Заметка из блога EurasiaNet «The Bug Pit»

НОВОСТИ / БЛОГИ. В последние несколько лет на территории Центральной Азии оформились две крупные многосторонние организации в сфере безопасности – Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), в которой доминирует Китай, и Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в которой доминирует Россия. Эти две организации по большей части не касаются друг друга, занимаясь скорее взаимодополняющими, чем конкурирующими задачами, объединяя в своих рядах немало одних и тех же государств (в обе организации входят Россия, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан). И все же подспудное соперничество между ними имеется.

Как отмечается в новом докладе Международной кризисной группы (МКГ), амбициозная экономическая экспансия Китая в Центральной Азии не сопровождается политико-военным продвижением аналогичного масштаба. Отчасти это происходит потому, что влияние России в сфере безопасности в Центральной Азии остается настолько сильным, что Китай не склонен пытаться конкурировать с ней. ШОС, главный инструмент вовлечения Китая в сферу центральноазиатской безопасности, отошла от участия в совместных военных учениях – учения ШОС 2012 года были наименее масштабными с 2003 года – в сторону подключения Центральной Азии к наступлению на уйгурские организации в изгнании. ОДКБ же заявляет о формировании коллективной силовой структуры, в том числе сил оперативного реагирования.

Россия «с нарастающей подозрительностью» относится к ШОС, пишет МКГ:

«Россия по-прежнему добивается укрепления своего военного влияния в Центральной Азии, но с нарастающей настороженностью относится к ШОС и намерениям Китая. Пекин в курсе такого отношения; как отмечает один китайский аналитик, «Россия пытается выдавить ШОС, поддерживая конкурирующие организации». Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) является продвигаемой Россией региональной военной организацией, через нее Кремль осуществляет поставки центральноазиатским правительствам оружия по льготным тарифам. С момента распада СССР Москва обладает на поставки вооружений в этот регион чуть ли не монополией, которую, скорее всего, сохранит на многие годы вперед».

Россия использует ШОС, чтобы, с одной стороны, заручиться многосторонней поддержкой своего внешнеполитического курса, когда может обеспечить поддержку со стороны Китая, и, с другой, блокировать Пекин, когда тот отказывается поддерживать Москву:

«Одним из ключевых факторов является также российско-китайское соперничество. Москва использует ШОС в качестве площадки для «наращивания критики в адрес Запада и НАТО по таким вопросам, как Сирия и ПРО». Но она также не упускает возможности для блокирования инициатив, способных расширить сферу влияния Пекина в регионе».

В своей недавней книге «Большие игры, местные правила» (Great Games, Local Rules) Александр Кули (Alexander Cooley) тоже анализирует проблему соперничества между ОДКБ и ШОС:

«Отношения между возглавляемой Россией ОДКБ и возглавляемой Китаем ШОС остаются неопределенными и потенциально конкурентными. Хотя эти организации, как сообщается, координируют свою деятельность на уровне Секретариата, они так и не выработали четкой системы разделения труда, не проводят в жизнь они и свои прежние заявления о реализации совместных программ. Более высокий международный статус и престиж ШОС как региональной организации в сфере безопасности явно вызывает неудовольствие у российских политиков, утверждающих, что ОДКБ является более продвинутой в плане своих организационных функций и оперативного потенциала, чем пекинская структура…С подобным расхождением в плане престижа организации рискуют быть втянутыми в «скрытое и опасное соперничество», по крайней мере с точки зрения Москвы…

Однако, будучи связанными своим членством в ШОС и риторикой о стратегическом партнерстве, российские чиновники редко публично озвучивают свои опасения в связи с доминирующим влиянием Китая. На взгляд Стивена Коткина из Принстонского университета, делая уступку усилению Китая в Центральной Азии в попытке уравновесить влияние Запада, Россия дала добро на усиленную региональную роль Китая и теперь даже рискует превратиться в «младшего партнера» Пекина. В полном соответствии с этим наблюдением Коткина, стандартным сценарием для китайских чиновников от Пекина до Душанбе стало теперь предварять свои выступления о Центральной Азии подчеркиванием того факта, что регион по-прежнему «остается в сфере особого влияния России». Но если оставить в стороне риторические финтифлюшки, то на практике Пекин редко жертвует своей экономической или оборонной повесткой дня ради того, чтобы заручиться расположением Москвы».

Однако ОДКБ и ШОС действительно объединяет нечто весьма значительное, а именно, неумение доказать пока свою способность действовать в кризисной ситуации: «ОДКБ и ШОС откровенно бездействовали в ходе переворота и погромов 2010 года в Кыргызстане», пишет МКГ, отмечая, что то же самое верно и в случае прошлогодних вооруженных действий в Таджикистане.

Настоящий экзамен предстоит, похоже, тогда, когда (и если) такая ситуация больше не будет иметь место, и либо Китай, либо Россия будут в состоянии и готовы к военному вмешательству в Центральной Азии. По мере того как мощь России идет на убыль, эту роль может пожелать взять на себя Китай, резюмирует МКГ:

«Китай недвусмысленно исключил возможность любого военного вмешательства на территории своих беспокойных соседей в Центральной Азии, даже в случае возникновения там крайних беспорядков. Однако в предстоящие годы события могут вынудить руководство КНР принять трудное решение. КНР почти наверняка понадобится по меньшей мере активизировать свое дипломатическое и экономическое взаимодействие для решения задач, представляющих угрозу для его экономических интересов и обстановки стабильности в регионе».