Последний раз 76-летняя Венера Ошоридзе видела своего сына Каху 15 сентября 1993 года.
Задумчивый 20-летний юноша, обожавший своих друзей, жареную картошку, которую готовила его мать, и мечтавший о высшем образовании, Каха отправился добровольцем на абхазскую войну буквально за несколько дней до того, как Тбилиси потерпел поражение в битве за Сухуми 27 сентября 1993 года.
«Он не был похож на других. Он был тихим мальчиком, всегда размышлял о чем-то», – говорит Венера Ошоридзе, показывая фотографию серьезного молодого человека с серьезными карими глазами.
На войну ушли оба сына Венеры Ошоридзе. Старший вернулся, а вот Каха пропал без вести. Последние двадцать лет он, как и почти две тысячи других мужчин и женщин (преимущественно грузин по национальности), участвовавших в боевых действиях между Тбилиси и сепаратистскими силами Абхазии, числится пропавшим без вести.
Сразу после конфликта Венера Ошоридзе принялась искать сына. Многие и многие абхазские и грузинские родители объединенными усилиями пытались отыскать, опознать и по возможности перезахоронить своих погибших детей.
Эта гражданская инициатива, которую в итоге возглавили грузинская общественная организация «Молодини» («Ожидание») и абхазское общественное движение «Матери Абхазии за мир и социальную справедливость», пыталась найти ответы, используя личные связи, а также через контакты с государственными чиновниками.
Венера Ошоридзе и другие грузинские родители ездили на поиски в Абхазию, чтобы лично убедиться в гибели своих детей по фрагментам одежды и останкам тел. Вместе с абхазами они раскапывали и опознавали тела по фрагментам – по перевязанной руке, долларам в кармане, остаткам синтетической куртки.
В результате этого двустороннего поиска удалось вернуть абхазским и грузинским семьям 314 тел погибших, говорит историк Владимир Доборджгинидзе, который вместе с нынешним госминистром Грузии по вопросам реинтеграции Паатой Закареишвили принимал участие в самом первом проекте.
По словам историка, сын которого Зура пропал без вести в ходе сражения за Сухуми, поиск пропавших без вести и возвращение погибших является неполитическим вопросом, который свел вместе абхазов и грузин. «Мы очень хорошо контактировали [с абхазами], – говорит он. – Мой сын погиб, но это не означает, что я испытываю к ним озлобление. Мы встречались как обычные люди».
Абхазы подчеркивают также «гуманный» характер данной инициативы. «На Кавказе очень важно ходить на могилы родных и близких. Это как день рождения», – говорит Асида Ломая, работающая в движении «Матери Абхазии». Среди пропавших без вести – ее двоюродный брат Арзамет Тарба.
«И неважно, кто какой национальности – ты продолжаешь надеяться, что они могут быть живы».
Война 2008 года между Россией и Грузией, в результате которой Москва официально признала независимость сепаратистских Абхазии и Южной Осетии, осложнила поиск пропавших без вести.
В ходе последнего обмена, состоявшегося в 2006 году, было возвращено 62 тела из массового захоронения 95 грузин в сухумском аэропорту «Бабушара». (В том числе, по словам Владимира Доборджгинидзе, живых – двух молодых женщин).
Еще два тела были переправлены из Сухуми грузинским семьям «по независимым каналам» этой весной, рассказывает де-факто премьер-министр Абхазии Леонид Лакербая.
Вооруженный конфликт 2008 года обострил характер этих совместных поисков для обеих сторон, но и добавил актуальности поиску пропавших без вести. Вдохновленные успехом организованной Международным комитетом Красного Креста миссии на территории сепаратистской Южной Осетии, абхазы и грузины согласились на предложение Красного Креста продолжить деятельность в аналогичном формате по поиску пропавших без вести в войне 1992-1993 гг.
По словам Кахабера Кемоклидзе, возглавляющего аналитический департамент МВД в Тбилиси, его ведомство, ведущее учет пропавших без вести на абхазской войне, готово оказать содействие в розыске и опознании пропавших. Но это вопрос не только политической воли, но и доверия, добавил он.
Сотрудничество с де-факто властями Абхазии не всегда идет гладко, отмечает чиновник, добавляя, что роль МККК в качестве посредника «действительно очень важна и поистине бесценна».
Леонид Лакербая разделяет мнение, что нынешняя деятельность была бы невозможна без помощи со стороны Красного Креста. «Я не вижу возможности для взаимодействия с Грузией напрямую, – говорит он, – но у нас есть общая цель – отыскать неизвестные останки, опознать их и вернуть родственникам. Это основная задача для всех нас».
Под руководством МККК два официальных представителя с каждой стороны встречаются раз в году на нейтральной территории вроде Стамбула, Киева или Еревана для сравнения и обмена списками имен и информацией о захоронениях. Эта информация включает то, как были захоронены тела, их состояние и имена свидетелей факта гибели или процесса захоронения.
В настоящее время достигнуто соглашение о продолжении поисков в сухумском Парке Славы, где захоронены останки 63 неизвестных солдата. Недавно МККК отправил в Загреб (Хорватия) образцы ДНК первой партии останков, эксгумированных аргентинскими судмедэкспертами, для сравнения с образцами ДНК семей пропавших лиц. Россия, войска которой дислоцированы в Абхазии, не принимает участия в этом процессе.
А семьи тем временем ждут. «Для многих матерей процесс эксгумации является переходом от неприятия факта гибели их детей к его признанию. Семьям нужно, чтобы была поставлена хоть какая-то точка», – говорит психолог офиса МККК в Сухуми Хатуна Логуа.
Оказание психологической помощи таким семьям, будь то в Сухуми или на подконтрольной Грузии территории, не было официальным приоритетом. «Некоторые люди не хотят верить, что их родственники погибли, – говорит Хатуна Логуа. – Люди рассказывают всякие небылицы о тайных тюрьмах [где содержатся пропавшие без вести] по обе стороны конфликта».
А пока, по словам Венеры Ошоридзе и других грузинских родителей, время работает против процесса опознания. Выжившие члены семей пропавших без вести умирают или переезжают, забирая с собой важнейшую информацию, которая может помочь опознать тела.
Единственная надежда грузинского пенсионера Тристина Андриадзе, сын которого Константин пропал без вести в октябре 1993 года, состоит в том, что семьям по обе стороны конфликта дадут еще один шанс отыскать своих родных и близких. «После стольких лет они, вероятно всего, мертвы, но в глубине сердца я все же надеюсь, что что-то удастся найти. По крайней мере, где они похоронены», – говорит он.
Молли Корсо является независимым журналистом и главным редактором ежемесячника Американской торговой палаты в Грузии Investor.ge. Пол Римпл является независимым журналистом из Тбилиси. Юстина Мельникевич – независимый фотожурналист из Тбилиси.
Подписывайтесь на бесплатную еженедельную рассылку Eurasianet (на английском языке).