После блестящей победы на выборах Махмуда Ахмадинежада иранские аналитики пытаются объяснить феномен его неожиданного появления на политической сцене и понять, что это означает для политического, экономического и социального будущего Ирана. Во время президентской кампании Ахмадинежад находился всецело на стороне консерваторов. Однако, по мнению некоторых экспертов, на волне поддержки, вознесшей его к власти, Ахмадинежад может в конечном итоге перейти на более умеренные позиции.

Политические преференции новоизбранного президента во многом остаются предметом догадок. Вполне ясно, однако, что ему удалось использовать широкое недовольство населения растущим разрывом в доходах различных категорий граждан.

Социальный консерватор, предлагающий популистские экономические меры, Ахмадинежад не мог бы добиться успеха без твердой поддержки со стороны подконтрольных консерваторам организаций, а именно Стражей Революции и милиции «Басидж». И те и другие помогли ему занять нежданное второе место в первом туре президентских выборов. Во втором туре, 24 июня, в котором ему противостоял Али-Акбар Хашеми-Рафсанджани, все произошло совершенно иначе: Ахмадинежад одержал безусловную победу над своим оппонентом, получив более 17 млн голосов против 10 млн голосов Рафсанджани. И в этом ему почти или даже вовсе не понадобилась помощь Стражей Революции и милиции «Басидж».

Некоторые аналитики интерпретируют значительный перевес Ахмадинежада на выборах как полное отторжение населением нынешней экономической политики, в результате которой образовался огромный разрыв в уровне жизни различных слоев населения в Иране. Скромного Ахмадинежада считали политическим аутсайдером, хотя новоизбранный президент и считался предпочтительным кандидатом консервативных группировок, занимающих сегодня доминирующее положение в иранском правительстве. [Историю вопроса см. Архив рубрики Eurasia Insight.] Во время кампании Рафсанджани, ловкий политик, занимавший пост президента в 1989-1997 гг., пытался изобразить из себя реформатора. Однако в день выборов большинство иранцев, по-видимому, сочли Рафсанджани представителем статус-кво, в то время как в Ахмадинежаде увидели борца с истеблишментом и народного героя.

После объявления результатов выборов в бедных и рабочих районах Тегерана можно было наблюдать сцены эйфории. Люди раздавали друг другу сладости и обменивались поздравлениями. Кое-кто даже плакал от радости. Поздно вечером в день выборов рядом со скромным домом Ахмадинежада в районе проживания среднего класса – Нармак в Тегеране собралась толпа, скандировавшая: «Ахмадинежад, мы за тебя. Останови эксплуататоров народа». Эти слова являются ключом к объяснению неожиданно быстрого популярности новоизбранного президента: по мнению многих иранцев, Исламская революция 1979 г. так и не выполнила своего самого главного обещания – социально-экономической справедливости.

Долгие годы плохого управления, коррупции, дискриминации и непотизма создали в Иране крошечный класс сверхбогатых людей, вызывающее поведение которых резко контрастировало с жизнью на грани и за гранью нищеты миллионов иранских граждан. Разрыв в уровне жизни людей приобрел такие масштабы, что иранские лидеры начали избегать эгалитаристской риторики, обычной для первых лет исламской революции. Нечасто можно услышать и упоминание «мостазафин» (обездоленных), поборниками которых в первые годы исламской республики выступали иранские лидеры.

Сегодня многие иранцы испытывают серьезный экономический стресс. Азиз Гадири считает, что ему повезло, поскольку у него есть дом и они с женой имеют возможность платить за обучение в университете своего старшего ребенка. «Все, кого я знаю, работают на двух или трех работах и еле сводят концы с концами», – заявил EurasiaNet Гадири.

«Я происхожу из семьи мученика, и все мы, моя семья, сделали так много для революции. И тем не менее я вижу, что кое-кто из живущих по соседству людей становятся миллионерами уже в первом поколении», – сказал Гадири. «Я знаю этих людей. У них не было ничего, кроме связей в правительстве. И это несправедливо».

Гадири, как и миллионы других иранцев, считает Ахмадинежада политиком, который больше других способен к серьезным реформам. В то же время у него нет опыта общенационального политика, и эксперты не уверены в том, что новоизбранный президент сможет и захочет проводить реформы.

Во время избирательной кампании Ахмадинежад выступил с ретроградной социальной и экономической платформой, опирающейся на ультраконсервативные интерпретации религиозного учения. Например, Ахмадинежад предлагал провести ресегрегацию мужчин и женщин. По мнению некоторых экспертов, сегодня уровень его электоральной поддержки, а также разделяемые многими избирателями ожидания, касающиеся восстановления социальной справедливости, могут заставить Ахмадинежада пойти на корректировку политической позиции.

В период до 24 июня консервативные силы при поддержке Верховного лидера аятоллы Али Хаменеи и Стражей Революции убеждали Ахмадинежада в том, что, поскольку страна находится в состоянии кризиса, правительство должно сохранить полный контроль над всеми сторонами политической, экономической и социальной жизни.

Степень электоральной поддержки Ахмадинежада дает ему как стимул, так и рычаги для политической переориентации, говорят некоторые аналитики. Так, он мог бы изменить свою радикально-консервативную программу – запретительную по своей природе и направленную на усиление государственного контроля над обществом – и проводить курс, отвечающей нуждам современного общества и более широкого круга проголосовавших за него избирателей.

Судя по первоначальным признакам, Ахмадинежад намерен отойти от своей радикально-консервативной позиции. На первой после выборов пресс-конференции новоизбранный президент высказывался в духе прагматизма, подчеркивая, что его администрация будет проводить политику «мира и умеренности».

«В моем правительстве не будет места для радикализма», – подчеркнул Ахмадинежад. «Мы против тех, кто придерживается идей радикализма».

В настоящий момент невозможно сказать, выполнит ли Ахмадинежад свое обещание и противостоять радикализму. Помня о том, как проходили выборы, аналитики будут внимательно наблюдать за взаимодействием Ахмадинежада, в первый период его правления, с подконтрольными консерваторам институтами, в частности со Стражами Революции и милицией «Басидж». Эти оплоты неоконсерватизма, как ожидается, будут изо всех сил бороться за то, чтобы Ахмадинежад не отошел от радикально-консервативной программы. Ахмадинежаду, вполне возможно, будет трудно противостоять давлению, учитывая решающую роль этих организаций в его избрании на пост президента.

Кроме того, способность Ахмадинежада проводить прагматичный политический курс потребует поддержки со стороны аятоллы Хаменеи. В последние годы Верховный лидер серьезно сблизился со Стражами Революции, поскольку консерваторы стремились преодолеть охвативший политическую систему глубокий кризис легитимности. По словам некоторых аналитиков, результаты выборов 24 июня могут позволить аятолле Хаменеи дистанцироваться от Стражей Революции – организации, теснейшим образом связанной с радикально-консервативной политической позицией, – и встать на сторону других сил. Если Верховный лидер действительно вступит в новые политические союзы, администрация Ахмадинежада может принять политические решения, которые удивят как сторонников, так и противников новоизбранного президента.