НОВОСТИ / АНАЛИТИКА. Состоялся первый международный песенный конкурс тюркоязычного мира «Тюрковидение», замешанный на сочетании массового искусства «Евровидения» и высоких идей пантюркского братства. Победу в этом конкурсе одержал Азербайджан, опередив 23 других претендентов из тюркского мира – от влиятельной хозяйки мероприятия Турции до крошечной Горной Шории – региона с населением 14 тысяч человек на западе Сибири.

Создание конкурса «Тюрковидение» последовало за объявлением Турцией в 2012 году о своем отказе от участия в будущих состязаниях «Евровидения» по причине несогласия с несправедливым, на взгляд Турции, методом подсчета голосов (сочетающим в себе голосование членов жюри и зрителей при помощи телефона). В конкурсе «Тюрковидение» голоса подсчитывались исключительно жюри, состоящим из представителей всех 24 регионов-участников, потому что, согласно заявлению официального представителя «Тюрковидение» Чем Означак (Cem Özsancak), организаторы состязания считают, что «[система] подсчета голосов конкурса «Евровидение» носит политический характер».

Однако система подсчета голосов «Тюрковидения» не сумела уберечь от скандала. Когда 22 декабря победу одержал Фарид Гасанов из Азербайджана с песней «Yaşa» (Живи), последовала настолько негативная реакция в Сети, что официальный представитель внешнеполитического ведомства Азербайджана Эльман Абдуллаев сделал заявление в Твиттере в стремлении защитить его победу. «Дорогие мои! Еще одна победа Азербайджана на «Тюрковидении». Мои поздравления! Особенно приветствую тех, кто радуется нашей победе!» – написал он.

«Я вижу, что некоторые расстроены из-за нашей победы. Пожалуйста, привыкайте к новым победам Азербайджана. Мне жаль вас. #turkvizyon #Turkvision2013», – добавил он позднее.

Пожалуй, самое очевидное различие между «Тюрковидением» и «Евровидением» состояло в том, что на тюркском конкурсе не было и следа той претенциозной сексуальности, что стала отличительной чертой европейских песенных состязаний. Хотя выступления многих участников последних конкурсов «Евровидение» от тюркских стран были не менее подчеркнуто сексуализированы, чем у их западных соперников – на ум тут приходит выступление Азербайджана 2008 года, когда на сцену вышел украшенный перьями поющий фальцетом ангел с полуобнаженной подтанцовкой – все исполнители на конкурсе «Тюрковидение» выглядели нарочито благопристойно.

Кыргызский коллектив «Чоро», состоящий из аккуратно одетых молодых людей при галстуках, был похож на тюркский вариант группы «The Monkees», а Артур Марлужоков из Республики Алтай РФ, исполняя мощный басовый гимн своей родине под названием «Мой Алтай», был облачен в белый фрак. Среди исполнительниц превалировали элегантные платья в пол, нередко с тюркскими мотивами. (За одним заметным исключением, а именно за исключением Сайлык Оммун из Тывы, чье энергичное горловое пение в стиле рок, миниплатье и головной убор в национальном стиле наводили на мысль об алтайской Бьорк).

Кроме того, на «Евровидении» никогда не было таких исполнителей, как Чылтыс Таннагашева из Горной Шории, чье изысканное золотое платье и королевская осанка напоминали средневековую царицу, а композиция включала в себя продолжительные интерлюдии в виде горлового пения и подражания звукам, издаваемым животными.

Отказ Турции от участия в «Евровидении» и изобретение ею «Тюрковидения» сопровождали процесс, в котором многие обозреватели усматривают «поворот на Восток».

Правительство премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана и его Партия справедливости и развития (ПСР) ослабили некогда сильные связи с Израилем, осадили НАТО своим решением закупить систему ПРО китайского производства и пытаются усилить присутствие исламских ценностей в общественной жизни. Однако организаторы мероприятия постарались не заострять внимания на политических аспектах конкурса «Тюрковидение».

Вместе с тем конкурс вновь обратил внимание на идею пантюркизма. Деятельность в этом направлении значительно ослабла по сравнению с ранним постсоветским периодом, когда правительство Турции стремилось вовлечь в свою орбиту тюркские бывшие советские республики – Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Туркменистан и Узбекистан, а также такие проживающие на территории РФ нацменьшинства, как татары. Эта деятельность «ни к чему не привела, потому что Турция не могла ничего особо предложить этим государствам в плане экономических и политических выгод», а также ввиду того, что «попытки Турции играть роль «большого брата» напоминали советский патернализм», отмечает в письме EurasiaNet по электронной почте сотрудник Института тюркологии Стокгольмского университета Дженни Уйат (Jenny White).

Кроме всего прочего, пантюркизм пошел на спад в результате прихода к власти ПСР. Идея тюркской солидарности больше свойственна кемалистскому мышлению с его упором на центральноазиатскую расовую природу «турецкости», чем ПСР, которая рассматривает это понятие через призму бывшей Османской империи и суннитской ветви ислама, добавляет Дженни Уайт.

Несмотря на дорогую сердцу представителей властей Турции и Азербайджана риторику, что XXI век будет веком тюркоязычного мира, «политический интерес [к пантюркизму] невысок, как благодаря ПСР, так и тому факту, что Азербайджан и Центральная Азия нащупывают собственный путь в мировых делах и не видят особой нужды в солидарности в масштабах тюркского мира», – говорит Хью Поуп (Hugh Pope), аналитик по Турции Международной кризисной группы и автор книги о пантюркских связях раннего постсоветского периода под названием «Сыны завоевателей: Расцвет тюркского мира».

«Подобного рода вещи [культурное мероприятие типа «Тюрковидения»] – это событие тюркского мира, а политика тюркского мира никогда ни во что особо не складывалась, за исключением, пожалуй, Азербайджана и Турции», – сказал EurasiaNet Хью Поуп, добавив, что даже в этом случае поддержка Турции в адрес Баку в его конфликте с Арменией в значительной степени была продиктована немалыми размерами азербайджанских инвестиций в Турцию. «Расстраивать крупного инвестора никому не хочется», – отмечает он.