НОВОСТИ / АНАЛИТИКА. Грузинскую политику издавна определяли сильные личности, но на выборах 27 октября избиратели введут в действие новую политическую систему в республике, избрав президента с ограниченными властными полномочиями.

Определенный парадокс состоит в том, что баллотирующиеся на выборах 23 кандидата в президенты не продемонстрировали особого понимания конституционных изменений, которым скоро предстоит произойти в исполнительной ветви власти. Кандидат от правящей коалиции «Грузинская мечта», экс-министр образования Георгий Маргвелашвили, судя по всему, намерен контролировать назначения в кабинете министров. Его главный соперник Давид Бакрадзе, возглавляющий парламентскую фракцию партии уходящего президента Михаила Саакашвили «Единое национальное движение», желает предоставлять ваучеры на сумму в тысячу лари (600 долларов) представителям социально незащищенных слоев населения.

Однако в случае своего избрания на должность ни один из этих людей не сможет внести законопроект для реализации означенных задач. В период десятилетнего пребывания Михаила Саакашвили у власти президент был облечен огромной властью, обладая верховными полномочиями в сфере внешней и внутренней политики, тогда как премьер-министр и парламент были наделены незначительной реальной властью. Однако следующий президент уже не будет располагать широкими полномочиями для осуществления единоличных действий.

Согласно новой системе, созданной принятыми в 2010 году конституционными поправками в период пребывания у власти в парламенте партии Саакашвили «Единое национальное движение», большинство полномочий исполнительной ветви власти перейдут к премьер-министру.

Таким образом, президент будет иметь возможность действовать независимо от премьера и парламента лишь в трех областях: в решении вопросов предоставления и лишения гражданства; объявления помилования; и в наложении вето на принятые парламентом законы. Правда, парламент может вето президента отменить.

Действия в пределах всех остальных полномочий исполнительной ветви власти, которыми раньше был наделен президент, от ведения переговоров с правительствами иностранных государств до объявления войны, будут осуществляться по согласованию с премьером, а порой и с парламентом. Внутриполитические вопросы, включая решения по поводу кабинета министров и назначения премьера, входить в компетенцию президента не будут.

Это оставляет мало пространства для маневра при выполнении большинства обещаний, озвученных 23 кандидатами в президенты в ходе предвыборной кампании. Во время теледебатов 17 октября четыре кандидата – Давид Бакрадзе, Зураб Хараташвили от партии «Европейские демократы», Георгий Маргвелашвили и Георгий Таргамадзе от Христианско-демократического движения – подробно поведали о своих взглядах на всевозможные вопросы, от экономики до пенсионной реформы. А это сферы, в которых у президента будут отныне весьма ограниченные полномочия.

Череда сменявшихся у власти лидеров, представляющих собой сильные личности, привела, судя по всему, к недостаточному пониманию предстоящих перемен, полагает социолог Тбилисского государственного университета Яго Качкачиашвили. «В нашем представлении…президент был самой влиятельной фигурой в стране; само это понятие означает обладание большой властью, – говорит он. – А [конституционные изменения], я бы сказал, совершенно меняют весь ход рассуждений. Для жителей Грузии это будет не так-то просто».

Это мнение разделяет и директор Кавказского исследовательского ресурсного центра в Грузии политолог Коба Турманизде. «Я не уверен, что люди полностью отдают себе отчет в предстоящих изменениях».

На вопрос о том, как кандидат от «Единого нацдвижения» Давид Бакрадзе сможет в конституционном порядке воплотить в жизнь различные пункты своей программы, руководитель его избирательного штаба Александр Квиташвили ответил, что «полномочия предоставит выданный обществом мандат».

«Возможно, конституция и ограничила рычаги прямого воздействия на правительство, но полномочия, которые предоставляет данная должность, достаточно велики, чтобы иметь возможность влиять на эти аспекты», – полагает он.

Георгий Маргвелашвили, касавшийся в своих выступлениях самых различных вопросов – от работы местных органов власти до превращения вооруженных сил, формируемых на основе призыва, в профессиональную армию, – не ответил к моменту публикации на просьбы EurasiaNet.org о комментарии.

В определенном смысле в противоречии между буквой закона и трактовкой грузинскими политиками предоставляемых должностью полномочий нет ничего нового. С момента ратификации в 1995 году в конституцию 30 раз вносились изменения. «Каждая правящая партия пытается приспособить [конституцию] к своим политическим интересам», – отмечает юрист по конституционному праву Георгий Гоциридзе.

Гибко трактуют Основной закон Грузии не только кандидаты в президенты. Премьер-министр Бидзина Иванишвили, объявивший о своем намерении уйти после президентских выборов в отставку, отметил, что планирует сообщить имя новой кандидатуры на пост премьера 29-30 октября, хотя по закону это решение должно приниматься исключительно парламентским большинством по консультации с президентом.

Однако об этих предусмотренных конституцией процедурах упоминания не было.

«Было желание сделать так…, чтобы в случае перехода на парламентскую систему политические партии стали бы важнее отдельных личностей, но … этого недостаточно», – говорит экс-министр образования при президенте Саакашвили, политолог Гия Нодия.

В конечном итоге страна перейдет от сверхпрезидентской к своего рода сверхпремьерской системе правления, предостерегает он. «Мы зависим от сильного лидера, но если раньше этот сильный лидер обладал официальной властью [будучи избираемым путем прямого голосования], то теперь мы можем оказаться в зависимости от сильного лидера, даже не обладающего сильной [официальной] властью», – говорит Гия Нодия, подчеркивая, что премьер-министр не избирается напрямую народом.

В конце концов, если Бидзина Иванишвили выполнит свое обещание и сложит с себя полномочия, то многие в Грузии, возможно, будут по-прежнему видеть в нем реального лидера страны, «несмотря на отсутствие у него официального поста», отмечает Коба Турманидзе.

Пока что пути обеспечения «системы сдержек и противовесов» при новом конституционном устройстве, похоже, не слишком интересуют население, говорит юрист по конституционному праву Георгий Гоциридзе. «Люди воспринимают конституцию не как социальный договор, а как орудие в руках политических партий, – подчеркивает он. – Это способ реализации краткосрочных политических целей».