Существует известное изречение Уинстона Черчилля, назвавшего Кремль "загадкой, окутанной тайной, скрытой под покровом непостижимости". На взгляд же современного американского эксперта по России, сегодня более подходящим будет слово "парадокс".

Никогда со времен распада СССР в 1991 году действующая власть в России, олицетворением которой является российский руководитель Владимир Путин, не была такой сильной, а политическая оппозиция – такой смирной. И все же, по мнению профессора политологии Университета Северной Каролины в Чапел Хилл Грэма Робертсона (Graeme Robertson), гражданское общество в России сейчас гораздо сильнее, чем двадцать лет назад.

С того самого момента, как в канун нового 2000 года Путин принял из рук экс-президента Борис Ельцина бразды правления, "гражданское общество росло и ширилось, став более разнородным и сложным, чем когда-либо в посткоммунистический период", отметил Робертсон на лекции, организованной недавно Университетом Джорджа Вашингтона. Докладчик ознакомил аудиторию с выводами, изложенными им в своей недавно вышедшей в свет книге под названием "Политика протеста в государствах с гибридными режимами: управление инакомыслием в посткоммунистической России" (The Politics of Protest in Hybrid Regimes: Managing Dissent in Post- Communist Russia).

Учитывая волну акций протеста, захлестнувшую мусульманский мир, тема исследования Грэма Робертсона звучит сегодня особенно актуально. Обширные изыскания, проведенные Робертсоном в Российской Федерации, охватывают период с 1996 по 2008 года. Ученый шутит, что многие годы ему приходилось начинать свои лекции со стандартной вводной части, объясняющей слушателям, почему им следует изучать акции протеста и протестные движения, а не выборы и конституции, но благодаря событиям последних нескольких недель ему больше не приходится этого делать.

"В происходящем на улицах прослеживается отчетливая политическая логика…особенно применительно к режимам, который, как мне кажется, характерен для сегодняшней России и представляет собой любопытную смесь выборов и некоего набора политических свобод, далеко не соответствующих нашим представлениям о представительной демократии", – отметил докладчик.

При проведении своего исследования Роберсон имел возможность проанализировать данные о событиях конца 1990-ых годов, недоступных прежде для широкой общественности, а именно ежедневные сводки, которые составляли для руководства российской госбезопасности отделения внутренних дел по всей стране. В этих рапортах находили отражение различные формы политического протеста, включая забастовки, демонстрации, перекрытие автомобильных и железных дорог.

Многие из таких акций протеста были направлены на решение местных проблем, таких как невыплата зарплат, экологические проблемы и прочие причины для недовольства властями. Некоторые же, вроде демонстраций за расширение автономии от центральных властей или голодовки заключенных, не располагающих иными возможностями достучаться до властей, носили явно политический характер.

На взгляд Грэма Робертсона, акции протеста служат "лупой, позволяющей подробнее изучить характер взаимодействия между государством, его институтами, обществом в целом…и организованным обществом в частности". Так, например, на примере 1990-ых годов Путин и его команда осознали важность умения контролировать потенциальных участников массовых протестов и их руководителей из числа элиты. Они выстроили политическую систему, "стимулирующую любую элиту находить общий язык с Москвой, а не пытаться организовывать против нее массы". Одновременно с этим путинская администрация стремится "дать чувствительный урок тем, кто пытается выйти за рамки системы".

Путин сумел взять под контроль Кремля губернаторов, рабочие движения и прочие, прежде независимые, силы. Самым новаторским его шагом стала "активная мобилизация сторонников режима" в форме молодежного движения под названием "Наши". Идея состояла в том, чтобы "обеспечить численное превосходство над участниками антиправительственных акций протеста молодых, интересных, энергичных приверженцев режима", помогающих последнему выглядеть активно и динамично. Они кооптировали в свои ряды и другие общественные "организации, направленные на укрепление взаимодействия между гражданским обществом и властями".

И хотя такие "квазиобщественные движения" заменили собой нарождающиеся независимые движения, эти созданные Кремлем структуры, на взгляд Робертсона, вполне способны зажить собственной жизнью. Несмотря на контроль со стороны правящего режима, при Путине гражданское общество сплотилось и укрепилось организационно. Помимо всего прочего, в случае раскола среди элит они будут стараться мобилизовать себе сторонников из этого сегмента общества. Возможно, вскоре, мы сможем наблюдать этот процесс, и происходить это будет по мере приближения президентских выборов 2012 года и возрождения интереса к использованию массовых протестов для смены режимов после того, как свой потенциал в этом отношении продемонстрировали революции на Ближнем Востоке, а прежде сделала волна "цветных революций" в бывших советских республиках.