Элизабет Кьем Рецензия EurasiaNet

Unknown Sands, by John W. Kropf. Dusty Spark, 209 pp.

Работая в 21 веке в Туркменистане на правительство США, чувствуешь себя раджой в царстве нищих. Как чиновник времен королевы Виктории, попавший в забытый богом аванпост британской империи, сегодняшний работник USAID не может, проведя долгое время в стране, не стать свидетелем кое-какой экзотики, стать объектом подозрений, услышать о случаях невероятного гостеприимства и прикоснуться к историческим древностям. Вам почти не придется бывать на балах со строгими правилами или официальных ужинах, однако обязательная поездка в пустыню, по которой когда-то пролегал Шелковый путь, гарантирует знакомство с древней архитектурой, живописными обычаями и обжигающим, слепящим солнцем.

Но совершенно не обязательно, что воспоминания о такой работе будут принадлежать Э.М. Форстеру.

«Неведомые пески» – повествование Джона Кропфа о работе в Ашгабате на USAID в 2000-2001 гг. Очарованный великолепием прошлого и экзотикой настоящего, он пользуется любой возможностью, чтобы вырваться из столицы и познакомиться со страной, которую считает «самой изолированной в мире». Кропф посещает Мерв и селения Копет-Дага, гуляет по полуразрушенному крепостному валу Абиверда и проезжает вдоль всей Аму-Дарьи по восточной границе. Он завязывает знакомства и губит «Лендровер», беседует о политике, ест плов, празднует мусульманский праздник окончания Рамадана Эйд-аль-Фитр и пополняет реквизит экзотических впечатлений местной коллекционным предметом, на сей раз – шатровой тесьмой. («Должно быть, такие ощущения испытывали первые европейские торговцы, заходившие на необыкновенные базары: увидев вещи, о существовании которых не имел представления, я решил, что они мне нужны», – пишет Кропф.)

Подзаголовок книги Джона Кропфа обещает «путешествия», а названия глав – «Два часа за пределами земли» и «По следам Александра» – отчаянные приключения. Автор явно потрудился, чтобы получить какие-то исторические сведения о местах, в которых он побывал, и честно воссоздает атмосферу овеваемой всеми ветрами земли. Однако на самом деле Кропфа интересует только само его путешествие, а дороги Туркменистана ведут к пунктам назначения, которые он сам себе наметил. Он тратит больше слов на описание опасностей дорог в пустыне, чем на рассказ о жестокой деспотии в стране, в которой ему пришлось прожить так долго. [Историю вопроса см. Архив рубрики Eurasia Insight.] Автор знакомит нас с удаленными селами, сразу же заявляя, что они нищие, а затем вновь залезает в джип. Получается скорее дневник, чем журналистская зарисовка. Под конец рассказа он говорит: «Это был уникальный опыт, который расширил и изменил мои взгляды, как какой-нибудь двухлетний курс выживания в экстремальных условиях».

Проблема отчасти заключается в том, что Кропф загипнотизирован экзотикой того, что его окружает. Разумеется, он прав, когда не откладывая в долгий ящик заявляет, что Туркменистан не поддается стандартному описанию. В пустыне невероятная деспотия, здесь невероятные запасы природного газа, однако страна практически незаметна на экране геополитического радара. И даже сотрудники Госдепартамента среднего звена удивляются, обнаружив, что в этой стране должно быть представительство Соединенных Штатов. Головокружение от столкновения с другой культурой усугубляется тем, что Кропф никогда не жил за границей. И в книге хороша видна его внутренняя неподготовленность к другой жизни.

Кропф честен в своем невежестве, ожидая, как и подобает, «голубых куполов, подобных Тадж-Махалу» или «хаки в стиле сафари и пробковых шлемов», признает «плачевное знание русского» и говорит, что чувствует себя «внутри прозрачного пузыря», когда входит в жилой квартал. Однако эти признания скорее раздражают, чем внушают симпатию: Кропф слишком активно стремится убедить нас, что мы можем извлечь некую пользу, следуя за ним в его поездках.

«Неведомые пески» – книга, которая все-таки не лишена некоторого остроумия и проницательности. Кропф сам нашел удачное выражение «раджа в царстве нищих», приведенное в начале данной рецензии, и комментирует наследие советского городского планирования, ненадолго останавливаясь в Ашгабате в «местах общественного пользования, в которых не увидишь общества». В одном замечательном эпизоде книги он рассказывает о человеческих костях, которые находит среди черепков на месте раскопок, – останках «небесных похорон», когда родители оставляли тела своих умерших детей в пустыне, которая должна была их забрать. На том же месте он случайно разрушает часть древней стены и горестно замечает: «Только что я уничтожил звено, ведущее к пятой древней цивилизации».

После 11 сентября работа Кропфа в Ашгабате становится более осмысленной, поскольку теперь он должен координировать оказание помощи лишившимся крова афганским беженцам. Кропф отсылает жену и детей домой, однако сам для себя решает, что, поскольку война рядом, «дело обеспечения едой голодных семей очень конкретно и весьма неотложно и отличается от всего, чем я занимался в Вашингтоне». Это новое дело занимает его на несколько месяцев.

Поглощенный проблемой собственного отчуждения, Кропф почти не делает попыток контекстуализации своих путешествий. Повествованию не хватает авторской любознательности. Кропф рассказывает, как, проезжая мимо старика на обочине, окруженного бутылками с таинственной жидкостью, он «едва не остановился из чистого любопытства и не спросил, что он продает», – пишет он. Однако Кропф так и не делает остановки. Подытоживая, можно сказать, что книга «Неведомые пески», хотя и следует по пятам неведомого, безразлична к песку.