Страх перед неизбежной передачей иранского досье в Совет Безопасности может привести к серьезной переориентации ядерной политики Ирана – прежде всего благодаря новой роли экс-президента Али-Акбара Хашеми-Рафсанджани во внешнеполитических структурах страны.

Близкие к переговорам с ООН дипломаты сообщают, что на заседании совета управляющих МАГАТЭ в Вене будет принята резолюции с осуждением Ирана, однако досье исламского государства не будет передано в Совет Безопасности для последующих санкций. Вместо этого ядерное досье, скорее всего, будет послано в СБ в качестве «доклада» – термин, который исключает какие-либо санкции.

3 февраля МАГАТЭ – организация, в которую входят 35 государств, – должна было проголосовать за резолюцию о передаче иранского вопроса в Совет Безопасности для наложения экономических санкций и оказания давления на Тегеран с тем, чтобы тот разрешил международные инспекции тех объектов, где проводятся ядерные исследования. Затем голосование было перенесено на субботу, 4 февраля.

США и Евросоюз считают, что иранская программа ядерных исследований ставит перед собой военные цели и должна быть закрыта ради сохранения безопасности на Ближнем Востоке. По сообщениям западной прессы, перенос голосования вызван попыткой заручиться поддержкой развивающихся стран в вопросе о передаче иранского досье в СБ.

Публично иранские политики и дипломаты категорически возражают против любого участия Совета Безопасности в разрешении спора. 2 февраля, как сообщили западные и иранские СМИ, главный переговорщик Ирана по ядерным вопросам Али Лариджани предупредил МАГАТЭ, что Иран прекратит любое сотрудничество с агентством, если ядерный спор будет передан на рассмотрение СБ. «Это окончательно подорвет доверие Исламской Республики», передали средства массовой информации слова Лариджани в письме в адрес МАГАТЭ.

По тем же сообщениям, на предыдущем заседании 30 января в Лондоне пять постоянных членов СБ – США, Россия, Китай, Великобритания и Франция – якобы согласились на компромисс, согласно которому МАГАТЭ сообщит СБ о своих требованиях к Ирану, однако никаких дальнейших действий не будет предприниматься вплоть до следующего заседания совета в марте.

По сообщению тех же СМИ, дипломаты говорят, что слово «доклад» появилось в документе МАГАТЭ в результате настойчивого лоббирования со стороны России, имеющей обширные коммерческие интересы в Иране. В свою очередь Россия, как сообщается, смогла изменить формулировку резолюции благодаря новым предложениям со стороны самого Ирана, содержащим важные новые уступки МАГАТЭ.

Решительно отойдя от прежней риторики и прежнего подхода, Иран представил пакет из шести пунктов, содержащий серьезные уступки международному сообществу. Согласно консервативной газете «Кайхан», в предложении из шести пунктов даются гарантии мирного характера ядерной программы; направление на ратификацию в парламент Дополнительного протокола к Договору о нераспространении, дающего ООН право на продолжение мониторинга; полное прекращение работ по обогащению; продление на два года переговоров с западными европейскими державами по иранской ядерной программе; и принятие так называемого «российского плана», согласно которому уран предлагается обогащать не в Иране, а в России.

Эти предложения, особенно последнее, могут стать серьезным прорывом и позволить выйти из дипломатического тупика. В случае их официальной передачи в МАГАТЭ они предотвратят или отодвинут на неопределенно долгий срок рассмотрение вопроса в СБ ООН. В настоящее время иранские и российские дипломаты ведут переговоры по деталям соглашения, основанного на новом подходе, сообщает иранская пресса.

Переориентация Ирана, по мнению инсайдеров, похоже, произошла благодаря действиям одного человека: экс-президента Хашеми-Рафсанджани, главного соперника нынешнего президента Махмуда Ахмадинежада.

Возвращение Рафсанджани в качестве влиятельного политического деятеля отчасти объясняется ухудшением дипломатических отношений Ирана с ООН.

В последние недели при поддержке Верховного лидера аятоллы Сейеда Али Хаменеи был создан совершенно новый орган принятия решений, на который возложена вся ответственность за ядерную политику. Новый орган, в который входят высшие представители политических, военных и деловых кругов, был, как сообщается, создан по предложению Рафсанджани, одного из главных архитекторов ядерной программы Ирана.

Стоящая за созданием органа идея заключается в том, чтобы ослабить роль Высшего совета по национальной безопасности, по иранской конституции – высшего органа власти, принимающего решения, касающиеся национальной безопасности. При этом в Совете нет представителей фракции Рафсанджани.

Как ни странно, Рафсанджани пользуется молчаливой поддержкой в своих маневрах, направленных против радикалов, Верховного лидера и некоторых членов руководства Стражей Революции, которые убеждены, что страна не готова в ближайшее время выдержать жесткие экономические санкции Совета Безопасности, сообщается в целом ряде публикаций. Эта оценка основывается на ряде исследований, проведенных госструктурами, которые показывают, то стране нужно время для того, чтобы подготовиться к такому повороту событий.

В центре озабоченности – вопрос об импорте бензина. Иран импортирует более 40% бензина для целей внутреннего потребления. Режим всеобъемлющих санкций, включая запрет на импорт бензина, может полностью разрушить энергодефицитную иранскую экономику и нанести сокрушительный удар по иранским потребителям. Импорт продовольствия через порты Персидского залива основан в значительной степени на грузовых автоперевозках, которые, в свою очередь, зависят от дешевого и доступного бензина. По мнению экспертов, Ирану потребуется от трех до пяти лет, чтобы подготовиться в полной мере к санкциям, касающимся импорта бензина.

С учетом, в частности, этой опасности Иран постепенно переходит на другое топливо – сжиженный газ, которого в стране более чем достаточно.

Стремясь подчеркнуть новую внешнеполитическую роль Рафсанджани, Таймур Али Аскари, союзник Рафсандажи в парламенте, заявил 19 января, что по распоряжению Верховного лидера Рафсанджани прервал подготовку к поездке в город Мешхед и принял участие в «очень важном заседании на высшем уровне», сообщили иранские газеты.

Затем, 29 января, Рафсанджани нанес широко освещавшийся прессой визит в священный город Кум, где встретился с 11 из 14 великих аятолл Ирана. По сообщению веб-сайта Aftabnews, близкого к Рафсанджани, «ядерная проблема» стала главным мотивом его поездки в священный город.

По сообщению веб-сайта, впервые с момента июньских президентских выборов 2005 г. Рафсанджани выступил с целым рядом весьма резких критических высказываний в адрес внутренней и внешней политики нового правительства. Критика прозвучала на встрече за закрытыми дверями с политическими узниками режима шаха Мохаммада Реза Пехлеви.

И хотя неясно, кто в иранском руководство поддержит Рафсанджани, вполне вероятно, что в ближайшее время или в долгосрочной перспективе в ядерной политике наряду с гневной риторикой появится более мирная ориентация.

Впрочем, стремясь избежать критики внутри страны, экс-президент старается не демонстрировать своих расхождений с президентом Ахмадинежадом по ядерной проблеме. Голосование европейских государств, входящих в МАГАТЭ, за передачу вопроса с Совет Безопасности было бы «большой ошибкой» и «историческим преступлением», передало слова Рафсанджани, прозвучавшие на пятничном молении 3 февраля в Тегеранском университете, Информационное агентство Исламской Республики (IRNA).

«Проводя мирные ядерные исследования, мы стремимся не выходить за рамки международного права и использовать ядерную энергию в мирных целях», – заявил Рафсанджани верующим. «В данных обстоятельствах мы никому никаких проблем не создаем».