Президентская гонка в Иране разделила страну на два лагеря. И независимо от того, кто победит 24 июня во втором туре выборов, враждебность, возникшая во время избирательной кампании, сохранится надолго, и это делает неясным политическое будущее Ирана, считают некоторые аналитики.

Али-Акбар Хашеми-Рафсанджани, экс-президент, всего несколько дней назад считавшийся главным фаворитом президентской гонки, встретится во втором туре 24 июня с ультраконсервативным политиком и мэром Тегерана Махмудом Ахмади Нежадом. Нынешнюю предвыборную гонку считают теперь самой напряженной и острой за всю 26-летнюю историю Исламской Республики.

Появление Ахмади Нежада в качестве оппонента Рафсанджани шокировало большинство экспертов в Иране, поскольку, по общему мнению, предвыборная кампания мэра Тегерана вплоть до голосования 17 июня проходила без особого блеска. По официальным данным, на выборах 17 июня, в которых принимали участие семеро кандидатов, Рафсанджани получил 21% голосов. Ахмади Нежад, к всеобщему удивлению, практически догнав экс-президента, вышел на второе место с 19,5% голосов. Бюллетени в урны для голосования опустили 63% иранских избирателей (всего право голоса в Иране имеют 29,3 млн граждан).

Реформаторы, в том числе занявший третье место Мехди Карруби, тут же назвали результаты голосования сфабрикованными и обвинили органы власти, в которых заправляют сторонники консерваторов, включая Стражей Революции и Совет стражей, в подтасовках. Карруби привел в пример массовый обман в южном Хорасане, где проголосовало 298 000 человек, хотя общее число зарегистрированных избирателей провинции составляет всего 270 000 человек. За Ахмади Нежада в этой провинции проголосовало почти в три раза больше избирателей, чем за Рафсанджани.

Совет стражей отверг обвинения в широкомасштабной подтасовке голосов и грязных приемах. Тем не менее Министерство внутренних дел выступило 23 июня с заявлением об аресте 26 человек по обвинению в избирательных нарушениях. Среди арестованных – «видный военный чин... который произносил речи против одного из кандидатов и нанес удар по имиджу исламской системы», – сообщило официальное агентство IRNA. Военному истеблишменту Ирана запрещается принимать активное участие в предвыборных кампаниях.

По мнению некоторых наблюдателей, случаи откровенных фальсификаций и нарушений не оказали значительного влияния на подведение окончательных итогов голосования 17 июня. В то же время, по словам многих аналитиков, Ахмади Нежад не смог бы пройти во второй тур, если бы на поддержку кандидатуры мэра Тегерана не были в последний момент и в массовом порядке брошены все силы, имевшиеся в распоряжении консервативных организаций.

На протяжении почти всей кампании по выборам президента консерваторам – которые уже сегодня контролируют судебную и законодательную ветви власти в дополнение к их доминирующему положению в неизбираемых органах религиозного надзора – мешало отсутствие единства. Трое из семерых кандидатов в президенты позиционировали себя как политиков, держащих в руках знамя консерватизма. 15 июня – всего лишь за два дня до первого тура – лидеры консерваторов договорились направить все ресурсы на поддержку Ахмади Нежада. Сообщается, что это решение было негласно одобрено Верховным лидером Ирана аятоллой Али Хаменеи, которого считают злейшим политическим врагом Рафсанджани.

Прямо нарушив конституцию, консерваторы включили десятки тысяч членов корпуса Революционных Стражей и милиции «Басидж» – этих военных опор Исламской Республики – в наблюдательные комиссии на большинстве избирательных участков. Методами убеждения, принуждения и запугивания эти ударные отряды консерваторов мобилизовали людей на поддержку Ахмади Нежада. В то же время они препятствовали появлению на участках для голосования тех, кто, по их мнению, был настроен враждебно к программе консерваторов.

Применение консерваторами методов давления продолжалось и в период перед вторым туром 24 июня. Ряд подконтрольных консерваторам органов власти – включая Судебную систему, Совет стражей и Специальный суд для духовенства – использовались для того, чтобы запугать активистов, журналистов, работников избирательных штабов и не допустить публичного обсуждения нарушений, допущенных в первом туре. Нетерпимое отношение консерваторов к инакомыслию было лишний раз подчеркнуто решением о закрытии 20 июня четырех газет, в том числе главного органа реформаторов газеты Eghbal, за публикацию письма Карруби об избирательных нарушениях.

В письменном заявлении по поводу обвинений Карруби Верховный лидер аятолла Хаменеи усилили позиции консерваторов, дав понять, что критика в адрес избирательного процесса равнозначна призывам к мятежу. «Чувствуя гнев Бога и Его мощь, я со своей стороны никому не позволю ввергнуть эту страну в кризис», – написал аятолла Хаменеи.

Накануне второго тура казалось, что оспаривать выборы поздно. По данным Иранского студенческого агентства общественного мнения, Ахмади Нежад лидировал с 41,9%, имея статистически незначительное преимущество над Рафсанджани, рейтинг которого составлял 41,5%. По словам помощников 70-летнего Рафсанджани, который уже занимал пост президента в 1989-1997 гг., высокая явка 24 июня могла бы повысить шансы их кандидата.

Президентская гонка вызвала раскол как в политической элите, так и среди населения в целом. Практически все религиозные и политические организации в Исламской Республике были затронуты предвыборной кампанией, а политические страсти привели к совершенно новой расстановке сил внутри истеблишмента. Разногласия возникли даже в таких оплотах традиционного уклада, как Союз воинствующего духовенства и Медресе г. Кума: некоторые влиятельные представители духовенства выразили свою поддержку Ахмади Нежаду, в то время как другие поддержали Рафсанджани.

Некоторые консервативно настроенные аятоллы поддерживают Рафсанджани, не одобряя тенденции к централизации власти в руках Верховного лидера. Ахмади Нежад пользуется твердой поддержкой Стражей Революции и аятоллы Хаменеи. Кроме того, мэра Тегерана поддерживают неоконсервативные силы, которые, действуя через парламент, хотят свернуть реформы, проведенные администрацией уходящего со своего поста президента Мохаммада Хатами.

Избирательная кампания разделила иранцев в том числе и по классовому признаку. Беднейшие иранцы и представители рабочего класса, возмущенные все увеличивающимся разрывом в доходах, прислушиваются к популистским рецептам Ахмади Нежада, который обещает вывести иранскую экономику из застоя. Ретроградная экономическая программа Ахмади Нежада в полной мере использует недовольство беднейших слоев. Что касается относительно прогрессивной платформы Рафсанджани, то она позволила ему создать широкую коалицию, которая обращается к образованным иранцам, среднему классу, предпринимателям и прагматически настроенному духовенству.

Судя по жестким методам борьбы, примененным в первом туре голосования, консерваторы не согласятся с результатами выборов, которые означали бы проведение реформ и либерализацию общества и экономики. С точки зрения консерваторов, это противоречило бы фундаментальным принципам Исламской Республики.

Источник, принимавший участие в президентской кампании и говоривший на условиях анонимности, заявил, что консерваторы поставили Рафсанджани перед альтернативой: либо он смягчит свою политическую программу, в которую сегодня входит расширение прав женщин, уменьшение влияния Революционных Стражей и проведение рыночных реформ, либо потерпит на выборах поражение, которое подведет черту под его политической карьерой.

Некоторые аналитики сравнивают противостояние во втором туре между Рафсанджани и Ахмади Нежадом с игрой в покер по-крупному. В случае победы Рафсанджани, до тех пор пока он не назовет членов кабинета, будет оставаться неясным, блефовали ли консерваторы или он все же поддался на их нажим.

Сегодня Рафсанджани занимает позицию непреклонного борца. В своем выступлении перед избирателями 21 июня он сказал, что будет решительно бороться с любыми попытками подтасовать результаты голосования во втором туре. «Я не буду бездействовать ни одной минуты и пойду на все, чтобы этого не допустить», – сказал он.

И хотя предсказать сегодня исход голосования 24 июня невозможно, эксперты практически единодушны во мнении, что предвыборная кампания полностью изменила ситуацию в иранской политике.