В ходе мероприятий, приуроченных к 70-летней годовщине депортации российских немцев в Среднюю Азию в 1941 году, стало отчетливо ясно, что немецкая община постепенно исчезает.

Каждое воскресенье на службу в Евангелистско-лютеранскую церковь в Бишкеке приходят около 30 прихожан. В комнате, где некогда яблоку негде было упасть, пустует множество свободных мест. И хотя пастор прибыл из Германии, службы последние 10 лет проходят на русском языке. По словам прихожан, только треть верующих, пожалуй, и сохранила какой-то немецкий багаж, и лишь горстка из них говорит на языке своих предков.

По данным Центра немецкого языка в Бишкеке – партнера Института им. Гёте в Алматы, существующего при поддержке правительства ФРГ – в настоящее время на территории Кыргызстана около 250 этнических немцев занимаются изучением немецкого языка. "Главной целью этих групп является уже не подготовка к иммиграции в Германию, а желание не утратить свой язык и культуру", – говорит директор центра Айнагуль Атакеева.

Генрих Шиндлер – один из оставшихся немцев, пытающихся сохранить связь с культурой своих предков, хотя его владение языком становится все слабее и слабее. Родившийся в семье российских немцев, в детстве он говорил дома на немецком языке и, пересказывая историю своей жизни, по-прежнему называет матушку "meine mutter". Правда, когда Генрих Шиндлер с супругой, также из российских немцев, попытались эмигрировать в 1998 году в Германию по государственной программе возвращения этнических немцев "на родину", они не сдали устного экзамена на знание языка, и в выезде им было отказано. Невысокий, скромный человек с распухшими от труда руками, Генрих Шиндлер резюмировал свою ситуацию словами, которые часто можно услышать от немцев, оставшихся жить в Кыргызстане: "Оставшиеся – это те, которых не пустили".

Большинство среднеазиатских немцев являются потомками переселенцев, перебравшихся в Российскую империю в конце XVIII – начале XIX веков, когда Россия бросила среди жителей Европы клич переселяться на свои территории. Многие из этих людей, называвшихся "российскими немцами", сохранили язык и религиозные обряды своей родины.

В 1941 году эти немецкие культурные традиции в одночасье вызвали подозрение у советских властей. В августе того года, спустя два месяца после вторжения фашистской Германии на территорию СССР, сотни тысяч советских немцев были арестованы и депортированы в Среднюю Азию. По прибытии трудоспособные были отправлены в "трудовую армию", унесшую тысячи жизней.

Когда после распада СССР объединенная Германия открыла свои объятия представителям диаспоры, немцы Кыргызстана проголосовали "ногами". Согласно данным переписи населения, в 1989 году в республике проживало свыше 100 тысяч немцев, а к 2009 году их осталось лишь 9,5 тысяч.

Кыргызско-Немецкий дом в Бишкеке при поддержке немецкого правительства предлагает языковые курсы, проводит культурные мероприятия и обеспечивает социальные услуги представителям как немецкой, так и ненемецкой национальности. По словам замдиректора Дома Маргариты Клавдиной, прошлогоднее кровавое восстание и последующие массовые беспорядки на национальной почве вызвали к жизни новую волну эмиграции. За прошедший год из Кыргызстана в Германию и Россию выехало еще около 2 тысяч немцев, отметила она.

Чтобы получить возможность эмигрировать в Германию, представителям диаспоры отныне нужно соответствовать двум критериям. В их кыргызском паспорте – в котором, как и в паспорте советских времен, указывается национальность, – должно значиться, что человек по национальности немец. И они должны продемонстрировать базовое знание языка и культуры на экзамене, проводимом посольством ФРГ дважды в год. Начиная с 2005 года, дети и супруги эмигрантов также должны сдавать экзамен на знание языка.

Правда, сегодня мало кто сдает этот экзамен. По словам сотрудницы экзаменационного бюро при немецком посольстве в Бишкеке Елены Соловечек, на следующий экзамен записалось всего 16 человек – так мало, что в следующем году офис могут и закрыть.

Многих немцы, по-прежнему проживающих в Кыргызстане, обуревает чувство горечи. В одно из последних воскресений за чашкой чая с кофейным тортом после службы в Лютеранской церкви Ирина Кригер рассказала свою историю. Ее отец был из российских немцев, но потерял родителей в годы войны и вырос в детдоме, где не мог научиться языку. В результате сама Ирина тоже никогда не учила немецкий и не смогла сдать экзамен. Она благодарна Берлину за спонсорскую помощь, оказываемую церкви и Кыргызско-Немецкому дому, но отказ в разрешении на иммиграцию до сих пор ранит ее в самое сердце. "Так обидно получить отказ, когда стольким разрешили въехать", – говорит она.

Другая прихожанка, Валентина Мусина, бегло говорит по-немецки, но и ей было отказано, правда, по другой причине. Эта энергичная женщина средних лет с белыми волосами и ярко выраженным азиатским разрезом глаз является дочерью матери-немки из Одессы и отца-казаха. В детстве из-за матери дети дразнили ее "фашисткой". Родители, возможно, не желая, чтобы на девочку легло такое пятно, записали ее в свидетельстве о рождении как казашку. А сегодня эта запись не дает ей возможность претендовать на участие в немецкой государственной программе репатриации. Она и другие оставшиеся говорят: "С каждым годом связь с родной культурой все больше утрачивается".

28 августа Кыргызско-Немецкий дом провел торжественные мероприятия по случаю 70-летней годовщины депортации под названием День памяти и скорби. Пережившие те события, многие в инвалидных колясках или с палочкой в руках, собрались у железного монумента во дворе. Останется ли кто-нибудь из общины, чтобы отметить 80-ую годовщину тех событий? Кто знает.