Заметка из блога EurasiaNet «Оглядывая Каракумы»

В былые времена он был почти что богом, но теперь образ его быстро стирается из памяти.

21 декабря 2006 года всему миру было объявлено о скоропостижной кончине президента Туркменистана Сапармурата Ниязова. Говорят, что он умер именно в этот день, но некоторые подозревают, что он мог скончаться и раньше, возможно, в результате некоего дворцового переворота.

Этот день до сих пор официально именуется «День памяти первого Президента Туркменистана Великого Сапармурата Туркменбаши».

В этом году накануне очередной годовщины действующий президент Гурбангулы Бердымухамедов высоко отозвался о наследии своего предшественника. «Заслуги первого президента Туркменистана огромны и навсегда останутся в памяти народа», – заявил он на заседании кабинета министров.

«Все желающие почтить память этой замечательной личности смогут посетить Кипчак [родной аул Ниязова] и совершить паломничество к могиле Сапармурата Туркменбаши», – добавил глава государства.

Государственное информационное агентство постаралось создать впечатление, что к месту захоронения с воодушевлением потянулись представители духовенства, сельские старейшины и толпы простых граждан.

Однако кадры, показанные в теленовостях, свидетельствовали о несколько иной картине. На них не было показано ни одного человека, возлагающего цветы к мавзолею Ниязова. Ни у мавзолея, ни внутри него вообще не было ни одного человека.

Это вряд ли можно назвать удивительным, поскольку образ Ниязова постепенно становится все менее и менее ходовым товаром. Портретов первого президента больше не печатают в газетах, журналах и учебниках. Единственным зримым напоминанием в столице и райцентрах остаются многочисленные памятники, воздвигнутые в годы его правления.

Учащиеся до сих пор изучают «Рухнаму» – многотомный трактат Ниязова, называемый государственной пропагандой «священной Рухнамой», – но на изучение ее отводится лишь один урок в неделю.

Многие в Туркмении вспоминают Ниязова как ужасного тирана, бросившего тысячи людей за решетку. Та же судьба постигла и многих его собственных вице-премьеров, прокуроров, министров и банковских чиновников высокого ранга. Из страха перед гневом Ниязова чиновники приобрели привычку именовать его «Великим» и бросались лобызать ему ручку. А он был просто счастлив.

Восхваление руководителя имеет место и при Бердымухамедове, хотя и без столь усердного лобызания рук.

Но экс-президент Ниязов, в отличие от Бердымухамедова, умел заставить писать о себе.

В телерепортажах о его беседах с представителями фермерских и скотоводческих хозяйств он то и дело предоставлял журналистам, охочим до всяких нелепостей, весьма ценную пищу для статей.

Он радовал международных журналистов, запрещая оперу, балет, золотые зубы, длинные волосы для молодежи и переименовывая месяцы и дни недели.

Но если телевизионные кадры о посещении народом его дорогостоящего и пышного захоронения в Кипчаке о чем-то говорят, то исключительно о том, что о его кончине скорбят лишь зарубежные журналисты. А им как раз путь в республику заказан.