010-х то, что Чайковский – гей», – считает собеседник Eurasianet.org. 

Памятник великому композитору должен был появиться накануне его юбилея, однако процесс затянулся, в том числе, как писали некоторые петербургские СМИ, потому что «один из вице-губернаторов не жалует голубых». Конкурс на лучший проект монумента был все-таки завершен в 2020-м, однако с тех пор мемориал так и не появился. Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, недавно потребовалось одобрение самого Путина. 

Впрочем, и этого может оказаться недостаточно. Десять лет назад президент уже высказывался о композиторе: «Вот говорят, что Петр Ильич Чайковский был гомосексуалистом. Правда, мы любим его не за это, но он был великий музыкант, и мы все любим его музыку». 

Тем не менее в 2017 году власти подмосковного Клина (где Чайковский провел последние годы жизни) хотели демонтировать и перенести его памятник на задворки, заявив, что «в центре города памятник должен быть, но, безусловно (?!)… не Чайковскому». 

Благодаря разгоревшемуся тогда скандалу план (гомофобная подоплека которого была отмечена многими комментаторами) не привели в исполнение, но сама ситуация – весьма характерна. 

Гомосексуальность Чайковского в России пытаются замалчивать. Например, в 2013 году известный своими квазинаучными «достижениями» в области истории министр культуры Владимир Мединский заявлял, будто композитора «оклеветали». А тепло принятый в Каннах фильм режиссера Кирилла Серебренникова «Жена Чайковского» (2023), поднимающий табуированную тему, не получил госфинансирования и едва ли имеет шансы выйти в прокат в России.     

Подобное происходит и с памятью о другом гении – художнике Константине Сомове. Несколько лет назад искусствовед Павел Голубев издал полную версию дневников Сомова, содержащих недвусмысленные указания на его сексуальную ориентацию (до этого дневники выходили с купюрами). 

Публикация повлекла за собой судебную тяжбу с Русским музеем, обвинившим учёного в нарушении авторских прав. В этом нетрудно усмотреть всю ту же линию замалчивания «неудобных» биографических фактов, что и в случае с Чайковским. 

Нет в России памятника и другой знаковой фигуре российского Серебряного века (а также квир-культуры) – поэту Михаилу Кузмину, 150-летие которого незаметно прошло в 2022-м. 

Если раньше табу на обсуждение гомосексуальности великих проявлялось преимущественно в недомолвках и подковерных интригах, то с ужесточением законодательства о «пропаганде» за это грозят уже настоящие репрессии. 

В конце июля петербургская полиция начала розыски Квир-музея – детища Петра Воскресенского, которое тот – на короткое время – открыл для публики осенью 2022 года. В собрание входят статуэтки, картины, ювелирные украшения, редкие книги и так далее, имеющие отношение к российской и советской гомосексуальной субкультуре XIX-XX веков. Опираясь на мемуары современников (обычно касающиеся известных деятелей искусства), Воскресенский реконструирует материальный мир ЛГБТ-людей в Российской империи и СССР.   

«Я планировал открытие [музея прошлым] летом. Однако из-за репрессий и войны мне было страшно… Осенью началась кампания по принятию нового закона о “пропаганде”. Меня это возмутило и ускорило открытие музея (так как новый закон сделал бы само его существование преступлением). До принятия законопроекта оставалось совсем мало времени… Я думал, музей просуществует дней пять. Но он просуществовал больше двух недель. За это время его посетило более двухсот человек, прошедших предварительную верификацию, чтобы исключить провокаторов», – рассказывает собеседник Eurasianet.org. 

Опасаясь за свою безопасность и судьбу экспонатов, Воскресенский уехал в Германию. Тем временем полицейские в России нанесли визит владелице помещения, где размещался музей: искали самого Воскресенского и его собрание. 

Эпидемия кликушества

Запрет на обсуждение гомосексуальности влияет не только на посмертную судьбу Чайковского и других выдающихся культурных деятелей, но даже на восприятие шедевров древности. 

«После принятия закона о “пропаганде” 2013 года статую спящего Гермафродита (двуполый персонаж греческой мифологии – прим. ред.) в Эрмитаже задвинули к стенке. Обойти её кругом, согласно замыслу древнегреческого автора, теперь невозможно. В итоге скульптура выглядит как лежащая девушка. Только тот, кто прижмется к стенке, поймет, что это не так», – отмечает Воскресенский и некоторые другие эксперты. 

На фоне одержимости властей «традиционными ценностями», произведения, выдержанные в античной эстетике, вызывают все больше раздражения. В итоге всё чаще случаются анекдотические истории, которые вызвали бы насмешки даже в пуританском СССР. Например, в приморской Находке блюстители морали недавно отломали фаллос у статуи в римском стиле. Акт вандализма случился после бурной дискуссии в соцсетях и жалобы в мэрию, инициаторы которой усмотрели в скульптуре «порнографию». 

«Эта тенденция – хаотичная, мозаичная, так как нашим управленцам не хватает образования. Тем не менее в опасности – всё, на что укажет палец кликушества», – считает Воскресенский. 

Из классиков в андеграунд? 

В дни войны вопросы патриотизма, гендера и сексуальной ориентации оказались политизированы как никогда прежде. Российские власти утверждают, что воюют не столько с Украиной, сколько с «коллективным Западом», якобы пытающимся навязать всему миру свои «противоестественные» нравы. В подобной картине мира пацифизм, феминизм или толерантность к ЛГБТ-людям рассматриваются как идеологическое оружие, а любое потворство им внутри страны – как подрывная деятельность. 

Одним из следствий подобной ситуации является то, что театры, музеи, издательства и прочие культурные институции всё чаще прибегают к самоцензуре, распространяющейся не только на современные произведения и авторов, но и на прошлое. 

В итоге под «раздачу» попадают даже вроде бы абсолютно безобидные мероприятия, такие как выставка «Митьков» в Музее декоративного искусства. Эстетика арт-группы, без которой сложно представить культурный ландшафт эпохи Перестройки, предельно далека от того, что называют политическим искусством. Однако в 2023-м девиз художественного течения: «Митьки никого не хотят победить», выражающий простодушный и миролюбивый взгляд на мир, показался крамольным и был закрашен по приказу музейной администрации. 

Автор изречения, художник Дмитрий Шагин, назвал эти действия «вандализмом» и «коммунистическим ужасом». Однако, в отличие от советских начальников, которых в творчестве «митьков» не устраивала безыдейность, нынешние цензоры, напротив, усмотрели во фразе, придуманной почти полвека назад, антивоенный подтекст. 

Обострившиеся страхи по поводу «ЛГБТ-пропаганды» и «порнографии» дают ещё более широкое поле для злоупотреблений, так как никто не понимает, в чем состоят «традиционные ценности» и что может оскорбить их блюстителей. Недавний скандал, разгоревшийся в Русском музее, показывает, что пострадать от цензуры могут даже довольно консервативные художественные направления. 

Всего за день до события руководство ГРМ отменило запланированное на 20 июля открытие выставки «Клин Новикова», приуроченной к 65-летию со дня рождения Тимура Новикова – рано умершего (в 2002-м) художника, расцвет творчества которого пришелся на 1980-е и 1990-е. 

Спустя несколько дней выставку всё-таки открыли, но без обычной в таких случаях рекламы и без части работ художников и художниц круга Новикова – Константина Гончарова, Беллы Матвеевой, Олега Маслова и Виктора Кузнецова, Ольги Тобрелутс. Большинство отвергнутых произведений созданы в девяностые и начале нулевых. 

Кому помешали «новые академики»? 

Тимур Новиков – одна из ключевых фигур неофициального советского искусства. При этом нынешние российские власти могли бы рассматривать его и его школу как идеологических союзников. 

Начав с критики официоза и интереса к западным течениям, основатель «Новой академии изящных искусств» в конце жизни пришел к культурному и политическому консерватизму. 

«Европейцы! Отвратим свой взор от того, что нам теперь подсовывают вместо культуры! Не пора ли нам всем вместе заняться восстановлением утраченных традиций, чтобы быть достойными преемниками наших предков?», – писал Новиков в вышедшем незадолго до смерти «Манифесте неоакадемизма». 

Сегодня подобная риторика – на рубеже девяностых-нулевых казавшаяся эпатажной – выглядит выжимкой из речей Путина.   

«Я считаю, что это – очень плохое искусство. Оно идеологически реакционно. Мало вспоминают в этой склоке, что, например, [художник-ультранационалист] Беляев-Гинтовт был членом неоакадемической тусовки, и Дугин тоже. Это позорная страница петербургского искусства», – считает художник, куратор и режиссёр Дмитрий Виленский. 

Тем не менее Новиков – один из самых востребованных и дорогих российских художников.

Внятного ответа на вопрос о причинах «чистки» представители музея не дали. Согласно их комментарию «Фонтанке», это произошло из-за «нарушений регламента» (таких, например, как отсутствие внутреннего приказа). Однако в то, что скандальная ситуация сложилась по чисто бюрократическим причинам, мало кто верит, поскольку мероприятия такого уровня готовятся годами и проходят согласование в Министерстве культуры. 

По словам нескольких участников показа, отсрочить и отцензурировать давно запланированную выставку распорядилась недавно назначенная директриса ГРМ Алла Манилова, усмотревшая в ней «порнографию» (в музее это отрицают). 

Бывшая журналистка и чиновница, долгие годы служившая замом главы Минкульта, возглавила ГРМ на волне громких отставок руководителей крупнейших российских музеев, включая Третьяковскую галерею и ГМИ им. Пушкина. Тенденцию объясняли, в том числе, участившимися доносами борцов за «традиционные ценности» и «патриотизм» в музейном пространстве. 

В произведениях «новых академиков», удаленных с выставки, действительно присутствует обнаженная натура (что, в целом, характерно для этого художественного течения, вдохновлявшегося античными и ренессансными образцами). Однако обвинения в порнографии выглядят надуманными. Музейные собрания изобилуют изображениями в жанре ню, а отвергнутые работы не содержат ничего особенно вульгарного. 

Истинной причиной скандала вокруг выставки является не нагота как таковая, а гомоэротические мотивы, свойственные творчеству самого Новикова (который в интервью 1995 года прямо называл себя геем), так и некоторых его последователей, полагают Дмитрий Виленский и Петр Воскресенский. 

«Это никогда отрыто не манифестировалось, но все знали, что они [художники “Новой академии”] – геи. Особенно это проявлялось у [Георгия] Гурьянова», – говорит художник. 

«Вопрос – не в “порнографии”, а в том, что Тимур Новиков и [некоторые] его соратники были ЛГБТ-людьми и открыто проявляли это в искусстве. Этого не озвучивала ни сама администрация [музея], ни наши журналисты [комментировавшие скандал]. Близкие Новикова тоже об этом не говорят… Но, как мне передавали со слов сотрудников музея, кто-то сказал ей [Маниловой] об этом [что и привело к скандалу накануне открытия]. Манилова – неграмотна (не имеет искусствоведческого образования). Поэтому с выставки убрали “обнаженку”, в частности “Адама и Еву” Ольги Тобрелутс, но оставили, например, портрет гребца Георгия Гурьянова, который является эскизом его картины “Гребцы”, созданной для Гей-олимпийских игр. Это знаковая квир-работа. Оставили и “икону” Антиноя самого Новикова (Антиной – юный фаворит римского императора Адриана, ставший одним из архетипических гомосексуальных образов в искусстве – прим. ред.). Там нет обнаженки, а дальше в своей экспертизе [Манилова] не пошла», – полагает директор Квир-музея.

Чем опасна ретро-цензура 

К каким ещё последствиям может привести подобная атмосфера, всё больше напоминающая «охоту на ведьм», можно лишь предполагать. Вероятно, что вслед за относительно современными художниками абсурдные ограничения затронут и общепризнанных классиков. Например, как сказала в интервью Радио «Свобода» художница Ольга Тобрелутс, уже идут разговоры о том, чтобы убрать в запасники известную картину Зинаиды Серебряковой из собрания ГРМ «Баня» (1913), изображающую обнаженных женщин. 

Некоторые историки искусства отмечают в работах Серебряковой «кричащую» (для её времени) эротическую свободу, которая «сходила ей с рук как женщине». Спустя сто с лишним лет подобный «либерализм» может не устоять перед агрессивным невежеством. 

«Я думаю, что коллекции чистить не будут. Просто не будут выставлять [сомнительные с точки зрения консерваторов произведения], потому что боятся доносов», – прогнозирует Виленский. 

По мнению Воскресенского, попытки вычеркнуть гомосексуальность из истории отечественной культуры угрожают не только ЛГБТ-коммьюнити (идентичность которого строится в том числе на признании вклада его выдающихся представителей в различные области творчества), но и пониманию самой этой культуры. 

«Чтобы воспринимать произведения искусства, необходимо понимать контекст их создания. Наследие ЛГБТ-людей часто не понято. Например, многие могут удивиться, узнав, что романс Чайковского “Мой ангел, мой гений” посвящен мужскому лицу… Важно показать людям разнообразие и сложность культуры, чтобы продвигать гармонию, а не агрессию в мире», – убежден собеседник Eurasianet.org.