В соперничестве за природные ресурсы и экспортные маршруты Центральной Азии Туркменистан остается "темной лошадкой", и этот факт ставит под сомнение способность России воплотить свой грандиозный энергетический план в отношении данного региона.

Ашгабат давно считается переменчивым партнером в топливно-энергетических вопросах. Такая репутация закрепилась за ним главным образом благодаря стараниям бывшего диктатора Сапармурата Ниязова, склонного к непредсказуемым поступкам. В 2003 году Ниязов подписал с Россией важнейший договор о поставках природного газа, но в последующие годы не раз вызывал оцепенение кремлевских чиновников требованиями пересмотреть цены.

После скоропостижной кончины Ниязова в конце 2006 года наблюдатели надеялись, что при новом лидере Гурбангулы Бердымухаммедове Туркменистан станет проводить более последовательный курс. Хотя в 2007 году Бердымухаммедов довольно последовательно говорил о необходимости проведения ограниченных реформ в стране, энергетическая политика государства по-прежнему окутывает завеса таинственности.

Туркменистан, а именно его обширные запасы природного газа, являются одной из важнейших составляющих российского плана по созданию регионального энергетического картеля. Подобный картель, с точки зрения Кремля, смог бы обеспечить желаемые цены и уровень производства, а также подорвать геополитические позиции США в Центральной Азии.

Когда в мае Россия, Казахстан и Туркменистан подписали соглашение о расширении Прикаспийского трубопровода, многие эксперты полагали, что Ашгабат наконец-то окончательно подписался под энергетическим планом Москвы. Однако за прошедшее с того момента время Бердымухаммедов развеял эти ожидания: он продолжает проводить "разнонаправленную", по его выражению, или многовекторную внешнюю политику.

Шаги, предпринятые Бердымухаммедовым в течение последней недели, подчеркивают его решимость не закрывать для Туркменистана ни одной из энергетических возможностей. И эта решимость представляет угрозу для нынешней доминирующей позиции России в центральноазиатской энергетической игре.

Как сообщило туркменское телевидение, 4 ноября Бердымухаммедов провел в Ашгабате "откровенные и дружественные" переговоры с китайским премьером Вэнь Цзибао. Главной темой в переговорах стали энергетические вопросы. По сообщениям в туркменских СМИ, Вэнь Цзибао назвал Туркменистан "одним из самых надежных, доверенных и дружественных" партнеров Китая. Туркменский лидер выразил горячую желание продолжить работы над проектом трубопровода, который позволит Ашгабату поставлять в Китай до 30 млрд. кубометров газа в год на протяжении 30 лет, начиная с 2009 года. Бердымухаммедов отметил, что за девять месяцев 2007 года торговый оборот между двумя странами года составил 303 млн. долларов – против 24,7 млн. долларов за весь 2000 год. Далее он высказал предположение, что завершение строительства трубопровода послужит мощнейшим толчком к развитию торговли. Кроме того, Туркменистан предоставил китайским компаниям лицензию на проведение геологоразведочных работ и потенциальное освоение природных ресурсов на правом берегу реки Амударьи. Со стороны Ашгабата китайский трубопроводный проект явно является попыткой диверсифицировать свои поставки газа и переломить сегодняшнюю ситуацию, когда 70 процентов туркменского газа поставляется в Россию. Однако зарубежные эксперты по-прежнему скептически настроены в отношении китайского проекта. С одной стороны, ввиду отсутствия у этих стран общей границы, к проекту необходимо будет подключать другие государства – Казахстан и/или Узбекистан. Кроме того, многие наблюдатели ставят под сомнение наличие у Туркменистана достаточных запасов природного газа для выполнения им своих обязательств по всем договорам. Российские официальные лица и наблюдатели привычно принижают возможности Туркменистана в целях разубедить другие страны – главным образом Китай, а также Индию и Пакистан – покупать туркменский газ.

Бердымухаммедов настаивает, что Туркменистан располагает более чем достаточными запасами газа для выполнения своих обязательств как перед Москвой, так перед Пекином. Кроме того, его правительство, похоже, заручилось поддержкой соседних стран. Например, глава внешнеполитического ведомства Узбекистана Владимир Норов дал понять, что Ташкент поддерживает этот трубопроводный проект.

Реализация туркмено-китайского трубопровода сможет разрушить планы России, которая надеется сохранить контроль над потоками энергоресурсов этого региона. Дополнительным болезненным ударом для России может оказаться и то, что Китай в результате может заплатить за туркменский газ меньше, чем платит сейчас Москва. Туркменский газ в настоящее время обходится России в 100 долларов за кубометр, а Китай желает договориться о цене в 90 долларов за кубометр.

Туркменистан устремляет свои взгляды не только на восток, он намерен развивать тесные связи и с Западом. На следующий день после встречи с премьером Китая Бердымухаммедов направил свои стопы в Брюссель для переговоров с высокопоставленными чиновниками ЕС. Как явствует из репортажа туркменского телевидения, в Брюсселе туркменский руководить настойчиво заявил: его страна проводит политику "открытых дверей".

6 ноября появилась информация, что Великобритания подписала с Туркменистаном "протокол о намерениях", благодаря которому британские компании смогут принять участие в развитие энергетического сектора этого центральноазиатского государства.

Помимо политики "открытых дверей", Бердымухаммедов по-прежнему не исключает возможности участия Туркменистана в строительстве транскаспийского газопровода. [Для получения дополнительной информации см. архив рубрики "Взгляд на Евразию".] Все это вместе взятое свидетельствует о том, что Туркменистан не торопится привязать себя к политике кого-нибудь из основных энергетических игроков в Центральной Азии – России, Китая, ЕС или США. Вместо того чтобы подойти к концу, энергетическое соперничество в регионе сейчас, возможно, только начинает разворачиваться всерьез. Происходящее в Туркменистане и Центральной Азии касается уже не только Туркменистана и Центральной Азии, и шаги Бердымухаммедова только лишнее тому свидетельство.