НОВОСТИ / АНАЛИТИКА. Внушительная, судя по всему, победа премьера Реджепа Тайипа Эрдогана на недавних выборах в местные органы власти Турции стала, на взгляд аналитиков, дополнительным стимулом в достижении им своей главной политической цели – установления сильной президентской системы правления. Но не останется ли единство общества на обочине этого процесса в обстановке обвинений в коррумпированности высших эшелонов власти, злоупотреблении служебным положением и избирательных нарушениях?

В августе этого года жителям Турции впервые предстоит избрать президента в ходе прямого голосования. Чтобы одержать победу, премьер-министру, который, как широко ожидается, выставит свою кандидатуру, понадобится набрать 50 процентов голосов избирателей, насчитывающих около 50 млн человек, плюс один голос.

Учитывая серьезную победу возглавляемой Эрдоганом Партии справедливости и развития (ПСР) на выборах в местные органы власти 31 марта, обозреватели полагают, что премьер-министр вряд ли станет пересматривать свою скандальную политику и тактику в преддверие предвыборной кампании. Согласно предварительным подсчетам результатов голосования, ПСР получит порядка 47 процентов голосов, окончательные же итоги будут известны ближе к концу месяца.

«Премьер-министр чувствует, что победил, чувствует, что обелен от всех обвинений в коррупции, – отмечает политолог Стамбульского центра политики университета Сабанчи Ченгиз Актар (Cengiz Aktar). – Так что он чувствует себя вправе баллотироваться в президенты…Это немного напоминает президентскую систему [президента РФ Владимира] Путина, где нет ни сдержек, ни противовесов».

Поствыборное обещание Эрдогана загнать «наших врагов в их логово и заставить платить» находит отклик у его электората из числа представителей рабочего класса, консервативных и религиозных избирателей, жизнь многих из которых изменилась за последнее десятилетие, отмеченное беспрецедентным экономическим ростом. Правда, пока это обещание не воплотилось в жизнь.

С точки зрения этих избирателей, утверждения премьера о международном заговоре в отношении него звучат как заговор против их собственных интересов.

Как и на прошлых выборах, премьер старается укрепить свои позиции, апеллируя к представителями разных слоев общества, используя язык своего родного Касымпаши – одного из беднейших районов Стамбула, и даже отказавшись от изысканных дорогих костюмов, появляясь во время политических митингов выходного дня в традиционном клетчатом жакете.

Какие бы ни звучали обвинения в адрес правительства, этот электорат ПСР не видит особых причин подвергать сегодня этот имидж сомнению, комментирует профессор международных отношений стамбульского университета Кадир Хаш Соли Озел (Soli Özel. – Для этих людей [сторонников ПСР] любой намек на то, что в случае каких-либо перемен они окажутся в более уязвимом положении, является достаточной причиной, чтобы поддерживать тех, кого они знают и кто пока выполнял свои обещания», – говорит он.

Однако использование Эрдоганом жесткой тактики для отражения предполагаемых «заговоров» не слишком нравится западным партнерам Турции. В своем интервью The Hürriyet Daily News от 7 апреля посол США Фрэнсис Ричардоне выразил смущение по поводу блокировки сервиса YouTube и ныне отозванного запрета на Twitter. «Нам представляется это лишенным смысла, – сказал он. – Потому что мы считаем Турцию западным государством законности и демократии».

Соли Озел гневно отверг идею о том, что победа ПСР на выборах может означать, что Турция придерживается иного определения демократии, отличного от западных союзников. Несмотря на приговор за налоговые нарушения, партия скандального экс-премьера Италии Сильвио Берлускони «Вперед, Италия!» вернулась в этом году в парламент, подчеркивает он. «Так что это не специфическая турецкая черта».

И все же в обществе очень сильны расхождения по поводу того, что может нести стране дальнейшее пребывание ПСР у власти.

Мустафа Таш (Mustafa Taş), 40-летний служитель автопарковки в преимущественно мусульманском районе Стамбула Фатих, считает результаты выборов в местные органы самоуправления «блестящими».

«Посмотрите на все то, что он сделал для Стамбула и нашей страны, – говорит он об Эрдогане. – Все эти разговоры о коррупции – просто разговоры. Он хороший человек, который трудится для нас».

Отплыв чуть-чуть на пароме через Босфор, оказываешься в оплоте оппозиции – районе Кадикёй, где 72 процента зарегистрированных избирателей отдали свои голоса за светскую Народно-республиканскую партию.

30-летний инженер-электронщик, представившийся Ахметом, предсказывает дальнейшие акции протеста. «Возможно, Тайип все подчинит исламской вере, – прогнозирует он. – Он намерен использовать религию, и люди, возможно, поверят этому, а потом людям, подобным мне, придет конец», – говорит он с нервным смешком.

Однако потенциальный результат подобного разделения для ПСР ясен. Будь то игра на опасениях наступления военных на своих исламских сторонников или мрачные предсказания о вмешательстве иностранных агентов, но все избирательные победы Эрдогана с 2002 года строились на политической поляризации общества.

«Поляризация общества – совершенно целенаправленная политическая стратегия, осуществляемая премьер-министром и его партией, потому что они поняли со своих прежних побед на выборах, что в моменты резкой поляризации общества электорат всегда сплачивается вокруг них», – комментирует приглашенный ученый Центра Карнеги-Европа в Брюсселе Синан Ульген (Sinan Ülgen).

Завершающий свое пребывание на посту президент Абдулла Гюль, являющийся одним из основателей ПСР, призвал положить конец углублению раскола в турецком обществе, но многие сомневаются, что торжествующий премьер настроен прислушиваться к кому-нибудь, пусть даже к собственной партии.

«Я уверен, что он поворачивается кругом и говорит: «Видите, я победил!», и оппонентам очень трудно будет говорить, что это пиррова победа», – отмечает Соли Озел. На этом фоне августовские президентские выборы в Турции «будут еще более напряженными, поляризованными и жесткими», предостерегает он.