НОВОСТИ / АНАЛИТИКА. Заслышав лай собаки, Илья Беруашвили уже знает: русские у ворот. На протяжении последних пяти лет 53-летний Илья Беруашвили, живущий на окраине грузинского села Дици, наблюдает из своего окошка, как российские военные, дислоцирующиеся на территории соседней сепаратистской Южной Осетии, патрулируют поля, которые он когда-то возделывал.

Причем подходят они все ближе и ближе. Несколько месяцев тому назад солдаты начали возводить заграждение в каких-то нескольких метрах от его сарая – заграждение, благодаря которому дом и поля Ильи Беруашвили окажутся вне юрисдикции Грузии на территории охраняемой Россией сепаратистской Южной Осетии.

По условиям подписанного в 2008 году между Грузией и Россией соглашения о прекращении огня, данный район в нескольких километрах к востоку от югоосетинской столицы Цхинвали расположен на территории, где российских войск вообще быть не должно. Но это не остановило РФ от того, чтобы поставить здесь заграждение.

Петляя по территории 15 грузинских сел, это 27-километровое сооружение разделило семьи и отрезало людей от средств к существованию, отгородив фермеров от их полей и садов. Оно перекрыло доступ к захоронениям и источникам водоснабжения для этнических грузин, равно как к услугам здравоохранения и пенсионного обслуживания для некоторых этнических осетинских семей.

Поставленное в Дици заграждение сделано из зеленого пластика. В других селениях, таких как Хурвалети – крошечной деревушке, что в 69 км к западу от столицы Грузии Тбилиси, протянута колючая проволока.

На всем своем протяжении это сооружение являет собой напоминание о несоблюдении Россией условий договора 2008 года о прекращении огня – и неспособности Тбилиси и международного сообщества призвать Москву к ответу.

В самом этом сооружении, однако, нет ничего нового. На памяти Ильи Беруашвили в 2010 году российские войска уже пытались установить пограничные знаки и провести югоосетинскую границу по его собственному двору. Тогда ему далось не допустить этого – по его словам, с помощью голосовых связок: он кричал, что они пугают его матушку.

По словам официального представителя Миссии наблюдателей ЕС (МНЕС) Энн Вессен (Ann Vaessen), российские военные начали устанавливать заграждения в этой местности, на территории грузинского региона Шида-Картли, после войны 8-12 августа 2008 года. МНЕС является единственной международной структурой, осуществляющей наблюдение за линией прекращения огня.

Но несмотря на протесты Тбилиси, Организации Североатлантического договора и Соединенных Штатов Америки, что данное заграждение представляет собой нарушение международного права, строительство продолжается.

Причем, по словам Энн Вессен, в последние несколько месяцев процесс даже «активизировался». «Разделяются селения, люди больше не могут разговаривать друг с другом, не могут зайти к родственникам. Не могут пойти на похороны близкого родственника», – говорит она.

Ханса Шнайдера (Hans Schneider), немецкого руководителя офиса МНЕС в Гори – ближайшем к зоне конфликта городе на подконтрольной Грузии территории, данное сооружение наводит на мысль о Берлинской стене, разделявшей этот немецкий город с 1961 по 1989 гг.

«Я видел, как плакала моя мать, когда получила письмо от сестры, живущей по другую сторону колючей проволоки, – говорит он, рассказывая о своих собственных ощущениях, не предназначенных отражать официальную позицию МНЕС. – Я знаю, что нельзя полностью сравнивать ту ситуацию с ситуацией в Грузии. Но я видел так много смешанных осетинско-грузинских семей, где мать тоже рыдает о своей дочери».

Илья Беруашвили и другие местные жители видят в этой стене совершенно четкое ограничение свободы передвижения. «Они уже поставили ворота на шоссе…Теперь вернулись и двинулись в этом направлении. Похоже, они положили глаз и на эти дома», – говорит он о домах на окраине Дици.

Как поведал EurasiaNet.org руководитель информационно-аналитического департамента министерства внутренних дел в Тбилиси Кахабер Кемоклидзе, правительство Грузии неоднократно поднимало вопрос о строительстве Россией заграждения в ходе мирных переговоров в Женеве, а также ежемесячных встреч с российскими и югоосетинскими представителями. Однако пока Кремль остается глух к попыткам Грузии остановить это строительство.

«Мы должны продолжать информировать наших партнеров и все страны, поддерживающие отношения с Россией, – говорит Кахабер Кемоклидзе. – Сейчас Россию не волнует граница [между сепаратистской Южной Осетией и подконтрольной Тбилиси территорией], но на следующей неделе, в следующем месяце, в следующем году это, возможно, станет вопросом, по которому ей понадобится вырабатывать компромисс».

В итоге, по словам чиновника, Грузия должна проявить «тактическое терпение». Правда, пока это «тактическое терпение» не принесло сколь-либо ощутимых результатов.

Настаивая, что заграждение проходит внутри югоосетинской территории, замминистра иностранных дел РФ Григорий Карасин отказался обсуждать этот вопрос в Женеве. Госминистр по вопросам реинтеграции Грузии Паата Закареишвили, курирующий деятельность Тбилиси по нормализации отношений с Абхазией и Южной Осетией, признает, что женевский процесс натолкнулся на препятствие.

В то время как Тбилиси, по его утверждению, демонстрирует готовность к конструктивному диалогу с Москвой, означенное заграждение показывает, что Россия не готова отвечать ему той же монетой. «Но мы преодолеем эти препятствия, – сказал госминистр, не вдаваясь в подробности. – Берлинская стена пала, так что уж эти заграждения – просто смешно».

Грузия делает ставку на терпение и «прагматичный взгляд на ситуацию», добавил он. Однако у местного населения, проживающего близ линии конфликта, нет особых причин проявлять подобное терпение. После войны Илья Беруашвили из соображений безопасности услал своих троих детей подальше от дома. Оставшись один с матерью, он ухаживает за парой гектаров садов, в которые может попасть, не рискуя подвергнуться аресту российскими военными. Он отваживается посетить могилу отца или собрать зелень, произрастающую близ территории, регулярно патрулируемой сегодня российскими солдатами, только дождавшись грузинского полицейского патруля, обходящего этот район.

«Женщины боятся, старики боятся, мы не можем привезти сюда детей», – говорит Илья Беруашвили. Российские военные, по его утверждению, стали в последнее время разговаривать агрессивнее. «Они хотят забрать эту территорию», – добавляет он.

Как и многие другие местные жители, Илья Беруашвили по-прежнему полон решимости не сдаваться, сделав все возможное, чтобы не допустить вхождения своего дома и земель в де-факто состав охраняемой Россией территории сепаратистской Южной Осетии. «Я решил не впустить их сюда», – говорит мужчина.

Преуспеет ли он в этом своем начинании там, где не увенчались успехом международные усилия, покажет время.