Предложение реорганизовать агрессивную финансовую полицию Грузии заставило насторожиться ряд отечественных экономистов, полагающих, что предлагаемая реструктуризация идет вразрез с провозглашенным грузинскими властями курсом на экономическую свободу.

Определяющую роль в создании имиджа налоговой полиции до сих пор играет жесткая тактика, применявшаяся этим ведомством в 2004-2006 гг. – в период, когда ее вооруженные до зубов сотрудники в масках то и дело врывались в частные компании и квартиры в поиске уклоняющихся от налогов личностей. Такое поведение налоговой полиции не способствовало горячей любви к ней грузинских предпринимателей. Некоторые ведущие представители деловых кругов заявляли, что правительство использует налоговое ведомство для преследования своих политических оппонентов.

В 2007 году президент Михаил Саакашвили объединил налоговую полицию с таможенно-налоговым департаментом, дабы "декриминализовать" отношения между властями и бизнес-сообществом. Эта мера также стала реакцией на опасения, высказывавшиеся в связи с транслировавшимися на всю страну арестами.

Сегодня же минфин предлагает переименовать финансовую полицию в следственную службу, которая сможет снова действовать по собственному усмотрению. Ведомство будет подчиняться министерству финансов, а руководитель назначаться главой государства. 23 ноября парламент Грузии должен назначить дату голосования по предлагаемому проекту реформ.

Подробности данного предложения пока не разглашались. Однако тот факт, что президент Саакашвили будет назначать главу Следственной службы, наводит некоторых местных обозревателей на мысль, что агентство будет располагать широкими полномочиями. "Структура будет та же самая, но, как мне представляется, с более широкими полномочиями, – говорит специалист тбилисской консалтинговой фирмы по брокерским операциям и маркетинговым исследованиям Georgian Investment Group Давид Асланишвили. – Бизнесу от этого нет никакой пользы".

Время, выбранное для реформирования, также внушает специалисту обеспокоенность. На протяжении месяцев многие грузинские компании пытаются выжить в условиях экономического кризиса, отмечает он. По прогнозам правительства, в 2009 году экономика сократится на полтора процента, хотя по некоторым последним оценкам эта цифра составит 4 процента. Одновременно с этим налоговые поступления в первом полугодии текущего года не дотянули до запланированных на 7 млн. лари (около 4,16 млн. долларов).

"Если посмотреть вокруг, то увидишь: продажи падают, цены падают, – говорит Асланишвили. – Экономика действительно сокращается. Возможно, это такой метод давления [на компании с помощью налогов]".

Министр финансов Грузии Каха Баиндурашвили не пришел на запланированное с EurasiaNet интервью, на котором должен был прояснить план действий властей в отношении финансовой полиции, и не ответил на последующие просьбы о комментарии.

Однако 11 ноября в интервью грузинской газете "Банки и финансы" Беиндурашвили постарался обойти вопрос о том, какое действие возымеет усиление финансовой полиции на бизнес. Он отметил, что налогоплательщики по-прежнему недовольны, несмотря на снижение налогов на прибыль для предприятий. В 2008 году ставка этого налога была снижена с 20 до 15 процентов, а 20-процентный социальный налог отменен.

"Я должен позволить налогоплательщикам скрывать свои доходы? – приводит издание слова министра. – Закон есть закон и его нужно исполнять".

По словам исполнительного директора Ассоциации молодых экономистов Грузии Ани Катамидзе, усиление финансовой полиции – не лучший способ собирать налоги в казну. Налоговых проверок достаточно для выявления, "правильно ли компании ведут бухгалтерскую отчетность, все ли законно и так далее", – полагает она.

Учитывая закрепившуюся за правительством либеральную репутацию в экономической сфере, попытки укрепления финансовой полиции выглядят "несколько странно", добавляет она.

Предложение о реструктуризации финансовой полиции поступило всего через несколько недель после объявленного Саакашвили пакета мер экономической свободы, предусматривающих вынесение вопросов о введении новых налогов на всеобщий референдум и введение конституционных ограничений на размер дефицита бюджета, государственных расходов и долгов.

За этим шагом последовали и другие деловые инициативы, включая президентский план по возвращению компаниям НДС в размере 35 млн. лари (20,8 млн. долларов) на полгода раньше срока.

Оппозиционный депутат и вице-спикер грузинского парламента Леван Вепхвадзе, выступающий за планы в отношении финансовой полиции, сравнил сосуществование курса на экономическую свободу и усиленной финансовой полиции с политикой кнута и пряника. "Одной рукой мы бьем [компании] кнутом, а другой протягиваем им новые законы", – говорит он.

На взгляд Ани Катамидзе, подобная двойственность является отражением более широкой проблемы, а именно отсутствия экономического видения на длительную перспективу. "Экономика – единый организм. Каждое решение оказывает на нее свое воздействие…Реструктуризации налоговой полиции должна стать частью одной большой картины, – подчеркивает она. – А мы видим разрозненные части, а не целостную картину. Мы не знаем, какова она на самом деле".

Ани Катамидзе отмечает, что так и не услышала от властей причин, диктующих необходимость реструктуризации финансовой полиции, а также каковы будут ее функции. Отсутствие конкретного оргконтроля внушает определенную обеспокоенность, добавляет она.

Деятельность финансовой полиции не должна "зависеть от решения одного человека. И не важно, кто это: президент, премьер или руководитель парламента, – подчеркивает она. – Должны существовать определенные правила и процедуры".

По словам вице-спикера парламента Вепхвадзе, создание системы сдержек в отношении деятельности финансовой полиции является одним из главных задач и для депутатов. "Думаю, изменения будут приняты. Я думаю, их следует принять, – говорит он. – Важно только, чтобы этим шагом мы не породили нового монстра".