Валентина Мурзинцева подошла к двери маленькой беленькой церквушки, сняла висячий замок и вошла внутрь. "Настоящая вера как была, так и есть!" – говорит она, показывая рукой на убранное иконами помещение церкви.

75-летняя женщина знает о вере не понаслышке. Десять лет назад она сама построила в селе Коробиха на Алтае в Восточно-Казахстанской области церковь св. Петра и Павла в благодарность Господу за свое исцеление от болезни.

Валентина Мурзинцева принадлежит к старообрядцам, появившимся на Руси в середине XVII века в результате раскола Русской Православной Церкви. Она происходит из рода донских казаков, расселившихся на дальних рубежах государства российского из-за расхождений во взглядах на соблюдение религиозных обрядов.

"Мы – староверы, – поведала женщина EurasiaNet.org, сидя на лавочке у пластмассовой зеленой купели, используемой для крещения. – Когда был Патриарх Никон, он к своим новшествам стал подключать всех… И все стали разбегаться по разным сторонам".

Реформы Патриарха Никона, о которых говорит Валентина Мурзинцева, были введены в 1653 году и в 1666 году привели к расколу. Реформы были призваны привести отправление религиозных обрядов в Русской Православной Церкви в соответствие с канонами Греческой Церкви. В частности, верующим предписывалось креститься не двумя, а тремя перстами, осуществлять церковное хождение против движения солнца, а слово Иисус писать через две буквы "и".

Спустя столетия сторонним наблюдателям эти реформы могут показаться не совсем понятными, но верующие по-прежнему стоят на своих позициях. Многие из тех, кто придерживается старой веры и называется по-русски "староверами" или "старообрядцами", говорят о расколе так, как будто все эти события еще свежи в их памяти. "Когда Патриарх Никон стал вводить свои новшества, тогда люди эти, старообрядцы, побежали, чтобы не принимать их. Они побежали в Казахстан, чтобы придерживаться своей веры", – рассказывает EurasiaNet.org дочь Валентины Мурзинцевой, Евгения Кашкарова.

Она усматривает определенную связь между событиями, сотрясавшими Церковь 350 лет назад, и тем, что ее семья обосновалась на Алтае: "Раньше их [староверов] убивали, в каторгу посылали за это – заставляли веру поменять. Из-за этого они уходили в горы. Вот здесь мы и живем!"

Раскол разбросал староверов по всему миру. Сегодня общины староверов можно встретить не только на территории бывшего СССР, но и в США, Канаде, Австралии и Южной Америке.

Евгения Кашкарова была воспитана в строгих старообрядческих традициях, и своих троих детей воспитала в почтении к привычному религиозному и культурному укладу. "Конечно, чтобы дети-то знали, откуда вышли, какая вера была, чего придерживаться, какие праздники чтобы соблюдались..., – рассказала она за стаканом напитка, который она готовит на меду, собранном ее собственными пчелами. – Своим я говорю, но дальше я не знаю, как получится".

Будущее староверов в Казахстане действительно полно неопределенности. В течение 19 лет с обретения этим центральноазиатским государством независимости русские в массовом порядке перебираются из Восточного Казахстана в Сибирь, и общины староверов постепенно сокращаются.

"Община резко уменьшилась, потому что уезжают в Россию многие", – поделился с нами отец Глеб Казаченко из собора Покрова Пресвятой Богородицы в Оскемене, административном центре Восточно-Казахстанской области. Главной причиной, по его словам, является стремление получить хорошее образование и работу, "перспектива для молодого поколения".

Когда двадцать лет тому назад отец Глеб стал священником в городе Оскемене (называемом также Усть-Каменогорск), община староверов насчитывала около 150 человек и богослужения проходили в доме. Его 18-летняя дочь Вивея рассказала и показала, как отец превратил этот дом в увенчанную красивым деревянным куполом церковь, в которой пахнет ладаном, а по стенам развешаны иконы с тонкими ликами святых.

Сегодня в общине осталось лишь 70 человек. Точных данных о количестве старообрядцев в Казахстане не имеется. По оценкам отца Глеба, на востоке страны, районе компактного проживания староверов, их насчитывается полторы тысячи человек. Проживают они главным образом небольшими общинами, сконцентрированными вокруг основанных ими поселений, куда староверы бежали от гонений церкви и государства.

Селения староверов расположились по берегам реки Бухтарма в тени лесистых гор возле изрезанной колеями дороги, вдоль которой высятся березы и тополя. Земля, распаханная под огороды, за короткий летний период дает богатый урожай, а пчелы в сотнях устроенных здесь ульев дают прославленный алтайский мед.

Картина вокруг идиллическая, а жизнь – тяжелая. В Коробихе, основанной в 1792 году старовером Коробицыным, имеется электричество, но нет водопровода. Жители выращивают овощи и фрукты, которыми питаются зимой, а остатки меняют на одежду и другие товары. Денег у них практически не бывает. Многие молодые люди считают такую жизнь полной тягот и лишений и стремятся перебраться в город, в Оскемен или куда-нибудь в Россию.

Десятилетие назад церковь в Коробихе пользовалась большой популярностью у верующих. Сегодня в общине осталась лишь горстка людей. "Я ее построила, и если они не готовы ходить, грех будет на них, а не на мне", – говорит Валентина Мурзинцева.

Она принадлежит к поколению, которому пришлось сражаться за то, чтобы сохранить свою веру в обстановке гонений на религию со стороны советских властей. Считалось, что религия мешает строительству коммунистического общества.

Раиса Сагдиева, родившаяся в 1938 году, помнит, как ее дед, принадлежавший к староверам, прятал иконы и рассказывал о священнике, который бежал в двадцатых годах в Китай, столкнувшись с гневом коммунистических властей за совершение обряда крещения. Подобные рассказы не отпугнули Раису: в 1957 году она тайно окрестила по староверческим обрядам своего сына Бориса.

После нескольких веков гонений со стороны церкви и государства распад СССР дал староверам возможность свободно исповедовать свои религиозные верования. Но, как ни парадоксально это звучит, именно тогда стремление староверов к религии стало ослабевать, отмечает отец Глеб.

"Время, когда верующие преследовались – это в советское время было такое – тогда люди больше стремились к духовности, и молодежь, и все, – говорит он. – А сейчас, когда пожалуйста, у тебя возможность есть духовность проявить и все, то получилось отступление людей от веры, у молодежи появились другие ценности…ценности бездуховные".

И все же отец Глеб убежден, что "община так или иначе на месте будет". Его дочь Вивея является одной из сокращающегося числа представителей молодежи, стремящихся сохранить веру. Она намерена выйти замуж за старовера и воспитывать детей в лоне церкви.

Но времена меняются, и в Коробихе появляются все новые признаки постепенного ослабевания староверческих корней в Казахстане. Несколько лет назад скончалась последняя женщина из рода основателя селения Коробицына, унесшая с собой в могилу частичку истории староверов.